краснею.
— Иногда мне кажется… — снова начинает он говорить, но замолкает, усмехнувшись. Убирает еще одну прядь волос за ухо.
— Что? Что ты влюбился в меня? — тоже усмехаюсь, доставая телефон и проверяя макияж с помощью фронтальной камеры.
— Любой бы влюбился, — парирует Максим незамедлительно.
Сердце сжимается больно-больно. Он берет меня за руку и спокойно, без спешки, ведет в зал с таким видом, словно мы благочинно прогуливались по саду.
Спокоен, невозмутим, идеален во всем. Хоть и в одном носке.
В этот момент мне очень комфортно. Пусть Максим уголь. Пусть так случилось, что, когда я стала совершеннолетней, он уже выгорел. Пусть так, жизнь — сложная штука. Но он меня не обижает.
«Любой бы влюбился». Разве можно ответить на глупый выпад лучше?
Это был не просто секс.
Это был настоящий убой! Куда он меня отвел и куда я, если честно, сбегала бы еще разок. А об остальном пока не буду беспокоиться.
Я молодая мама, начинающая модель, сестра, дочь, жена, личность… Обо всем переживать — рехнуться можно.
Входя в зал, держимся за руки. Тут светло, шумно, нас не было, наверное, минут сорок, и когда мы появляемся, народ переглядывается.
Заметили отсутствие.
Идем к гардеробу. Максим берет куртку и отпускает меня переодеться, а сам выходит покурить и попрощаться с именинником.
Я захожу в комнатку, достаю с полки пакет с теплыми колготками и ботинками, когда дверь позади открывается.
Машинально оборачиваюсь и вижу знакомую девушку.
У публичного политика не бывает частной жизни. Все, что с ним происходит, — достояние общественности.
Поэтому я вежливо улыбаюсь Марии, жене Георгия — судьи и бывшего лучшего друга Максима. Впервые мы увиделись на яхте, где я разносила напитки, а она подарила деньги на фотосессию.
С тех пор пару раз случайно пересекались, но не разговаривали. Я думала, они все вместе меня презирают, но оказалось, Максим тоже выпал из тусовки.
— Здравствуйте, — первой нарушаю молчание и возвращаюсь к своему шуршащему пакету. Достаю ботинки.
— Добрый вечер, — отвечает Мария, кстати довольно приветливо. Берет с полки сумку, что-то там ищет.
Да уж. Вот так встреча. Я отчаянно надеюсь, что к нам присоединится еще кто-нибудь, но этого не происходит. Уровень неловкости шкалит, по возможности быстро утепляюсь.
— Отличный был праздник. Замечательная атмосфера, еда вкусная, — произносит она внезапно.
На всякий случай оглядываюсь, полагая, что Мария обращается к кому-то другому, но в гардеробе мы по-прежнему вдвоем. Тогда вглядываюсь, не говорит ли она по наушнику, в этот момент жена Басова оборачивается и смотрит на меня.
Слова все еще висят в воздухе. Морально готовясь к какой-нибудь колкости или подвоху, я отвечаю нейтрально:
— Да, все было замечательно. Мне и шоу понравилось. Смеялась до слез.
— И я смеялась! — подхватывает она. — Особенно на моменте, где про разбросанные вещи.
— Да, точно, — улыбаюсь. — Это было к месту.
— Жора вечно все разбрасывает, потом найти не может. Не знаю, как он работает судьей, иногда я просто в шоке, насколько он рассеянный в быту.
Эм. Окей.
— Максим не такой, — пожимаю плечами. — Он во всем педант. Но, возможно, это еще хуже: приходится соответствовать.
— О да, Максим может быть невыносимым, но мы все к нему привыкли и скучаем. Аня… почему бы вам не приехать к нам в эту субботу, например?
— Что? — переспрашиваю, хотя слышала прекрасно. Вдох длится пауза. — Зачем?
— На ужин. Или на обед. — Мария улыбается широко. — Мы с Жорой будем очень рады. Можно поиграть в карты или просто выпить вина.
— Эм. Я такие вопросы не решаю, это нужно с Максимом разговаривать, — врубаю заднюю. Меняю тон.
Этого еще не хватало: в очередной раз хотят надо мной посмеяться?
— Пожалуйста, — просит она. Откладывает сумку, заламывает руки и как-то воровато оглядывается. Понижает голос: — Ань, нам всем не хватает Макса. Особенно Жоре. Сказать честно, он последний год сам не свой. — Ее глаза начинают слезиться, Мария быстро вытирает уголки, моргает. — Психует, срывается на всех подряд. На меня тоже.
— Мне жаль. Мне… нужно идти.
— Постой. — Она встает по направлению к двери. — Минуту. Я понимаю. Правда понимаю, что сама виновата: не смогла удержать язык за зубами в этом непростом вопросе.
— Мария, прошу, не нужно.
Она говорит ровно, смотрит в глаза:
— Все выглядело так, будто ты сознательно к нему в каюту полезла, и я подумала, что… Олесе было так больно. И я… просто сказала, понимаешь? Просто сказала подруге, как было на самом деле. Мне так жаль! Я тысячу раз себе мысленно язык отрезала!
Отвожу взгляд, но буквально на секунду. Внутри такая обида сильная! Маша, разумеется, тут совершенно ни при чем, просто она под рукой оказывается, и я выпаливаю:
— Ты думаешь, все вокруг такие расчетливые? Представь себя восемнадцатилетнюю, проснувшуюся в каюте взрослого мужика, который этому совсем не рад. Который просто в ярости! Какой ужас я тогда испытала! Максим потом старался защитить меня от слухов, придумал легенду. В итоге все узнали, как оно на самом деле было. Да, я в него влюбилась. А кто бы не влюбился! В Максима! Сознательно я бы никогда так не сделала.
— Еще раз повторяю, мне очень жаль! Поступок крайне некрасивый, но поверь, я свое тоже получила: Жора мне больше не доверяет. Вообще ничего. — Ее руки дрожат. — Я не представляю, как это исправить. Раньше мы все обсуждали, даже случаи из его практики, а теперь он не рассказывает. Если бы я не была беременной, наверное мы бы расстались.
— О, ты в положении, — обрываю себя тут же. — Поздравляю! Прекрасные новости.
— Да, спасибо, срок еще маленький. Аня, я правда не понимаю, что сделать, чтобы мой Жора ко мне вернулся полностью. Чтобы перестал злиться так сильно. Они с Максом столько лет дружили, иногда мне кажется, что муж меня ненавидит.
Басов ведет себя жестоко. Я столько раз случайно подставляла Максима, но он никогда не объявлял мне бойкоты из-за этого. И все же она любит своего Жору.
— Я постараюсь поговорить с Максом, — произношу после заминки. — Не знаю. Я… правда спрошу. Что было, то было. Подумаешь. — Вновь опускаю глаза.
Маша вдруг подходит и обнимает.
* * *
На улицу выхожу в мурашках и смятении. Почему и Эля, и Маша считают, что я имею какое-то влияние на мужа? Что через меня к нему можно подкатить. Бред. Ну бред же! Я на него посмотреть лишний раз опасаюсь — неужели это не очевидно? Он делает что хочет, я же — как поплавок в океане.
Максим с
