Куда. Черт, они что — то говорили, но я не помню.
А если его убили? А если… Нет. Хотели бы убить, там бы застрелили, значит он в другом месте. Только где?
На его работе точно должны знать, значит туда и направлюсь. По дороге отзваниваюсь Ринате, объясняю, что меня избили и я попала в больницу.
— Смогу вернуться на работу только через пару дней. Справку если что принесу.
— Ты ходить можешь? — рявкает она, а мнусь. Не врать же. Живая, иду почти ровно.
— Могу.
— Тогда выйди хоть в зал. У меня две официантки слетели.
— А Марине позвонить?
— Вер, говорю, нет никого. Жду тебя к шести. Если конечно не хочешь работу потерять.
— Не хочу, — ворчу. И почему в этом мире абсолютно всем наплевать, что мне черт возьми плохо! Хреново, рвать и метать хочется. — Я буду. В шесть.
Рината отключается, а я ковыляю к остановке и сажусь на скамейку, смотря какой отсюда автобус отвезет меня до клуба «Голод» в котором и работал Коля.
Леон
— Дерьмо.
В башке гудит.
Уши режет от фантомного крика.
Но я все равно дергаю рукой, зажимая ее порванное чертово белье пальцами.
Пара резких движений и оргазм обрушивается лавиной. Но не то.
Эта дрочка в руку просто гребаная копия тех ощущений, что испытал внутри этой сучки. Туго было, так что в ушах звенело.
Кто ж знал.
Сдергиваю с члена трусы. В карман складываю на автомате, в порядок себя привожу.
Сам в шкаф лезу. Все настолько аккуратно, словно в комнате правильной школьницы.
Правда, правильные школьницы не трясут задницами в клубе перед мужиками. Правильные школьницы не связываются с уродами вроде Коли, что ради денег не чураются и смертями невинных.
Невинная.
Именно такой она мне показалась, когда увидел ее на проспекте, перебегающую дорогу. Сладенькая девочка, вкус которой почти ощущался на языке.
Простое светлое платье, рыжие волосы заплетены в косу, постоянно кончиком задевающую упругую попку.
Губки эти, словно умоляющие об оральных уроках. У меня никогда не было постоянной девушки, но тут я прямо захотел пригласить ее на свидание. Так и быть, приставить бы не стал. На первом бы точно. Может быть.
Мне надо было по делам мотать, а я свернул через три полосы и за ней поехал. Ведьма. Шептал я, фантазируя о том, как буду это платье снимать.
«Сука», — сказал вслух, когда понял, куда она зашла. Все клубы, где приторговывают девочками я знал очень хорошо.
Сначала решил, что, наверное, официанта, даже зашёл за ней. Спросил про рыженькую, а мне тут же приват предложили. Не дебил, понял, что если телка соглашается крутить жопой в приватной комнате, то значит вся ее невинность напускная и стоит ей показать чуть больше денег, так она и отсосет как надо. Никаких уроков не нужно.
Тупое как нож разочарование скрутило изнутри. Дебил.
На что повелся?
На невинные глазки? На пальчики, что придерживали юбку, пока ветер с ней игрался.
У меня на работе таких невинных полный клуб и почти каждая сосет как пылесос, громко причмокивая, отрабатывая, так сказать навыки.
Я тупо забыл про нее. Вернее, старался не думать. Ну кроме тех моментов, когда возвращался в клуб и мучал свою фантазию ее жаркими танцами. Узнал о ней немного. Ну, вернее почти все. Где живет, где учится, с кем трахается. Понял, что судьба зло пошутила, когда это оказался Николай Лаврушкин, за бабки готовый на все.
Он неделю не выходил из ее квартиры, пока она продолжала мотаться на работу и учебу. Счастливая такая, еще не знающая, какой пиздец ее ожидает, когда в их дом ворвется толпа озверевших парней.
Брать силой для них самое интересное, рвать на части, а потом глумится над тем, как шлюха орала. В клубе босс такого не позволял, но на таких вылазках, где никто ничего бы не узнал… Раздолье для их извращённых душ. Я обычно на стреме, не особый любитель криков, но тут что — то щелкнуло.
Парня ее все равно прибьют. Либо тут пулю словит, либо в тюрьме прирежут, а она одна останется. Либо в окно выйдет после того, что с ней сделают, либо в притон отправится.
Вот и полез на нее, смотрел в зеленые глаза, полные слез. Охуевал от запаха и совершенства тела. и просто забил на все правила. Главное, чтоб больше никому не досталась.
Еще потом думал, что надо было иначе.
Может увести ее куда. Сосать заставить. Не рвать на части, потому что пизда была сухая как сахара. Но в тот момент соображалка почти не работала. И эти ее крики, как парня своего звала. Дура. Неужели не поняла почему все так получилось? Или роль свою красиво отыграла?
Собрал пакет с ее вещами. Телефон туда бросил. Повез в клинику.
Она спала мирно, словно в ее жизни ничего важного не произошло. И такой выглядела почти ангелом. Красивая тварь. Приворожила словно. Я красивых каждый день вижу. Думал, приелось. Херня. Просто свою не встретил.
И до сих пор понять не могу, как целкой оказалась. Как парень в здравом уме, и с твердым членом не трахнет ее, живя всю неделю под одной крышей.
Будь она моей, я бы ебал ее каждую ночь. Вместо сна, чтобы время не терять. Ноги бы не сводились.
Глянул на дверь, никого.
Ближе подошел, чувствуя себя полным извращенцем. Но стыда нет, только каменные яйца, словно не спустил час назад. Надо руки убрать, но я все равно сорочку задираю. Медленно, открывая для себя каждый миллиметр ее истерзанной кожи. Ноги длинные, пушок между ног, живот плоский с пирсингом — вишенкой.
Красиво пиздец. Но грудь. Идеальная двоечка.
Такую бы в рекламу пластической хирургии, как образец совершенства.
Грудь то разная бывает, некоторым телкам что уж говорить лучше вообще титьками не светить. Но эта… Пальцы током бьют, как хочется потрогать, Руки чешутся себе это сокровище забрать. Первый. Как в фантазиях. Сколько раз я предоставлял, как она сама ко мне в клубе подходит, на коленки садится, признается, что давно влюблена и хочет, чтобы я стал ее первым. Столько раз представлял, что почти поверил, что такое возможно.
— Леон? Ну ты еще трахни ее, пока она спит.
— Ты ж вроде сказал, нельзя.
Док замирает, вздыхает.
— Я пошутил.
— Да понял я. Как она?
— Спит, как видишь. Да жить будет, не парься. Вещи ее принес?
— Да. Телефон с зарядкой тоже тут. Пусть в больнице
