И Ася принялась собирать газеты, разбросанные по всей кухне.
– Ого! – послышался за ее спиной голос Алеши. – Газетный ураган, что ли, тут пронесся?
– Никакого урагана, это я. Нашла в газетах кучу писем, бабушка их почему-то прозевала.
– Сослепу, видать, – изрек Алеша. – Извини, мам, я случайно подслушал твой разговор с тетей… с Катей.
– Подслушивать нехорошо. – Ася протянула руку к голове сына и пригладила растрепавшиеся вихры.
– Да, но вы обе так орали, что мне было слышно даже то, что говорила те… Катя. Ну не все, конечно, но отдельные вопли слышал. Так вот, мать, я думаю, что тебе нужно пойти на экскурсию. А то неудобно как-то получается, я везде бываю, а ты из дома не выходишь, сидишь в четырех стенах и возишься с прабабушкиным старьем. – И он легонько поддел носком газету, валявшуюся на полу.
– Почему же не выхожу? Очень даже выхожу. Вот во вторник к ученице ездила. И завтра опять еду. И в магазины я хожу. И на рынке недавно была, овощи-фрукты покупала нам с тобой.
– Это не считается. Что это такое, приехала в Москву и носа из дома не высовываешь. Знаешь, что я думаю, мам?
– И что же ты думаешь, сын? – в тон ему ответила Ася.
– Думаю, что тебе неплохо было бы взять пример с тети… то есть с Кати, и устроить свою личную жизнь. Я вот взрослый давно, у меня уже своя жизнь начинается, а ты все надо мной трясешься: «Не забудь надеть шарфик, сынок, приходи домой пораньше!» Я вырос уже, мам, а ты словно и не замечаешь. Ну ладно, Анька еще маленькая, но ведь все равно скоро тоже вырастет. И замуж выскочит. Она только об этом и мечтает, спит и видит, чтоб замуж поскорее выскочить. Об одних мальчиках и думает.
– А ты-то откуда знаешь? – рассмеялась Ася, обвязывавшая найденной в кухонном столе бечевкой газетную кипу. – На, кинь в прихожей.
– Про Анюту откуда знаю? Чего тут знать-то. Не глухой, слышу ведь, о чем она с подружками по телефону часами треплется! Будто больше поговорить не о чем. «Сережа мне сегодня такое сказал! Вася на меня вчера так посмотрел! Ах, я так удивилась, Ира!», – передразнил он сестру писклявым голосом. – А журналы какие читает! Ты видела, что твоя дочь читает? Вот выскочит Анька замуж, что ты будешь делать?
– Ну, что… детей ее буду нянчить. И твоих тоже.
– Я жениться пока не собираюсь. Так что на моих детей можешь в ближайшее десятилетие не рассчитывать. Я карьеру собираюсь делать. А Анюта пусть сама со своим потомством возится. Нечего матери на шею садиться. Нет, мам, я правду говорю. Тебе нужно найти кого-нибудь.
– Кого?
– Ну… не знаю, – смутился Алеша. – Кого-нибудь. А что за немец, про которого ты Кате говорила?
– Немец как немец. Обычный, из Германии. Одевайся, на помойку пойдем, – завершила Ася разговор. – А то вся дверь завалена мешками да коробками. Завтра из дома не выберемся.
С самого утра и почти до трех часов дня Ася терпеливо ждала своей очереди перед дверью нотариуса, слушала житейские истории, которыми довольно громко делились друг с другом две пожилые дамы, ее соседки по очереди.
Поход к нотариусу оказался ненапрасным. Предположения соседки тети Вали оправдались: Клара завещание не изменила, и ровно через полгода трехкомнатная квартира на Воронцовской улице должна была поступить в полное распоряжение ее единственной внучки. Известие это порадовало Асю, хотя в разговоре с Катей она и заявила запальчиво, что не нуждается в наследстве. Нуждается, и еще как! Если Алеша поступит в институт, ему не придется снимать угол или ютиться в общежитии. А потом в институт приедет поступать Анюта, и ей тоже будет где жить.
От нотариуса молодая женщина, снабженная списком необходимых для оформления наследства справок, отправилась домой разыскивать свидетельство о праве собственности на квартиру. Валентина Васильевна уверяла, что видела свидетельство своими глазами, но где Клара его держала, не знала.
Среди документов, хранившихся на одной из полок в тумбе серванта, его не было. Именно там Ася по приезде нашла Кларин паспорт, расчетную книжку и еще множество других, уже бесполезных и никому не нужных бумажек. Свидетельства о праве собственности не было. Не оказалось там и сберкнижки, о которой тоже упоминала Валентина Васильевна. Дальнейшие поиски пришлось отложить – пора было собираться к ученице.
К розыскам она вновь приступила вечером, когда они с Алешей расправились с ужином – купленными в ближайшем магазине пельменями.
– Даже не представляю, где его искать, – сокрушалась Ася, думая о рыжей женщине, о которой рассказывала Валентина Васильевна. Что, если это ее проделки?
– В серванте все просмотрела? – поинтересовался сын.
– Все. Зато я нашла на полке в самом низу фотоальбомы. Один с мамиными и папиными и моими карточками, другой совсем старый, дедушкин.
– Должен быть какой-нибудь тайник, – уверенно предположил Алексей. – Пожилые женщины обожают тайники. По телику в какой-то криминальной передаче о ворах показывали старушку, спрятавшую бабки себе под матрас. Только это их не спасло. А у Витьки бабушка приноровилась закапывать деньги в трехлитровую банку с гречкой. Она одна жила, и однажды Витькина мать, когда приходила к ней убрать и приготовить еду, чуть не сварила в кастрюле пару сотен.
– Постель я всю перетряхнула, когда снимала, чтоб постирать. И матрас переворачивала. Не было там ничего. И в банках ничего нет, кроме старой крупы и жучков, – уныло промолвила Ася. – Куда же она его засунула?
Алеша обвел глазами загроможденную мебелью Кларину комнату, остановил взгляд на кресле, где высилась гора одежды, едва не доходившая до потолка, и сокрушенно протянул:
– Да-а, тут можно неделю искать. Только вряд ли она держала свидетельство среди тряпок. Нет, должен быть какой-нибудь тайничок. Судя по тому, что ты о прабабушке рассказывала, мам, я просто уверен в этом.
Ася тоже сомневалась, что Клара, даже если в последние годы у нее совсем съехала крыша, хранила такой документ, как свидетельство о праве собственности, в платяном шкафу, где-нибудь в стопке постельного белья или в ящике с носками и чулками. Не мог он находиться и среди пустых баночек, флакончиков, старых резиновых бигуди – этим добром была набита трельяжная тумба. И тут ее осенило:
– Точно! Ты угадал, Леша, есть тайник. Точнее, сейф.
– У твоей бабушки был сейф? Круто! – присвистнул Алексей.
– Не у бабушки, а у дедушки. – И молодая женщина подошла к висевшей на стене копии с картины Карла Брюллова «Всадница», вставленной в раму.
В детстве она очень любила разглядывать эту картину, если, конечно, Клара находилась в добром настроении и позволяла внучке играть в своей комнате. Маленькой Асе частенько представлялось, что красивая молодая женщина, гарцующая на черном коне, – это она сама, а хорошенькая девочка в розовом – ее сестричка. Она придумывала какую-нибудь захватывающую историю из серии о прекрасном принце. Историй о девушке на коне набралось столько, что хватило бы на целую книжку.
