Ася стала снимать «Всадницу», Алеша подскочил помочь. На стене под картиной в центре прямоугольника, отличавшегося по цвету от остальных обоев, была дверца размером со стандартную ученическую тетрадку, тоже оклеенная обоями.
– Точно, сейф! – восхитился Алеша, подходя ближе. – А ты знаешь код?
– Он открывается без кода, обычным ключом. Мой отец говорил, что дед держал там какие-то документы. Раньше, давным-давно, это был его кабинет. А потом бабушка устроила здесь себе спальню. Это когда уже я родилась.
– На кону мочало – начинай сначала. Ключ, наверное, совсем маленький, а значит, искать его мы будем лет двести. Не меньше. Если вообще найдем когда-нибудь. Бабушка могла просто посеять его. Выкинуть случайно в мусорное ведро. Со старушками такое часто случается. Но ты не волнуйся, мам, я его в три секунды взломаю.
– Ишь, медвежатник ты мой доморощенный! – засмеялась Ася. – Погоди ломать. Кажется, я знаю, где ключ. Во всяком случае, твоя прабабушка его всегда там держала. После того, как умер прадедушка.
Как только они заговорили о сейфе, в Асиной памяти вспыхнуло четкое воспоминание – яркая картина, много лет хранившаяся в глубинах подсознания.
Ее родители оклеивают обоями Кларину спальню. Это самая большая, удобная и светлая комната в квартире, однако вещей в ней так много, что она не кажется просторной и уютной. Теперь комната почти пуста, вся мебель, кроме громоздкого и очень тяжелого шкафа, вынесена. Шкаф просто отодвинули подальше от стены, чтоб не мешал.
Мама и папа кажутся счастливыми и довольными, и восьмилетняя Ася, помогающая разматывать и разрезать зеленые с березовыми листочками и сережками рулоны, догадывается о причине их радужного настроения. Она и сама испытывает нечто подобное – невиданное ощущение безграничной свободы и полного счастья. Два дня назад Клара с Романом укатили отдыхать на юг, и сын со снохой и внучкой остались в квартире одни на целых три недели. Три долгих недели без Клары – что может быть приятнее! Можно в любую минуту зайти в ее комнату и потрогать флакончики перед зеркалом, перенюхать все духи и даже побрызгать немного на себя. Можно бесконечно долго болтать по телефону с подружкой, можно громко смеяться, прыгать, носиться по квартире, не ожидая, пока тебя остановят грозным окриком: «Тебе что, заняться больше нечем, неразумная девчонка!»
Оклейка комнаты обоями – не слишком веселое занятие, однако Асины родители от души веселятся. Шутят, смеются, громко переговариваются, и пустая комната, залитая солнечным светом, проникающим внутрь сквозь два больших окна, отзывается радостным эхом.
Дело доходит до стены с маленькой, не больше тетрадного листа, дверцей, окрашенной серой краской.
– Сейф тоже оклеивать будем? – спрашивает Асина мама.
– Конечно, – отвечает Асин отец. – Будет незаметнее.
– Все равно сверху картина висит. И так незаметно.
– Нет, нужно оклеить. Если уж делать, то чтоб стыдно не было.
Мама пожимает плечами и начинает выкраивать из куска обоев прямоугольник для сейфовой дверцы. Прорезает маникюрными ножницами отверстие для замочной скважины, водит по выкройке кисточкой с клейстером. Потом отец, посмотрев на ее работу, говорит:
– Отлично. Нужно проверить, как открывается.
– А где ключ? – спрашивает мама.
– Где и всегда. На шее у медвежонка.
– Я сейчас принесу! – кричит Ася и выбегает из комнаты.
Она знает, что в серванте, вынесенном из Клариной комнаты, живет бурый медвежонок. Механическая игрушка, обтянутая коричневым плюшем, обитает в глубокой хрустальной салатнице. Ледяную мишкину берлогу обступают ледяные деревья – узкие хрустальные фужеры на длинных граненых ножках. Однажды, убирая со стола после какого-то праздника, мама разбила один такой фужер, и Клара долго на нее дулась.
Ася также знает, что медвежонок умеет двигать лапками и тихонько рычать, если его завести ключиком, который висит на его шее на тонкой красной ленточке: внутри у игрушки железный моторчик. Однако поиграть с медведем девочке не дают. На все ее отчаянные просьбы достать медвежонка и завести его или хотя бы дать ей его подержать Клара сердито выговаривает:
– Какая же ты назойливая, Ася! Медведь сломан. Пусть там стоит. Это память о моей младшей сестре. Бедняжка, она умерла совсем молодой. Даже замуж выйти не успела. Она подарила медведя твоему папе, когда тому было пять лет. И твой папа никогда не был таким настырным и упрямым, как ты.
Ася, которой в то время тоже было только пять, очень удивлялась Клариным словам, так как считала, что игрушки не могут быть памятью, их делают для того, чтобы дети с ними играли. Даже если мишка сломан и не умеет теперь двигать лапками и рычать, для него все равно можно найти применение. Можно укачивать его, пеленать, кормить из ложечки, катать в маленькой кукольной коляске.
Клянчить, требовать со слезами и капризничать, как другие дети, Ася не умела. Впрочем, любой, даже самый невоспитанный ребенок, доведись ему пожить под одной крышей с Кларой Ольшевской хотя бы полгода, стал бы таким же смирным и тихим, как этот плюшевый мишка.
Теперь ей восемь, она уже совсем взрослая, и медвежонок ее не интересует. Удивляет только, что ключ на красной ленточке годится и для открывания сейфа. По пути к матери она пытается завести медведя, но ключ великоват и не вставляется в дырочку на медвежьем теле.
– Так где ключ, мам? – Алешин вопрос вывел Асю из задумчивости.
– На медвежонке. Медвежонок в хрустальной салатнице, а салатница в серванте.
– В ларце ястреб, в ястребе утка, в утке яйцо, в яйце иголка, а в иголке, Иванушка, кощеева смерть, – забормотал сын, отодвигая стекло серванта. – Вот он, медведь наш драгоценный!
Стараясь не потревожить хрустальных фужеров, он вынул игрушку из салатницы и потащил его наружу, но фужеры все равно зазвенели тоненько и очень жалобно.
– Ох и хитрая была у тебя бабушка. Ни один вор не догадался бы, что это ключ от сейфа, а не от медведя, – прокомментировал Алеша, протягивая матери ключ. – Открывай скорее, не томи душу. Уверен, что сейф набит несметными сокровищами.
– Сомневаюсь, – усмехнулась Ася и вставила ключ в замок. – Откуда тут взяться сокровищам? Бабушка жила на одну свою пенсию.
Сейф оказался мелким, всего-то на два кирпича. Дно его было выстлано старой газетой, сверху стояла квадратная шкатулка с палехской миниатюрой на крышке, за ней просматривался какой-то сверток, завернутый в белую бумагу. Едва увидев палехскую коробочку, Ася сразу же вспомнила ее. В тот день, когда была открыта тайна бурого медведя и обклеена обоями дверца сейфа, ей доставили маленькое удовольствие – дали покопаться в шкатулке с Клариными богатствами.
