Не говоря уже о куче других дерьмовых дел, которые нужно сделать, прежде чем я уеду.
— Я тоже уезжаю довольно рано.
Мои руки обхватывают ее лицо, зарываются в волосы. Большими пальцами провожу по ее подбородку, туда-сюда, потом по нижней губе.
Розовый нос.
Длинные ресницы.
Обманчиво сладкая ямочка.
Она совсем не такая, как я думал в ту ночь, когда вытащил ее на крыльцо, совсем не такая, как та девчонка, которая дерзко трепала языком, пытаясь вернуться в дом.
Боже, как я рад, что вышвырнул ее задницу, потому что теперь эта задница моя.
— Повеселись во Флориде, — говорит она мне в ладонь с несчастным видом.
— Это невозможно.
— Да, конечно. Это отпуск моей мечты.
— Ты — отпуск моей мечты, — напеваю я, изо всех сил стараясь выглядеть сексуально.
Это имеет противоположный эффект.
Звучит так чертовски глупо, что Скарлетт начинает смеяться.
И это не тот милый, кокетливый смешок, который я так люблю, нет, это громкий, неприятный смех, от которого мне хочется повалить ее на землю и засунуть язык ей в глотку.
— Я не могу, — выдыхает она. — Я — отпуск твоей мечты? Действительно, Роуди? О боже, это так глупо, что я не могу дышать. — Она хрипит от холода, изо рта у нее вырываются белые клубы пара.
— Ладно, это прозвучало не так хорошо, как мне казалось.
— Это было ужасно. Продолжай практиковаться.
— Не могла бы ты перестать смеяться? — Я хмурюсь. — Я пытаюсь быть серьезным хоть на секунду.
— Я знаю, я знаю, но давай.…
Я затыкаю ее единственным доступным мне способом: притягиваю к себе, пока наши губы не встречаются, и ее дерзкий язычок не оказывается у меня во рту.
Здесь холодно, но с ней тепло, и мы стоим вот так на крыльце, делая вид, что я высаживаю ее в аэропорту.
Я обнимаю ее за талию, прижимаю к себе, наши куртки делают невозможным сближение.
— Ты начнешь приходить на мои игры, когда мы вернемся? — Как хорошая подружка.
— Да. — Она задыхается, приподнимается на цыпочки и целует меня в подбородок. — И я знаю так много случайных бейсбольных мелочей, что это собьет с тебя спесь.
Я не говорю ей, что она уже сделала это.
ГЛАВА 8
ВОСЬМАЯ ПЯТНИЦА
ПЕРВАЯ ПЯТНИЦА ЗИМНИХ КАНИКУЛ
«Пятница, когда я пытаюсь заполучить ее в купальнике».
Скарлетт
Роуди: Знаешь, я много думал об этом сексе. Как… много-много мыслей.
Мое сердце колотится при виде его имени на моем телефоне, как это происходит каждый раз, когда он пишет мне или звонит.
Я удовлетворенно вздыхаю, открываю его сообщение и глубже зарываюсь в постель. На улице мороз, зима в полном разгаре, семь дюймов снега, который выпал на нас прошлой ночью, придали дому прохладу. Мой отец настаивает на том, чтобы в доме было прохладно, поэтому я всегда мерзну, а погода делает это еще хуже.
Мысль о Роуди согревает мое тело, и я улыбаюсь в ответ.
Я: Это наименее шокирующая вещь, которую я слышала от тебя с момента нашей встречи.
Роуди: Прошлой ночью я лежал в постели, и меня осенило: я буду первым парнем, который тебя трахнет.
Роуди: [GIF приложение: верблюд, идущий по пустыне]
Роуди: Поняла? Это была моя ссылка на секс-верблюда.
Я: [GIF приложение: исчезает в кустарнике]
Я: Я поняла это, громко и ясно, тупица…
Я: Что ты сейчас делаешь?
Роуди: Составляю план
Я: Составляешь план чего?
Роуди: В свое время, мисс Нетерпеливая. Все еще скучаешь по мне?
Я: Да, я как раз собиралась послать тебе сообщение, чтобы поблагодарить за подарок. Это было так мило с твоей стороны прислать мне ракушки, они прекрасны. Не могу поверить, что ты сделал мне подарок.
Роуди: Я пошел на пляж и сам их собрал. Мои родители подумали, что я спятил.
Я: Лол, почему?
Роуди: Я не искал ракушки с пяти лет, вот почему. И вот я здесь, шесть футов два дюйма, нагибаюсь через каждые два фута, чтобы поднять ракушки с земли. Пришлось приехать туда пораньше, чтобы обыграть всех конкурентов.
Роуди: А до пляжа час езды.
Я: Ой, перестань, это не так.
Роуди: Ты любишь океан, Ямочки. Конечно, я пошел собирать для тебя ракушки.
Он до смешного заботлив.
Я: Я бы так крепко поцеловала тебя, если бы ты был здесь. Я действительно скучаю по тебе.
Роуди: Обещаешь?
Я: Да. Прямо в твой сексуальный рот.
Я люблю его губы.
Роуди: Знаешь, сколько раз за последние несколько дней мне хотелось пососать твою ямочку? Пару сотен.
Я: Э-э-э… я не знаю, что на это ответить, лол
Роуди: Это самая симпатичная вещь, которую я когда-либо видел, кроме твоей задницы.
Внезапно уведомление Face Time на моем мобильном начинает звенеть, жужжать и звонить, и я шарю вокруг, сбивая свой телефон на пол.
Я хватаюсь за зарядный шнур, наматываю его, как будто ловлю рыбу, и пытаюсь нажать на ближайшую лампу.
Это Роуди.
Сейчас десять часов вечера пятницы, одиннадцать по его времени.
— Эй. — Его красивая, озорная улыбка, самое желанное зрелище.
— Эй.
Я стряхиваю пелену сна с глаз, приподнимаюсь на локтях, чтобы рассмотреть его лицо.
— Так вот как ты выглядишь, когда лежишь в постели, а?
Боже.
Пристрелите меня сейчас же.
— Эта рубашка совсем не то, что я ожидал увидеть на тебе.
Я смотрю на нее сверху вниз: майка, на которой написано: «Я облизала её, так что она моя». Мама её терпеть не может, поэтому мне приходится надевать поверх неё свитер, когда я каждое утро спускаюсь на кухню завтракать.
— А что, по-твоему, на мне должно быть надето?
— Не знаю, один из этих комбинезонов в виде кошки?
— Замолчи, — я смеюсь, еще глубже зарываясь в подушку. — У меня нет кошачьей одежки.
У меня комбинезон ленивца, это очевидно, но ему не обязательно знать об этом.
Его широкие плечи обнажены, загорелые ключицы гладкие, и то, как он держит телефон под углом, не дает мне лучшего представления о его активах. Проклятье.
— Вот я и подумал, — без предисловий начинает Роуди, прислоняясь к темно-синей стене комнаты, которая, как я полагаю, является его спальней. — Ты что-нибудь делаешь на этой неделе?
Я? Я напрягаю мозги, прокручивая в голове планы на оставшуюся часть месяца, натягиваю голубую хлопчатобумажную простыню повыше на грудь.
— Просто роюсь в своем шкафу и забираю все, что больше не ношу, в центр пожертвований. — Боже, это звучит неубедительно. — Примерно так. Мой отец, возможно, захочет покататься на лыжах в какой-то момент, прежде чем я уеду, потому что мы только что получили тонну снега.
Роуди морщится при упоминании о снеге.
— А как насчет следующих выходных, например, пятницы?
— Тусоваться с друзьями, которые сейчас дома. Что насчет тебя?
Он устраивается поудобнее на кровати, сгибает руку и кладет ее себе за голову, чтобы приподняться, мои глаза блуждают по его подмышке. Боже правый, даже его чертова подмышка сексуальна с пятном светло-каштановых волос.
Вены на его толстой шее натягиваются, и я получаю почти приличный обзор его груди. Я была права, у него действительно немного волос…
— …так вот чем они занимаются в этом году вместо того, чтобы остаться в городе, — говорит он, отодвигая телефон на дюйм, и я получаю четкий снимок телевизора в углу.
Я не слышала ни слова из того, что он только что сказал.
Я была слишком занята, глядя на его гладкую кожу, каштановые волосы и зеленые глаза.
