– Кто тебе сказал, что я жду его? – передергиваю плечами.
– А кто уже обшарил весь ресторан глазами? Не думаю, что он здесь, Ксюш.
Да, его здесь нет. И хотя совсем недавно я об этом только и мечтала, то сейчас испытываю горькое разочарование. Видимо, недолго продлилась любовь Глеба ко мне. Он устал и решил сдаться. Может, оно и к лучшему. Он лишь в очередной раз доказал, что не достоин меня.
– С удовольствием пойду с тобой на праздник, – меняю я тему, через силу улыбаясь Нику.
Кто знает, может это как раз то, что мне нужно.
Глава 25
Глеб
Две недели без Ксюши стали для меня тем еще испытанием. Я дико соскучился по ней, поэтому решил наплевать на план «Дай ей побыть одной» и сразу же после прилета домой направился к ее офису.
Пять часов вечера, но я знаю, что она не уходит раньше шести. Помнится, раньше Ксюша редко засиживалась до конца официального рабочего дня, именно поэтому и работала сама на себя, но с момента ухода от меня ее расписание изменилось. Она теперь часто перерабатывает, уходя домой к восьми, а то и к девяти, что не может не беспокоить.
Приехав на место, я поднимаюсь на нужный этаж и, зайдя в ее приемную, вижу, что помощницы на месте нет. Подхожу к кабинету Ксюши и стучу в дверь, слыша, как она просит зайти.
Черт, от волнения даже дыхание спирает. Словно я не к своей жене пришел, а через минное поле собираюсь пройти. Открываю дверь и захожу внутрь, плотно закрывая ее за собой. Ксюша поднимает взгляд от компьютера и, увидев меня, начинает хмуриться.
Но до чего же она, блин, красивая! Волосы собраны в пучок с помощью воткнутого в него карандаша, одна волнистая прядь падает на щеку, а недовольно поджатые губы давно потеряли намек на помаду, что мне больше нравится, ведь тогда я не чувствую ее вкус во время поцелуев.
– Зачем пришел? – приподняв бровь, холодно спрашивает она, всем своим видом показывая, что визиту не рада.
– Соскучился, – отвечаю не думая. – Привет, Ксюш.
Видимо, я сказал что-то не то, потому что мои слова действуют на нее как триггер, и она из холодной язвы превращается вдруг в разъяренную гарпию.
– Привет?! – шипит, отталкиваясь от офисного кресла на колесиках и шагая в мою сторону, словно подкрадывающаяся к жертве пантера. – Соскучился, значит? Ты соскучился, Глеб?!
– Да, соскучился, – отвечаю с вызовом, чувствуя, как кровь быстрее бежит по венам. – А ты разве нет?
Она наконец-то показывает мне эмоции. Не прячется за стеной безразличия. И хоть это сейчас злость, но она намного лучше того холода, что царил в ее глазах последние несколько месяцев.
Ксюша проходит мимо меня, прямо к двери, и распахивает ее настежь, указывая пальцем в коридор.
– Уходи отсюда! – требует она, прожигая меня злющим взглядом. – Вон!
– Я не уйду.
– Уйдешь! – возмущается блондиночка, топая ногой. – Я сказала тебе уйти! Как ты только посмел сюда явиться после того, как…
Она осекается, едва проглотив слова, и я с любопытством смотрю на нее, замечая мелькающую на лице неуверенность.
– После того как что? Давай, Ксюш, скажи, за что я провинился на этот раз.
– Как ты смеешь?! – зажигается в ее глазах снова этот огонь ярости. – Ты еще и претензии мне тут выставляешь? Мол, давай, скажи, что я еще натворил, а то достала уже своими упреками! Разве мало того, что ты уже сделал, Глеб? Или мне освежить тебе память? Если ты забыл, то пожалуйста, с удовольствием перечислю все твои прегрешения. Во-первых, ты, черт бы тебя побрал, не поддержал меня во время беременности! Тогда, когда мне нужно было утешение, ты облил меня кучей обвинений и ушел, хлопнув дверью, выставив глупый ультиматум. Во-вторых, ты скрыл от меня своего ребенка. Выставил полной дурой, питал мои сомнения, заставляя думать, что у меня паранойя. Не доверял! Ты обращался со мной так, словно я не родной твой человек, а какая-то девица-однодневка, которой необязательно знать о твоей жизни больше, чем ты хочешь рассказать. Это твоя любовь? Не смеши меня! Ты меня даже за человека не считаешь, и сейчас я окончательно в этом убедилась. Я для тебя просто игрушка, с которой ты играешь, когда есть время, так? Конечно так! Даже твои последние действия. Ты исчез на две недели, видимо, занятый очень важными делами, а теперь приперся и просто говоришь: «Привет, я соскучился»? Знаешь что? С меня хватит! Мне плевать уже на эти глупые картины! Оставь себе. Я завтра же подаю на развод и на этот раз, я не позволю тебе собой манипулировать. Пошел ты к черту, Глеб!
Ксюша настолько разошлась, настолько поглощена эмоциями, что последние свои слова буквально кричит мне в лицо. Дверь давно уже захлопнута в приступе гнева, и эта маленькая женщина каким-то образом умудрилась припереть меня к стенке в буквальном смысле, отчего между нами осталось не больше десятка сантиметров, но она, видимо, этого еще не заметила.
– Я был в командировке, – выдаю спокойно, потому что мне пока нечего добавить.
Она права, и я сам уже сто раз прокручивал все это в своей голове, виня себя за такую твердолобость. Конечно, кроме последней части. Совет Демида вышел мне боком, Ксюша подумала совсем не о том, когда я решил дать ей время вдали от меня.
Услышав мой ответ, она недоуменно моргает, а потом отшатывается, поняв, наконец, как близко друг к другу мы находимся. Настолько близко, что при дыхании ее грудь задевает мою. Я делаю шаг вслед за ней, видя, как на коже ее шеи проступают мурашки, позволяя себе лишь смотреть, хотя так и хочется потрогать. Пройтись губами по сливочной коже, попробовать на вкус. Однако моя жена скорее выцарапает мне глаза, чем позволит дотронуться до себя.
– Я всего лишь давал тебе время, – продолжаю говорить. –Как ты и просила. Разве ты не требовала прекратить преследовать тебя? Я прекратил.
– Тогда какого черта ты здесь делаешь сейчас? – уязвленно спрашивает она, складывая руки на груди.
– Проверяю твою реакцию, – отвечаю как есть.
Глаза Ксюши расширяются, а потом она просто набрасывается на меня разъяренной кошкой, молотя кулаками по груди и проходясь острыми ногтями по шее, пока я пытаюсь перехватить ее руки.
– Гад! Какой же ты козел! – кричит она. – Я тебе что, подопытный кролик? Мерзавец! Ненавижу тебя!
– Ненавидь! – встряхиваю ее за плечи. – Кричи, бей! Это намного лучше, чем смотреть в твои пустые глаза и думать, что в них никогда больше не будет прежних эмоций! Ты превратилась в робота, Ксюша!
– Это не твое дело! Мой муж меня предал, я потеряла ребенка! Я что, должна была прыгать от счастья?! Хотя нет, должна. Я ведь избавилась от тебя, прозрела, наконец!
– Ты никогда от меня не избавишься, – твердо говорю ей, продолжая удерживать за запястья.
Пальцы Ксюши намертво вцепились в лацканы моего пиджака, она тяжело дышит, прожигая меня ненавидящим взглядом, но не отступает ни на шаг. Она снова стала сама собой, в ней больше нет той пугающей уязвимости, которую я наблюдал последние полгода.
– Избавлюсь, – шипит, брызжа ядом. – Ты бракованный. Ты мне не нужен.
– Нужен, – не отступаю я, притягивая ее еще ближе.
Мои ладони уже не держат ее руки, они лежат на тонкой талии, но она все еще цепляется за меня. Руками, глазами. Я не позволяю ее словам добраться до меня, потому что знаю, что это самозащита. Она просто пытается оттолкнуть. Заставить уйти. Но я не уйду. Ни за что не уйду.
– Не нужен, – уже менее твердо настаивает она. – У меня другой.
– Нет у тебя другого! – отрезаю с уверенностью, которую не чувствую.
– Есть, – более решительно от нее. – Он лучше, намного лучше тебя! Он делает меня счастливой, он ценит меня. Я его…
Я поглощаю ее слова своим ртом, потому что просто не могу позволить ей эту ложь. Давлю на эти чертовы мягкие губы, пока они не раскрываются. Не беспомощно, не поддаваясь натиску, а с агрессией. Ксюша кусает меня за нижнюю губу, тянет за нее, и, когда мне уже кажется, что ее руки меня оттолкнут, они с неожиданной силой притягивают ближе. Ее тело впечатывается в мое, и она изливает всю свою ярость в диком поцелуе, в котором больше звериного, чем человеческого.
