сбежать.
Для этого нужно было избить Гамильтона.
И все это - только ради Кристен и их сына.
Лэсси встретила ее в холле тюремной администрации.
- Ну как? - голос ее звучал обеспокоенно.
Кристен нервно сглотнула. Больше всего на свете ей хотелось броситься к подруге на шею, зарыдать и рассказать все, как есть: про планируемый побег, про то, что за это Карри должен сделать какую-то работу в тюрьме, про собственные страхи... Но было нельзя. Все, что она могла, - это слабо улыбнуться и ответить:
- Нормально.
- Ты такая бледная...
- Я просто устала, - сказала Кристен, и хотя это было правдой, это была лишь одна из причин ее бледности.
- Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне что угодно? - спросила Лэсси.
«Не могу», - подумала Кристен, но вслух сказала:
- Конечно.
- Едем домой?
- Вообще-то, мне бы надо в колледж, забрать свои эскизы и поговорить с миссис Карлин. Ей не понравился мой последний тест по цветоведению.
- Понятия не имею, о чем ты, - улыбнулась Лэсси.
- Я и сама понятия не имею, - призналась Кристен. - Мне казалось, я все выполнила верно... Нужно съездить и разобраться.
- Неужели эта женщина не понимает, что ты в положении и в сложной жизненной ситуации? - фыркнула Лэсси, но Кристен покачала головой:
- Никакие положения и ситуации не оправдывают плохих отметок.
- А ты тот еще ботаник, - улыбнулась Лэсси.
- И что нашел во мне твой брат, да? - продолжила Кристен с усмешкой.
- Да нет, это-то как раз очевидно, что он в тебе нашел, - ответила Лэсси. - Большое сердце и чистую душу.
- И не только душу, - хмыкнула Кристен.
Лэсси шутливо пихнула ее под бок:
- Едем в твой колледж, мой любимый ботаник, скажем твоей миссис Карлин, что ты самая талантливая девочка на свете и без ее унылого цветоведения...
Встреча с Кристен была последним хорошим событием, за которым следовал беспросветный мрак... Так ему казалось. На прощание он крепко поцеловал ее, и ее вкус все еще был на его губах, а ее запах - где-то в глубине его легких, но что толку? Впереди были только кровь и страх.
Гамильтон оказался мужчиной лет тридцати пяти. Карри удалось выяснить, что он был владельцем собственного небольшого бизнеса и сидел за какие-то финансовые махинации. Чем он не угодил Рокси, оставалось загадкой. Но если честно, лучше было и не вдаваться в подробности. Узнай Карри что-нибудь такое, что заставило бы его отказаться от приказа избить Гамильтона, его собственный план побега оказался бы под угрозой. Кроме того, Рокси мог бы натравить на него администрацию или кого-нибудь из заключенных. И еще, конечно, пострадал бы Лекс. Словом, Карри оказался вляпавшимся в дерьмо по самые уши. Но ничего - ему было не привыкать. Он тешил себя надеждой, что это скоро кончится, и через пару месяцев его уже даже не будет в Соединенных Штатах.
Но сегодня он был здесь.
И должен был выполнить свое задание.
Гамильтона он нашел в общей гостиной. Сейчас было свободное время, и заключенные занимались своими делами: играли в карты или шахматы, читали, прогуливались по двору, кто-то спал. Гамильтон сидел у окна и с задумчивым видом смотрел на улицу. Окна гостиной выходили не во двор, а на улицу города. Окна тюремной гостиной и свободный человеческий мир разделяли всего два десятка метров и пятиметровая сетчатая стена с колючей проволокой под током. А дальше проходила междугородняя трасса, ездили автомобили и мотоциклы, светило солнце и плыли по небу облака. Именно по этой трассе собирался сбежать Карри. И Гамильтон, судя по его мечтательному взгляду, тоже думал о чем-то таком... свободном. Но сегодня его ждала вовсе не свобода.
Карри посмотрел на настенные часы. У него было еще около сорока пяти минут, чтобы совершить то, что нужно. Пока можно было не торопить события, поэтому он просто сел на другом конце гостиной за столик и взял в руки книгу. Ей оказалась «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры. Когда-то он уже читал этот роман, а сегодня ему все равно нельзя было отвлекаться, поэтому он просто перелистывал страницы, украдкой поглядывая на Гамильтона. Тот сидел неподвижно еще минут десять или пятнадцать, а потом, как будто неожиданно очнувшись, встряхнулся и поднялся с места.
Карри только этого и ждал.
Гамильтон направился в сторону туалетных комнат - и Карри, отложив книгу, направился следом. Никто не следил за ними - по крайней мере, ему так показалось. Впрочем, он был почти уверен, что ошибается: люди Рокси наверняка контролировали ситуацию.
Гамильтон преследования не заметил и совершенно спокойно зашел в комнату с рукомойниками. Карри проскользнул следом и сразу огляделся. Кроме них, в комнате никого не было.
- О, Джонсон, - Гамильтон заметил его и протянул ладонь для рукопожатия.
Карри скривился, чувствуя, как сердце сжимается от ненависти к самому себе. Он мог бы пожать руку Гамильтона, потому что этот мужик не сделал ему ровным счетом ничего дурного, да и вообще не был похож на негодяя, заслуживающего быть избитым. Он мог бы объяснить, что вынужден причинить ему боль, чтобы спасти свою жену и своего сына. Он мог бы попросить прощения...
Но ничего этого Карри не сделал.
Он быстро схватил протянутую руку и дернул Гамильтона на себя. От неожиданности мужчина покачнулся, вскрикнул, но Карри хватило пяти секунд, чтобы заломить ему руку за спину, а потом ударить коленом в поясницу. Гамильтон согнулся, и Карри засадил ему коленом куда-то чуть повыше ягодиц. Мужчина с грохотом свалился на колени.
Вообще-то, они были примерно одной комплекции, и если бы драка была честной, то шансы были бы равны, но Гамильтон не собирался драться с Карри, его застали врасплох, и теперь он просто валялся на полу.
Карри развернул его лицом к себе и ударил коленом в лицо. Челюсть хрустнула, брызнула кровь.
- Какого хрена... -
