отцом, знаем только я и Эля. Она изначально догадывалась о нашей связи с Софи, но молчала, а потом как-то спросила у меня напрямую. Я не стал сестре врать, а она больше не стала задавать лишних вопросов.
Софья
К сожалению, всё хорошее мы осознаём только с опозданием.
Живём в тоске по прошлому и в страхе перед будущим.
Где угодно, только не в настоящем.
Эрих Мария Ремарк
Машина такси отъезжала от клиники, а сердце всё сильнее начинало биться в приступе страха. Странное чувство дежавю не отпускало меня. Я всё сильнее сжимала переноску, в которой лежал мой сынок. Серёжа тихо и мирно посапывал, что хоть как-то радовало. Мой телефон пикнул. Взяла в руки гаджет и обезумевшими глазами уставилась на него. Там пришло СМС о том, что такси, не дождавшись меня, уехало. Водитель сам отменил заказ из-за долгого ожидания. И тут у меня чуть приступ не случился.
– Кто вы? – тихим голосом спросила я. Водитель, прекрасно меня услышав, решил не отвечать на мой вопрос. Когда я снова посмотрела за стекло, то поняла, что мы едем не в сторону вокзала. Мы ехали в неизвестном для меня направлении.
– Остановите машину! – проговорила я чуть громче.
– Рот закрыла, а иначе не доживёшь до места назначения. – В руке мужчины блеснуло лезвие ножа, и я сглотнула. Пожалела обо всём на свете. Мне не было жаль себя. Пусть делают что хотят, но мой малыш… он должен выжить и жить счастливой жизнью.
Наша машина выехала за город и остановилась на какой-то стоянке у придорожного кафе, где стояла только одна машина. К ней-то мы и направились.
– Выходи! – приказал мужчина, когда наш автомобиль остановился. Я, не спеша, с крохой на руках, вышла и пошла за мужчиной. К нам навстречу из той машины тоже кто-то вышел и зашагал в нашу сторону. Но когда свет уличного фонаря упал на лицо идущего, я резко остановилась.
– Эй, что встала? Идём! – мужик дёрнул меня за рукав куртки.
– Софи, какие люди! И далеко ли мы собрались? – мерзким шипящим голосом проговорила Жанна. – Что думала, я не узнаю, что ты захотела сбежать с моим ребёнком?
– С твоим ребёнком?
– Ну не с твоим же! – она мерзко хохотнула. – Ты хотела и денежки получить, и ребёнка? Нет уж!
– Ты что несёшь, Жанна? Какие деньги?
– Как какие? Которые ты получила за это! – она ткнула в моего сына пальцем и скривилась, словно от заразы.
– Ты знаешь, что зло всегда возвращается злом? – не выдержала я и ответила ей.
– Да тебе лучше знать, как я погляжу. – Она обернулась. – Ребёнка забери у неё, – и из-за спины Жанны вышла та самая акушерка, которая мне помогала. Я сначала не хотела отдавать малыша, вцепилась в него мёртвой хваткой. Ребёнок заплакал, но мужчина, который стоял рядом, приставил мне нож к шее. Если я сегодня не выживу, то пусть мой мальчик живёт и наслаждается жизнью. Я очень надеялась, что Оскар сделает его счастливым.
Смотрю, как акушерка идёт с моим малышом на руках и садиться в машину. По щекам текут слёзы. Я сжимаю крепче кулаки и пытаюсь держать себя в руках.
– Как это? – спрашивает Жанна.
– Что?
– Быть ничтожеством? Я забрала у тебя всё. Мой муж возненавидит тебя ещё больше, когда найдёт письмо с твоим признанием, что ты уехала с деньгами. Ты потеряла своего сына, который будет чужую тётю называть матерью, а не тебя. Хотелось бы мне увидеть, что ты сгниёшь, как подзаборная собака, сестрёнка. Как выброшенная и ничтожная собака в подворотне. – Жанна так мерзко засмеялась, что я вздрогнула. Стала сомневаться, что передо мной стоит человек. Нет, человек бы не смог такое сделать. Она чудовище!
– Сделай всё так, как мы договаривались, – говорит она мужику, который всё ещё держит лезвие ножа у моего горла.
Я чувствую, как он кивает ей в знак согласия и дёргает меня за куртку, чтобы я шла в машину. Подчиняюсь ему. Мужчина садится за руль автомобиля и усаживает меня на переднее пассажирское сиденье. Он заводит мотор, и мы срываемся с места. Куда мы едем – не имею ни малейшего понятия. Да мне становится и не особо интересно. Со мной уже ничего хорошего не будет. Это я уже точно знаю.
Сжимаю кулаки и начинаю про себя петь детскую песенку. В носу ощущаю аромат моего малыша, пальцами чувствую его бархатистую кожу и понемногу начинаю успокаиваться. Наша машина всё больше и больше набирает скорость. За окном кружатся беленькие снежинки. Открываю глаза. Мы разгоняемся по пустой трассе. На дороге гололёд, машину постоянно заносит.
Видимо, мой организм настолько устал от стресса, что я спокойна как удав. За окном замечаю только деревья, покрытые густыми шапками снега. Красиво. Отмечаю про себя и пытаюсь улыбнуться. А может, я просто сошла с ума? Но мне почему-то спокойно и хочется улыбнуться. Чувствую, как машину в очередной раз занесло и закружило. Меня кидает в разные стороны. Мужчина не дал мне пристегнуться. Я сильно ударяюсь головой о стекло. В глазах темнота, но я всё ещё в сознании и всё слышу и чувствую. Темнота пропадает, зрение становится ясным, и я вижу, как машина с трассы слетает в небольшой обрыв и летит в деревья, которые выстроились ровной полосой вдоль лесной тропы. Набираю полную грудь воздуха и слышу, как бьётся стекло. Резкий толчок и я лечу в лобовое стекло, пробивая его головой. Боль. Темнота и мрак…
Софья
Жизнь – как вождение велосипеда.
Чтобы сохранить равновесие, ты должен двигаться.
Альберт Эйнштейн
Слышу плач ребёнка, который с каждой секундой всё усиливается и усиливается. Не понимаю, что вообще происходит. И откуда ребёнок? Может кто-нибудь сделать так, чтобы он успокоился? С трудом открываю глаза и встречаюсь с молоденьким девичьим личиком.
– Как вы себя чувствуете? – спрашивает девушка и смотрит очень внимательно. Хочу ей сказать, что вроде бы нормально, но не могу произнести ни слова. И тут лицо девушки исчезает, и на смену ему появляется мужское лицо.
– Как вы? – задаёт всё тот же вопрос мужчина и светит мне фонариком в глаза, от которого я щурюсь. От яркого света из глаз текут слёзы.
– Вы меня слышите? – киваю в ответ.
– Можете что-то сказать? – открываю рот, изо всех сил напрягаюсь и выдаю одно единственное:
– Да, – хриплю.
– Отлично. Помните, как вас зовут? – мужчина задаёт очередной
