и наши отношения не складываются. Раньше он был настоящим братом, и я не видела разницы между родным и сводным. Джексон даже был лучшего родного. — Алиса посмотрела в мои глаза. — Только не спрашивай меня о том, как он меня обидел, хорошо? Я хочу об этом забыть.
Я проглотил поражение. Возможно, когда-нибудь, но не сейчас. Так или иначе я обязан узнать правду. Но даже без нее я понимаю, что Алиса нуждается в защите.
— Хорошо.
— А что ты расскажешь? — Алиса решила поспешно сменить тему. — Твою маму я знаю, а твой отец?
Будет нечестно, если я не буду откровенным с Алисой после того, как сам пытал ее вопросами, на которые ей тяжело было давать ответы. Как бы мне не хотелось лишний раз говорить про отца, сегодня я должен поделиться своей болью, преследующая меня десять лет. И будет преследовать до конца жизни.
— Он погиб, — дал я прямой ответ и не стал смягчать жесткую правду.
Алиса открыла рот и прикрыла его ладонью. Я сделал большой глоток пива.
— Десять лет назад при выполнении боевой задачи его не стало. По иронии судьбы, офицера полиции застрелил преступник. Он получил смертельное ранение. Радует одно, что этот ублюдок сдох за решеткой.
Я снова отпил из банки и после тяжелого глотка поджал губы. Боль, обида и чувство несправедливости поглотили меня в одну секунду. Во время рассказа про отца я всегда возвращаюсь в детство, когда я не мог принять горькую правду о смерти отца, а душу переполняла ужасная, холодная боль. Я опровергал очевидное и не собирался мириться с несправедливостью. Кричал в небо и спрашивал пустоту, голубое безграничное пространство, за что отобрали дорого мне человека.
Погибель отца сделала меня жестоким к людям и отныне я больше ничего хорошего от них не жду. Каждый на планете преступник, который прячет свои скелеты в шкафу. Каждый способен вонзить нож в спину. Доверять — это осознанно встать к человеку спиной и смотреть на пропасть.
Заметив мое подавленное состояние, которого я не смог скрыть, Алиса придвинулась ко мне ближе и накрыла своей ладонью мое плечо. Невесомое, осторожное и боязливое прикосновение, словно Алиса переживала, что ее поддержка меня разозлит. Но нет. От ее присутствия мне стало легче. Я заставил себя прийти в себя и напомнил, что обязан в очередной раз подавить в себе отчаяние.
— Прости, я должна была сама догадаться, — виновато произнесла она.
Подул теплый ветер, который развеял аромат девушки и пощекотал мои ноздри. Я уловил цветочно-фруктовую композицию. Что-то вроде персика и розы. Она божественно пахнет. Алиса сейчас так близко, что я могу наслаждаться ее запахом хотя бы несколько минут. В нашем положении лишь это время в моей власти. Если бы я сделал Алису своей прямо сейчас, то посадил бы ее на свои колени, уткнулся в ее шею и впитывал этот аромат.
Я разрываюсь от противоречий.
— Все в порядке, — успокоил я ее. — Ничего страшного в твоем вопросе нет. А говорить об ушедших близких всегда тяжело.
Я посмотрел в ее печальные глаза.
Мы можем найти утешение друг в друге.
Стоит посмотреть в ее глаза, в которых можно найти солнечное тепло, как снова мысли идут не в том направлении, потому что голос сердца приказывает им сменить маршрут.
— Хочу показать тебе еще одно место, — хрипло произнес я, неосознанно опуская глаза на ее губы. Они сейчас наверняка горькие на вкус из-за пива.
— Заинтриговал, — улыбнулась она.
Я встал с пледа и помог подняться Алисе, которая не прекращала бороться с тяжелой тканью своего платья.
— Только я сделаю кое-что.
Алиса начала ломать свою роскошную прическу без сожаления. Вытаскивала из волос одну невидимку за другой и вскоре ее локоны упали на плечи. Она взъерошила волосы от корней и облегченно выдохнула.
— Так намного легче. Пойдем.
На этот раз первым спустился я, а после ждал, когда спустится Алиса. Подниматься ей было проще. Теперь подолы платье не держали бедра, а путались в ногах. Я держал руки в готовности, собираясь поймать Алису, если она поскользнётся, но этого не произошло. Хотя в глубине души мне хотелось, чтобы она оказалась в моих руках. Алиса взяла свои туфли в руки, и мы направились в сторону океана.
Волны шумели, бились о берег и этот звук только успокаивал. Мы шли по мокрому песку и позволяли теплой воде касаться наших ног. Ночное небо отражается в воде и складывается впечатление, будто оно распласталось у наших с Алисой ног. Она даже не переживала за платье, которое стало мокрым и немного грязным из-за песка. Теперь подолы тяжело волочились за ней.
— Почему-то это место вдохновляет меня больше, чем все остальные, в которых я прожила, — поделилась Алиса своей мыслью.
— В каких городах ты жила? — полюбопытствовал я, ведь мне интересно знать о ней все.
— В Берлине, в Нагоя, это город в Японии, Каталонии — город в Испании, Щецин — город в Польше, в Праге, В Цюрихе, но там мы надолго не задержались, и наконец в Измире, — перечислила она города, размахивая своими туфлями.
— В путешествиях все же есть плюсы. Ты развивалась всесторонне, больше знаешь о культуре других народов, сильна в географии.
— Да, ты прав. Всегда думала, что с таким образом жизни мне надоест жить в одном и том же городе. Но В Майами я бы жила до конца своих дней. Здесь свобода для всех в приоритете. А это то, чего мне так не хватает. Ты учишься в другом городе? — внезапно, как и всегда, поменяла она тему.
— Да, в Нью-Йорке. Только там я смог найти для себя перспективу.
— Далеко же ты забрался, — усмехнулась Алиса.
— Ты вовсе меняешь страны. Так тебя и потерять можно.
Я пожалел о своих словах, когда Алису они насмешили, потому что она не восприняла их всерьез. Для меня же эта фраза сравнима с трагедией. Потерять в этом большом мире эту девушку — значит потерять навсегда. К счастью есть способы держать ее в поле зрения.
— Это что? Качели? Ух ты! Прямо над водой!? — воскликнула она и, собрав подолы платья, побежала к ним, бросая туфли.
Алиса не побоялась зайти в воду, которая была на уровне чуть выше ее щиколоток. Она не боится воды, а боится утонуть в ней. Вроде, я сказал одно и тоже, но имея в виду Алису, — это совершенно разные понятия.
Она села на качели и начала раскачиваться. Многочисленные разноцветные ленты, которыми украшены веревки, развивались на ветру и периодически щекотали лицо Алисы. Она
