Стефани презрительно фыркнула:
— Странный он выбрал способ, чтобы это показать.
— Что именно между вами произошло?
И вдруг рядом со Стефани оказалась живая душа, готовая ее выслушать — не родственница, не подружка, знавшая ее еще подростком со всеми завихрениями, свойственными этому возрасту, не психотерапевт, получающий гонорар за консультацию.
Стефани описала тот день, когда они познакомились, рассказала о том, как Раф шел по ее следам в магазине, как она почувствовала испуг, возбуждение, в том числе и сексуальное, а в конечном итоге злость, когда ей пришлось оставить часы в магазине.
— Значит, вы познакомились с ним в тот же день, когда познакомились со мной?
— Да. Странно, правда? Хлоя кивнула:
— Простое совпадение. Или нет?
— Что вы хотите этим сказать?
— О, ничего. Простите. Продолжайте. Что произошло потом?
И Стефани рассказала Хлое о том, о чем прежде не в состоянии была поведать ни одной живой душе. Ни подругам, которые станут ругать ее на чем свет стоит за то, что она порвала с Дереком. Ни маме, которую так расстроит то, что ее дочь не выйдет замуж за Дерека. Никому. А так хорошо, если можешь излить кому-то душу, особенно если это единственный человек, который совсем не в восторге от Дерека.
Дойдя до того места, когда Раф вошел в ее квартиру, Стефани вдруг замолчала. Не слишком ли много она себе позволяет, делясь подробностями своей сексуальной жизни не с кем-нибудь, а со своей нанимательницей, причем в первый же рабочий день? С другой стороны, Хлоя была совсем не такой, как другие начальники.
— И в постели он был сказочно хорош, верно?
— До постели мы так и не добрались, — усмехнулась Стефани, почувствовав, что ей стало жарко при одном воспоминании об эскападах на диване. — Да, он был великолепен.
Хлоя была в восторге.
— Я так и знала! Есть такие мужчины, на которых стоит один раз посмотреть, и сразу становится ясно, что в постели им нет равных. — Она вздохнула. — Скажите, а его попка в голом виде так же потрясающе смотрится, как в джинсах?
— Еще лучше. И не только попка, но и все остальное тоже.
Хлоя схватила подушку и швырнула ею в Стефани.
— Везет же некоторым! — воскликнула она.
— Не знаю. Он больше не звонил и не заходил. Я думаю, он меня бросил. — Стефани вздохнула. — Я сохну по парню, который меня не хочет, а тот, от кого я не чаю избавиться, не оставляет меня в покое.
— Что вы имеете в виду? — Хлоя насторожилась, и Стефани уже пожалела о том, что сказала это.
— Ничего плохого. Дерек присылает мне цветы, подсовывает под дверь сентиментальные открытки…
— О, только не говорите, что он засыпает вас открытками с дюжинами невозможно пышных роз и со столь же невозможно пышными сантиментами?
— Да, все именно так. — Стефани становилось нехорошо при одном воспоминании. — И я не удивлюсь, если он утром за мной следил.
Хлоя нахмурилась:
— О Боже!..
Стефани окинула взглядом комнату, которая была опрятной, явно женской и располагающей к отдыху.
— Иногда я жалею, что я не лесбиянка.
— Это когда в вашей жизни появляется мужчина вроде Рафа.
— И уходит из нее так быстро, что все начинает казаться сном.
— Я спросила Рафа, что между вами происходит, и он сказал мне, что все это запутано. Больше он ничего говорить не стал. Если бы Раф считал, что это роман на одну ночь, разве стал бы он называть ситуацию запутанной?
Стефани пожала плечами. Жизнь рано научила ее не доверять собственным суждениям относительно мужчин, но, к несчастью, она продолжала следовать своим предпочтениям. Сейчас Стефани чувствовала себя несчастной и была уверена в том, что выглядит еще несчастнее.
— Ну, — бодро заявила Хлоя, — как сказал Шекспир, лучше любить и потерять, чем никогда не любить.
— Вообще-то это сказал Альфред Теннисон.
— В самом деле?
— Да.
— Я не знала, что вы такая начитанная.
— Мы изучали это произведение в школе. Почему-то я его помню.
— Как интересно. Хотела бы я, чтобы вы всегда помнили, где я оставляю ключи от дома.
— Увы, я запоминаю только бесполезную информацию. И только то, что написано.
— У вас фотографическая память?
И зачем только она ляпнула эту цитату! Надо научиться держать рот на замке.
— Вообще-то нет. Но что-то вроде того, наверное.
— Но это же чудесно! Я думаю, это могло бы быть очень полезно для нашего бизнеса.
— Каким образом?
— Пока не знаю, но совершенно уверена, что что-то хорошее из этого получится. — Хлоя улыбнулась и изящно вытянула ноги. — Во всяком случае, вы отучили меня направо и налево сыпать фальшивыми цитатами из бедного Шекспира. Вот это уж точно полезно.
— Но если Раф приходил к вам не для того, чтобы поговорить, тогда зачем же он приходил?
— Ах да! Я не уверена, что вам это понравится.
Сердце Стефани упало.
— Он приходил для того, чтобы посоветоваться насчет своей партнерши?
Когда они набросились друг на друга в ее квартире, дома, вероятно, его ждала другая женщина. Стефани его об этом не спрашивала. Она даже ни разу об этом не подумала.
— Нет, совсем наоборот. — Хлоя откинулась на подушки. — Как вы понимаете, я ничего не знала о том, что между вами что-то происходит. И я попросила его помочь мне профессионально.
— Он коп. Что он будет делать? Подрабатывать детективом?
Интересно. Теперь, когда она знала, что Раф явился к Хлое не затем, чтобы сообщить ей о проблеме ее новой сотрудницы, гнев Стефани поутих. Если он приходил сюда потому, что будет подрабатывать у Хлои, то время от времени они смогут видеться. Что ж, не слишком много, но уже кое-что.
— Не совсем так. Ему предстоит добиться того, чтобы одна женщина почувствовала к нему достаточно сильный интерес. Это позволит ей понять, что она не любит своего теперешнего партнера. — Хлоя провела пальчиком по белому завитку на черном фоне покрывала.
— Ничего более глупого я в жизни не слышала. — Если не считать того, что именно это он сделал с ней, со Стефани. Въехал на эскалаторе в ее жизнь и за пару дней добился того, что она бросила своего жениха. — А что, если он в нее влюбится? — испуганно воскликнул Стефани.
Хлоя подняла на нее глаза.
— Тогда вам придется сделать то, что у вас так хорошо получается. Выкрасть его у той женщины и вернуть себе.
Мэтью буквально задыхался. Если он сию минуту не выйдет из дома, то непременно выскажет Бриттани, что клюква в ванной не заставит петь его сердце. Так же как и шалфей, хлеб из муки грубого помола и все прочие цвета, что она подсовывала ему. Цвета, которые ассоциировались с едой, что ему совсем не нравилось.
