сказал: нет.
– Ну этот фотограф потом улетит на Бали ловить дзен, и не будет работать целых полгода.
– А что, за полгода ты постареешь? В чем проблема?
– Ну надо же ловить момент.
– Ника, полетишь на Бали и сделаешь свои фотки на фоне пальм, как только все закончится. Или в рисовых полях, – хмыкаю я, а она еще сильнее кривится.
– Я же сказала: он не будет работать! – для полноты картины ей стоило бы топнуть ножкой.
– За кругленькую сумму он, думаю, согласится на время прикрыть свои чакры, чтобы выполнить работу.
Телефон коротко пиликает, и под возмущенное сопение Ники я открываю сообщение от ба. Селфи с Машкой на фоне арки Дружбы народов. Залипаю на декольте Марьи, склонившейся над креслом бабушки. В штанах ощутимо твердеет.
Да бля-я-я, за что мне все это?
– Дава, я домой заскочу переодеться, – говорю в трубку, – и сразу к вам. Не хочу в сауну в костюме тащиться.
Открываю дверь и захожу в квартиру.
– На треке был?
– Был. Чумовой. Там только надо будет еще трибуны подшаманить. В тех, которые установили, не предусмотрена крыша. Солнце, снег, дождь – и нет трибуны через пару лет. Так что поговори с дизайнером, пусть «дорисует» крышу.
– Заметано. В сауне через час.
– До встречи.
Убираю телефон в карман, поднимаю голову и замираю прямо посреди коридора, ведущего в спальни. Из комнаты ба выбегает взлохмаченная Машка, поворачивается ко мне, и у меня спирает дыхание. Она в бежевой блузке. Мокрой блузке. Блузке, которая охренительно облепляет ее грудь, четко очерчивая контуры упругих полушарий. Марья тоже застывает, а я, пользуясь ее замешательством, нагло рассматриваю ее.
– Ой! – наконец отмирает она и обнимает себя крест-накрест, скрывая от меня красоту. – Я не знала, что кто-то есть дома. Я… – кусает губу, привлекая к ней мое внимание. – Я искала сушилку. Твоя бабушка сказала, что она должна быть где-то… – неопределенно машет ладошкой, все еще прикрывая грудь.
– В прачечной, – медленно произношу я, кивая Машке за спину.
Она оборачивается, как будто может увидеть нужное помещение сквозь стены. Я молча иду в конец коридора, слыша, как она семенит следом за мной. Ощущение Марьи за моей спиной почему-то жутко будоражит, на теле все волоски встают дыбом. Ослабляю узел галстука, который внезапно начинает душить меня. Хрень какая-то. Меня дико раздражает такая реакция тела на нее.
Распахиваю для нее дверь прачечной и сваливаю, даже не бросив взгляд на Марью.
– Спасибо, – несется тихое в спину как раз перед тем, как я скрываюсь в спальне.
* * *
В сауне, как всегда, людно. Здороваюсь со знакомыми, пожимая руки, а потом захожу в приватный зал, где меня уже дожидается Дава с четырьмя нимфами за столом у бассейна. Сбрасываю с себя лишнее, оборачиваю бедра полотенцем и иду к ним.
– Кирюха! – выкрикивает мой друг, а потом почтительно склоняет голову. – Простите. Кирилл Петрович.
– Да пошел ты, – шутливо толкаю его в плечо, устраиваясь в кресле рядом.
Мы болтаем ни о чем, вскользь касаясь деловых вопросов, но они быстро сходят на нет. Все-таки полуголые девки сильно отвлекают. И почему-то в каждой мне видится Марья. Откровенно говоря, я думал, что забыл ее после предательства. До последнего не хотел верить, что она так легко приняла бабло от моей матушки и свалила. Но реальность, как говорит мой друг, очень часто трахает нас без смазки.
Хватаю одну из проходящих мимо красоток за запястье и роняю к себе на колени. Она даже не упирается. Сразу начинает изгибаться и льнуть ко мне. Мне могло бы быть противно, будь я ханжой, но я уже давно вместо жены использую вот этих одноразовых кукол. Как ни странно, Ника, которая выглядит, как элитный эскорт, в постели совсем никакая. Мы как-то даже поэкспериментировали и сняли на видео наш секс. По идее, это должно было заводить. А по факту Ника явно снималась, чтобы выложить это на какой-нибудь порно-ресурс. Потому что она томно стонала, все время заглядывала в камеру и делала такое наигранное выражение лица, что при просмотре потом хотелось блевануть. После того раза секс у нас был всего пару раз. Такой себе квики, чтобы снять напряжение.
Поднимаюсь с кресла и веду девушку в отдельную комнату. Она проскальзывает впереди меня и поворачивается лицом, демонстрируя широкую улыбку.
– Меня Алина зовут.
– Похуй. Раздевайся, – бросаю я, закрывая за собой дверь.
Домой я возвращаюсь изрядно навеселе ближе к полуночи. В последнее время стал замечать за собой, что, как бы ни развлекался, все уже кажется пресным. То ли пресытился, то ли зажрался. Меня вставляют только работа и гонки. Остальное уже испробовано, увидено и не удивляет. Те же вечеринки, те же люди, те же пороки. Меняется только антураж.
Заглядываю к ба в комнату. Она спит, на животе покоится книга, на носу – очки. Подхожу на цыпочках и убираю все это на прикроватную тумбочку. Выключаю лампу и выхожу из комнаты.
В гостиной приятный полумрак. Комната подсвечивается только светодиодными полосами голубого и бежевого цветов. Красиво, но это подчеркивает то, что наш с Никой дом как будто неживой. А ведь так и есть. В нем нет жизни. Детей нет, и не предвидится, судя по настрою моей жены. Хотя надо быть откровенным, я бы не хотел, чтобы она мне рожала. Такая генетика – не лучший выбор для будущих наследников. К тому же, я люблю помечтать, как развожусь с ней. А если появятся дети, это будет практически неосуществимым желанием.
Наливаю виски и подхожу к панорамному окну. Одной рукой держу стакан неправильной формы, в котором плещется янтарная жидкость, а вторую прячу в карман. В нем лежит кольцо. Не мое. Тогда, будучи еще наивным пацаном, я купил его для Марьи. Не обручальное и даже не помолвочное. Простое серебряное колечко с россыпью мелких черных камешков. Увидел его и подумал, что оно бы ей понравилось. Сжимаю ободок так, что он до боли впивается острыми гранями камней мне в пальцы. Выпиваю пол порции виски залпом и продолжаю пялиться на город.
Когда я цежу уже второй стакан, слышу, как открывается входная дверь, но даже не утруждаюсь, чтобы обернуться. Никто, кроме Ники, не должен прийти в такое время.
– О, ты дома! – восклицает она.
– Тише, ба спит.
– Я забыла, – отвечает шепотом, хихикая. – Я тут немного с подругами засиделась.
– Мгм.
Пофиг. Мне на самом деле пофиг, где она была и с кем. Если бы ее увел
