языком. – Просто за хлебом, аха.
Мама криво улыбается, мышцы лица натягиваются.
– Скажешь тоже. Куда мне?
– Туда, – отвечаю строго. – Сделаем иглоукалывание, пройдешь еще один курс физиотерапии, и будешь еще краше прежнего! – целую в щеку.
– На все денег не хватит, Маш, – сокрушается она.
В голове тут же щелкает: «Я оплачу тебе услуги как за трех… четырех клиентов».
Тяжело сглатываю.
– Хватит, – выдаю, пытаясь прочистить пересохшее горло.
– У тебя появилась новая работа?
– Мгм, – отвечаю коротко и помогаю маме добраться до кухни, где накрываю завтрак.
Звонок Кира застает меня на кухне клиентки Екатерины Сергеевны.
– Слушаю, – строго отвечаю я, решая не давать ему ни малейшего повода усомниться в моем профессионализме.
– Ты подумала? – сразу спрашивает он, без предисловий.
– Я согласна, – кошусь на клиентку, которая в это время, оттопырив пальчик, пьет чай из раритетной фарфоровой чашечки.
– Завтра в восемь за тобой заедет машина.
– Сама доберусь.
– Марья…
– Сама, сказала, доберусь, – отвечаю тверже и отключаю звонок. – Екатерина Сергеевна… – присаживаюсь на край стульчика, сминая рукой кухонное полотенце. Разговор будет непростой.
На следующий день целую светлую макушку дочки и выскальзываю в прихожую. Мама тут как тут.
– Машенька, может, обед с собой возьмешь?
– Мамуль, я посмотрю по сегодняшнему дню. Если там кормить не будут, завтра возьму.
– В котором часу ты вернешься?
– Учитывая, что мне еще нужно будет заскочить по оставшимся клиентам, буду, наверное, поздно. Ты сама справишься?
– Конечно. Баба Аля обещала заехать.
– Вдвоем вы точно сможете победить нашу непоседу, – говорю с улыбкой.
– Когда ты заканчиваешь работать с остальными клиентами?
– Я с обоими договорилась на две недели, пока найдут себе другую помощницу.
– А с этой новой ты насколько?
– Пока не знаю. У нее сломана нога, так что месяц, не меньше.
– Ну, ладно, беги. Я, пока Аришка спит, повышиваю немного. Сможем через пару дней те две картины оправить? – спрашивает мама о своей вышивке, которую продает.
– Все сделаем, мамуль.
Застегиваю босоножки, целую маму и выбегаю из дома.
Не знаю, почему я не рассказываю маме, кто мой клиент. Может, потому что боюсь. Я знаю, она не осудит. По крайней мере, не словами. Но, уверена, она будет в шоке, и может высказать свое недовольство. Точнее, опасения. Что в случае с родителями, в принципе, практически одно и то же.
Перед домом Кирилла меня снова начинает потряхивать. Ну не готова я была столкнуться со своим прошлым! Но сумма, которую он предложил, нам с мамой очень пригодится. Я могла бы заработать эти деньги и без него, но мне и правда нужно было бы искать еще двух клиентов. А так я смогу эти деньги отложить на лечение мамы, а остальные тратить на проживание и питание. Еще и Аришку осенью в садик отправлять, а там начнется: одежда, бесконечные фонды группы, сада… В общем, затрат хватит.
Дверь, как и в прошлый раз, открывает приветливая Галина. Теперь уже без ее сопровождения я иду прямиком в комнату Лидии Порфирьевны, стучусь, открываю дверь и замираю. В кресле возле кровати сидит Кирилл. В классических брюках, рубашке без галстука, пара пуговиц расстегнута. Туфли начищены до блеска, волосы аккуратно уложены. Уже нет того безумия, которое было тем летом. Он спокойно попивает кофе и широко улыбается, слушая, что говорит бабушка. Как тогда. Сердце останавливается. Все как в наше лето, но теперь все же немного по-другому.
Лидия Порфирьевна замечает меня первой.
– Машенька! – восклицает она.
Я стараюсь тянуть улыбку, но выходит плохо. Мышцы моего лица как будто атрофировались.
– Доброе утро, – произношу тихо.
Кир сверлит меня взглядом. Тепло, которое было до этого в его улыбке, стекает вместе с ней, в глазах остается только холодный блеск.
– Я поехал, – произносит твердо, вставая.
Исподтишка любуюсь им. Кирилл стал больше, мощнее и внушительнее. Необузданная сила, которая была в нем тем летом, превратилась в контролируемую, и к ней добавилась грация. Очень сексуально! Но я не буду думать о нем в таком ключе.
– Но ты не позавтракал! – кивает на поднос с выпечкой Лидия Порфирьевна.
– На работе поем, ба. У меня встреча в девять, туда надо еще доехать по пробкам.
– Ой, что там ехать, – отмахивается его бабушка, улыбаясь. – Машенька, проходи.
Всего мгновение мы находимся рядом, когда я двигаюсь к кровати, а он – на выход. Но этого мгновения хватает, чтобы вдохнуть аромат его парфюма. Он сильно отличается от того, который был три года назад. Тогда было что-то такое дерзкое, скорее спортивное. Очень ему шел тот запах. Сейчас он окутан шлейфом солидного парфюма, такого основательного, с нотками чего-то, что кружит мне голову. Совершенно не разбираюсь в этих ароматах, но то, что принадлежащий ему заставляет мои ноги подкашиваться – факт.
Кир тоже шумно втягивает ноздрями воздух, а мне хочется сжаться до маленькой песчинки и спрятаться под кроватью его бабушки. Потому что моя туалетная вода – это дешевая подделка, купленная на распив в метро. И мне стыдно признавать, что я не могу позволить себе купить даже крохотную бутылочку в парфюмерном магазине. Никогда не было стыдно за свое финансовое положение, а вот сейчас почему-то стало.
Присаживаюсь на кресло, все еще хранящее тепло его тела, и складываю руки на коленях.
– Машенька, откладывай сумочку, – радостно восклицает Лидия Порфирьевна. – Кир, попроси Галину принести Марье чаю, – распоряжается она.
– Я помою руки, – сбросив сумочку на пол, поспешно ретируюсь в ванную под внимательным взглядом Кира и его бабушки. Ну почему он не уходит?!
– Какие у нас планы? – стараюсь спрашивать бодро, когда мы с Лидией Порфирьевной наконец остаемся одни.
Она переводит на меня серьезный взгляд и слегка прищуривается.
– По плану у нас сегодня для начала честный рассказ о том, что произошло между вами три года назад.
Давлюсь своим чаем, закашливаюсь, а потом вытираю рот салфеткой. Перевожу взгляд на бывшую соседку, взглядом прося пощады, но она непреклонна.
– Выкладывай, Марья.
– Думаю, Кирилл вам все рассказал.
– Свою версию, да. Хочу выслушать твою.
– Простите, я не люблю об этом говорить. Гулять пойдем? – отставляю чашку.
– Обязательно. После рассказа.
– Лидия Порфирьевна… – в моем голосе дрожь и мольба. Ну не готова я, правда!
Ее плечи опускаются, а взгляд смягчается.
– Балбесы, – констатирует она то, что я и сама знаю.
– Кирилл Петрович, – со вздохом произносит один из имиджмейкеров, – семья – это залог успеха. Ваша жена отлично впишется в предвыборную кампанию.
– Особенно с ее похождениями на Ибице, – бубню себе под нос.
– Что?
– Ничего, – отвечаю сухо. – Что надо делать?
– Чтобы Вероника Михайловна
