в пол. Створки распахиваются, выходим, открываю дверь, пропуская Диану в свою квартиру. Помогаю ей снять пальто, раздеваюсь сам, пока она стягивает сапоги. Снова беру ее за руку, молча веду в одну из комнат на второй этаж. Девочка напрягается, когда понимает, что мы в спальне.
Она молча втягивает воздух, рассматривая, как что-то ужасное, большую кровать, покрытую бежевым покрывалом.
Я знаю все, что творится в ее голове.
Реально думает, что я притащил ее сюда, чтобы сиюминутно трахнуть?
Хотел бы – трахнул бы еще в машине и отпустил бы домой. Нет, я хочу, невозможно не хотеть эту девочку, но я пока в состоянии сдерживать свои потребности.
Подхожу к окну, задергиваю плотные шторы, беру с комода пакет и опускаю его на кровать. Диана следит за мной настороженно, обнимая себя руками, а пакет так вообще прожигает взглядом.
Усмехаюсь, качая головой.
— Нет, это не игрушки, или что ты там себе надумала. Это одежда для тебя – белье, комбинация на сегодняшний вечер и ночь. Завтра заедешь домой, соберёшь необходимые вещи или купишь новые – мне непринципиально.
— Зачем? — сводит брови, не понимая. — Я не останусь здесь.
— Останешься и сегодня, и завтра, и…
— Я не хочу, — отрицательно качает головой, сглатывая. — Мы так не договаривались.
— А мы никак не договаривались, Диана. Никак. На диалог ты не пошла.
Сжимает губы, не отвечая. Сегодня от нее исходит тихая агрессия. Все легко читается во взгляде.
— Поэтому ты будешь жить здесь. Месяц. Ровно месяц.
— Зачем тебе это нужно? Какая разница, где я буду жить? Ты все равно живешь с женой.
Да знаю я, что сегодня тебя триггернула Альфия. Не моя жёсткость, не мое давление и твоя истерика после, а именно Альфия со своим визитом.
— Позволь мне решать, где и с кем я буду.
— Рустам, пожалуйста, — просит, продолжая отгораживаться от меня, качая головой. — Оставь мне хоть немного личного пространства. Я же задохнусь так… — в отчаянье произносит она.
Сам сглатываю. Не хотел я так.
— Я не буду душить, если ты примешь меня ровно на месяц. Через месяц отпущу, — обещаю ей.
— Отпустишь? — распахивает глаза, кусая губы.
— Отпущу. Если ты захочешь уйти…
Месяца будет достаточно и ей, и мне, чтобы понять. Ей – чтобы привыкнуть или нет, мне – чтобы вообще внести ясность, чем она так меня зацепила. Не вижу сейчас этого. Не вижу, только необъяснимо чувствую. Диана красива – да. Молодая, женственная, сексуальная – да. Но таких же кукол море. Я вцепился именно в эту.
— Совсем отпустишь или с этой квартиры? — прищуривается. Бьет по самолюбию.
— Совсем… — выдыхаю. — Переведу в отдел прогнозов, как ты хотела, и никак не буду касаться тебя.
— Я не хочу работать на тебя, — уверенно произносит она.
— Хорошо, дам хорошие рекомендации и отпущу, куда хочешь. Машина, деньги на карте, все мои подарки останутся у тебя.
— Мне ничего не нужно! — злится, вспыхивая.
— Твое право, но я ничего не заберу. Выкинешь, — ухмыляюсь.
— Я согласна. Выбора, полагаю, все равно нет? — пожимает плечами.
— Пока нет. Но через месяц он у тебя будет.
Кивает, обреченно выдыхая. И вот эта ее обреченность и цепляет. Злит. Хочется разнести ее стены к херам. Стискиваю челюсть, пытаясь сдержаться. Ни одна из женщин так не выводила меня из себя. Наверное, потому что я не привык получать отказы. Все заглядывали мне в рот. А она хочет плюнуть. Этим и цепляет, инстинкты включаются на полную. Животные примитивные инстинкты.
— Разденься и надень комбинацию на голое тело. Скоро будет ужин, — сообщаю ей и покидаю комнату.
Шаг с моей стороны сделан. Большой для меня шаг. Никогда не сожительствовал с любовницами. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Будь добра, девочка моя, сделай и ты шаг.
Прохожу в свою спальню. Глубоко вдыхаю, разминая шею.
Можно, конечно, долго ухаживать и впечатлять женщину поступками, доказывая ей что-то. Плести ванильную чушь, лгать, заливать ее сладким тягучим сиропом. Уговаривать и преданно ждать, когда она соизволит обратить внимание. Но это все не про меня. Не для меня. Никогда, даже в молодости, этим не занимался. Не было ни нужды, ни желания. Всегда был предельно честен и говорил прямо: чего хочу, как хочу и что дам взамен. Мое время было занято другими более важными делами. Душевно и энергетически вкладываться в женщину я был не готов. Никакой любви и прочей чуши. Холодный расчетливый подход во всем. И в отношениях тоже. Ну не заточен я под романтику. Такой вот эмоциональный инвалид. И мне было комфортно. Всегда все устраивало. А сейчас что-то пошло не так. Выводит из себя скорее то, что в эту женщину надо вкладываться больше эмоционально, чем физически и финансово. И я за каким-то чертом лезу в это.
Ой, Диана. Знала бы ты свою силу и власть, уже вертела бы миром с помощью меня. И то, что она нерасчетливая, тоже цепляет. Эти ее никому не нужные принципы, характер, слабый и одновременно сильный, упрямый…
Переодеваюсь в легкие домашние брюки и льняную рубашку с высоким воротом-стойкой. Запрыгиваю на профессиональный турник, который повесили в моей комнате сегодня. Подтягиваюсь, разминая тело и приводя себя в форму. Но этот турник здесь не только для спорта… Глупо портить интерьер спальни спортивным инвентарём.
Спускаюсь вниз, стол к ужину накрыт. Сажусь, набираю Диану.
— Будь добра, спустись к ужину, — сбрасываю звонок, отпивая воды. Поднимаюсь, разливаю нам по бокалу красного вина.
Диана спускается довольно быстро. Не переоделась. Все так же запечатана в черное платье и плотные колготки. Снова демонстративный протест. Подходит к столу. Не садится, но я и не спешу приглашать.
— Ты забыла переодеться, — отпиваю глоток вина.
— Я не забыла, — дерзкая.
