мужчина не страдал.
Гордость взыграла.
И уже в последующую секунду мои позвонки, будто на кол насаживаются. И я выпрямляю спину, расправляю плечи. Меняю позу с убитой горем влюбленной молодой бабенки, на этакую девочку-припевочку.
- Что мне нужно делать? – хлопая еще влажными ресницами, тоненьким голоском конкретизирую я.
- Любить себя! Помнить и не забывать о том, кто ты есть. И никогда, слышишь, никогда не стелиться перед мужиком ковриком. Поняла?
- Ясно.
- Короче, Вик, давай соберись. Мне всегда импонировало, как ты круто и модно выглядишь. Тима надо на время выкинуть из сердца, пока сам не приползет. И не сдавай ему больше сорока девяти процентов акций твоего хрупкого сердечка. Поняла?
- Поняла, - с заминкой, но киваю.
- Прежняя Вика вернулась?
- Да, - улыбаюсь.
- Вот теперь она мне пусть ответить по поводу денег, - деловито качнув плечами, Танюша переплетает пальцы и сосредотачивает на мне взгляд.
Что это?
Мозги заработали совершенно по-другому! Вот что значит, вспомнить себя!
Так насчет денег.
Начинаю размышлять вслух.
- Ну… - тяну я, давая себе немного времени. – Миллион из двух точно мой. Тим хотел дать мне гарантии, и я их приняла. По моей инициативе он написал расписку.
Коротко пожав плечами, продолжаю рассуждать.
- А второй миллион можно вернуть. Как бы грубо не звучало, но в его подачках не нуждаюсь. Ведь плата сверх зафиксированных гарантий, явно способ замять свою вину. Пусть он ее чувствует, а не думает, что задобрил меня, - основательно решаю я, и тут же боль пронзает мое сердце.
Жалко. Больно. И страшно.
Но Татьяна права. Лучше уйти и остаться собой, чем оставаться упрямо влюбленной девчонкой в хорошего доброго парня – Тимофея Суворова.
- Ну что, легче? – жена Леши не сводит с меня пристального и внимательного взгляда.
Сейчас только осознаю, что она какое-то время наблюдала за мной, давая спокойно поразмыслить.
- Да. Легче, - выдыхаю, словно принцесса, очнувшаяся от вечного сна.
- Вот и замечательно! Давай пить чай.
Татьяна выливает остывший напиток из чашек и кипятит свежий.
- Вот, - подает она горячий чай. – Пей, Вика.
Все спокойные минутки – я в себе.
- О чем думаешь?
- Думаю, как вернуть деньги. Можно тебя попросить или Лешу?
- Э-э, нет-нет, подруга! – с мягкой улыбкой возразила невестка. – Сама.
Одно слово. А сколько в нем веры в меня, в мои силы.
- Да. Ты права. Только я его пару часов назад «скотиной» назвала…
- Ничего, на правду не обижаются, - успокаивает меня Савельева, - мозги как на место встанут, напишешь. Назначишь встречу и бабосики спокойно-преспокойно передашь.
- Хорошо. Я так и сделаю.
- И, пожалуйста, Вика, - Татьяна смотрит на меня как-то проникновенно и с пониманием, - не забывай, кто ты.
- Не забуду, Тань, - мой голос вздрагивает, а я меж тем натягиваю улыбку, дабы это скрыть, - я больше никогда об этом не забуду.
- Тю! – с любовью свистит подруга.
Отвлекаюсь на чай.
- Так. С Тимофеем разобрались, - она с важным видом достает телефон. – Теперь на очереди кризис-менеджер.
Строит мне глазки, чтобы поднять настроение.
- Звоним?
Вика
Едва за Татьяной закрывается дверь, я хватаюсь за телефон. Номер Тима снова «в строю» и обозван официально «Тимофей Суворов». Я так решила. Вместо Тим. Этих любимых и интимных трех букв… Правильно теперь именно так.
Прибираюсь и собираюсь с мыслями.
Стоило мне хотя бы чуточку разобраться, что я готова выйти с ним на контакт, приземляюсь на диван с телефоном в руке.
Печатаю:
«Извини за предыдущее сообщение. Погорячилась. Нам надо встретиться и обо всем спокойно поговорить».
Перечитываю несколько раз.
С замиранием сердца отправляю.
И испытываю мощный стресс, в ожидании ответа.
Минута.
Вторая.
Минуло целых три…
«Диллинь!»
Сообщение!
От Танюши:
«Я почти дома. Не шали там без меня. Завтра созвонимся. Насчет Леши – я могила!»
Отправив подмигивающий смайлик, отшвыриваю гаджет в сторону. Расстроена. Чувства по-прежнему сложно контролировать.
Прикрыв глаза и скрестив руки на груди, утыкаюсь затылком в равнодушную стену.
Почему Тим не отвечает?
Может позвонить Марии Алексеевне?
Да, осталось свести с ума его маму!
Поморщившись от недовольства собой и своих мыслей, я уже готова пожалеть об отправленном смс. Вот-вот собираюсь поворчать на себя еще, как вздрагиваю от громкого рингтона своего собственного телефона.
Черт!
В изумлении приподнимаю бровь, прочитав на экране: «Тимофей Суворов».
Боже…
Медленно выдыхаю и пытаюсь сосредоточиться.
Тщетно.
К разговору с Тимом я не готова, но трубку надо брать.
Деревянными пальцами подхватываю гаджет.
- Алло, - не своим голосом выдыхаю.
- Вика, привет, – говорит он так, будто я его вечная подруга, которой запросто можно позвонить в любое время суток. А также распознаю серьезность или напряжение, которое часто присутствует в интонации, когда тебе «хотят что-то сказать».
Приходится опять чертыхнуться. На этот раз мысленно.
К черту установки!
- Прости меня, Тим за… - прикладываю ладонь ко лбу и виновато прикрываю глаза, - … за оскорбление. Я очень сожалею и виню себя за то, что не сдержалась в эмоциях.
- Хочешь, чтобы я простил, Вик? Тогда выполнишь одну мою мАленькую просьбу, сегодня, когда я попрошу?
Что-то юлит Суворов, но мне желается быстро позабыть неприглядную для меня историю.
- Договорились, - перспектива легко отделаться ослепляет меня, и я соглашаюсь.
- Тогда ты прощена.
- Спасибо! – с нескрываемым облегчением выдыхаю.
- Как твои дела? Что с работой?
- Долго рассказывать.
- Согласен. Ты писала о встрече? О том, что нам с тобой необходимо встретиться, - учтиво напомнил Тимофей.
Екает.
Все в груди екает!
И одновременно в голове всплывают наставления Татьяны.
Помнить кто я.
Любить себя.
Не стелиться перед мужчиной ковриком.
Бли-и-ин!
Дилемма.
Расправляю плечи, вскидываю подбородок, хотя никто этого не видит. Для себя. А он может и подождать. Я же ждала его звонка чуть больше двух недель.
- А-а... – задумчиво тяну я, будто прямо сейчас листаю свой исписанный ежедневник и ищу свободное место в графике. После телефонной беседы с кризис-менеджером, мне и вправду есть чем заняться. Но не глобально! – На следующей неделе, - с задумчивыми паузами продолжаю я, - мы могли бы встретиться в кафе. В среду - четверг. Выбирай, - добавляю в голос привкус безразличия.
Короткая и легкая усмешка служит мне
