зубов.
Переключаясь с одного на другого, я вскоре забываю о их удовольствие и наслаждаюсь своим. Ласкаю два твёрдых члена, словно кошка, добравшаяся до любимого лакомства. Давлюсь слюной, не имея желания прекратить. Теку как похотливая сучка, и шорты вместе с трусиками стали сильно мешать.
Возбуждённый до невозможности клитор требует ласки, и я невольно начинаю ёрзать, чтобы хоть как-то снять невыносимый зуд между ног.
Внезапно мою тушку поднимают на ноги, лишая меня любимых игрушек. Груди накрывают большие вспотевшие ладони, сжимают до сладкой боли, крутят соски, вырывая из моей груди глухой стон.
– Вижу, ты успела соскучиться по нашим членам, – хрипит в ушко Слава и покусывает кожу на шее.
– Голодная кошечка, – говорит Герман и всасывает твёрдую горошину соска.
Ноги подкашиваются, и я цепляюсь за своих мужиков, чтобы не рухнуть на пол. Но никто и не собирается дать мне упасть. Снова подхватив на руки, Слава делает пару шагов и бросает меня на диван. Наклоняется и, куснув за губу, просовывает пальцы за резинку шортов и снимает их вместе с трусиками.
Садится на колени, разводят мои ноги в стороны, смотрит горящими глазами на влажные складки. Сердце бросается вскачь, когда он проходит языком по изнывающему клитору. Впиваюсь ногтями в обивку дивана, запрокинув голову на спинку и тлея от кайфа.
Герман не остаётся в стороне и, устроившись рядом со мной, поворачивает мою голову к себе и накрывает мои губы своими. Просовывает язык в рот, сплетая его с моим в страстном танце. Сминает грудь, сжимает и крутит острые соски.
Вскрикиваю Герману в рот, когда Слава просовывает два пальца в мою промежность, продолжая ласкать языком клитор. Я настолько возбуждена, что ему требуется всего лишь несколько движений внутри меня, чтобы я взорвалась мощным оргазмом.
– Да, малышка, кричи, – низким голосом шепчет Герман.
Остыть или отдышаться мне никто не собирается дать. Подхватив как куклу под подмышки, поднимают с дивана и садят сверху.
Не знаю, когда они успели полностью раздеться, но промежностью чувствую твёрдую, горячую плоть. Моргаю часто, чтобы сфокусировать взгляд, вижу перед собой довольное лицо Германа. Он поднимает руку и отбрасывает с потного лица мокрую прядь волос.
– Ты нечто, малышка, – говорит он, улыбаясь.
Кусаю губу, немного смущенная его словами, и приподнимаюсь, чтобы, наконец-то, почувствовать его член в себя. Герман просовывает руку между нами и направляет ствол в моё нутро.
Медленно опускаюсь, задыхаясь от переполняющих меня чувств, пока он не входит в меня полностью. Подаю лбом на грудь Германа и выравниваю дыхание.
Миг, он дал мне на это лишь миг, потому что через секунду он впивается в мою талию и, приподняв, толкается несколько раз, вырывая из меня крик неожиданности и кайфа.
Так же резко останавливается и, погладив мокрую спину, заставляет лечь на его грудь. Подаюсь его манипуляциям и чувствую, как кольца ануса касаются прохладные пальцы, размазывают смазку круговыми движениями. Дёргаюсь и впиваюсь ногтями в плечи Германа.
– Тише-тише, – гладит по голове успокаивающе.
Расслабляюсь, и в тугую дырочку проникает палец, медленно входит, подготавливая и распределяя смазку по стенкам. Кусаю губу, чтобы не вскрикнуть от навалившихся чувств.
Герман сжимает ягодицы, массирует и гладит, когда пальца Славы заменяет его член. Головка надавливает на вход, и я напрягаюсь, но ласковые слова Германа в ушко успокаивают, и я, размякнув, даю Славе возможность войти на всю длину.
На глазах наворачиваются слёзы, и не от боли, а от переполняющих невероятных чувств. Чувство наполненность и острого, как конец меча, кайфа.
– Ты чего, малышка? – спрашивает Герман и вытирает большими пальцами влажные дорожки с моих щёк.
– Я в норме, – улыбаюсь и тянусь к нему за поцелуем.
Слава обнимает меня поперек груди и прижимает спиной к себе, таким образом оторвав от Германа. Поворачивает мою голову и накрывает мои губы своими, сделав при этом первый толчок в задний проход.
За ним следует ещё один, ещё и ещё. Герман не отстаёт и подхватывает ритм, двигаясь во мне. Кровь в жилах не бурлит, а кипит, грозясь сжигать меня изнутри. Каждый новый толчок тянет меня ко дну. Ко дну порочной бездны, и выхода оттуда нет.
Попробовав раз вкус порока, возврата нет. Жизнь не будет прежней. Ты останешься навсегда в том водовороте незабываемых чувств и взрывных эмоций. Превращаешься в зависимого человека, и единственное, что приносит тебе радость – это новая доза.
В моём случае – двойная.
Четыре руки ласкают моё тело, два члена таранят моё нутро, не давая возможности вдохнуть воздух полной грудью. А я задыхаюсь, горю и таю в умелых руках. Растекаюсь и сливаюсь с ними. С моими мужчинами.
Оргазм обрушивается на меня, захватив в свои лапы и разрывая моё тело на атомы. Запрокинув голову на плечо Славы и впившись ногтями в грудь Германа, я кричу, срывая горло, не слыша себя от безумного, огненного кайфа. Сгораю, как тонкая бумага в синем огне.
Звериный рык в ухо, протяжной стон, и меня заполняют своим семенем два моих мужчин. Любимых мужчин.
Слава
С полноценным появлением Алисы в нашей серой жизни всё изменилось до неузнаваемости. Ну, или мне так кажется. Но нам стало тяжелее вставать по утрам с постели, когда рядом так мило спит женщина, что свела нас обоих с ума.
Как можно оторваться от её аппетитной попки и свалить куда-то?! С тех пор, как мы вместе в этот дом переехали, мы с Германом ведём себя как озабоченные подростки. Никак не насытимся ею, где поймаем, там и возьмём. Не засыпаем, пока не потрахаемся, и всё равно ходим и пускаем на неё слюни.
Третью неделю мы наслаждаемся тем, как она готовит на кухне, как хозяйничает по дому, отчитывает нас как детей, когда мы вещами разбрасываемся. Она выглядит до тошноты милой, когда злится, и вдвойне приятно эту её злость стереть страстным сексом.
Сегодня мы подготовили ей сюрприз, всю последнюю неделю суетились в садовом домике, и было весьма сложно не выдать всё раньше времени.
– Привёз? – спрашивает Герман, как только я заезжаю во двор и выхожу из тачки.
– Привёз, – киваю я, довольный собой. – Алиса где? – смотрю на окна в нашу спальню.
– Спит ещё, – отвечает друг и открывает багажник. – Давай быстрее, – раздражённо говорит он.
Волнуется. Меня и самого, нет-нет, да потряхивает. Никогда никому ничего подобного не делали, и, кажется, даже к спецоперациям не готовились так тщательно.
Что эта девочка с нами сделала?!
– Не стой истуканом, – шипит Герман на меня. – Шевелись, иначе
