не успеем.
Он вытаскивает большую коробку из машины и направляется по каменной узкой дорожки к заднему двору. Я беру букет белых роз с заднего сидения, увесистый бумажный пакет и иду за ним.
Последние штрихи, и готово, можно будить нашу красавицу и привести сюда.
– Идём? – спрашиваю Германа, пока тот осматривается вокруг, дабы всё было идеально.
– Пошли, – поспешно отвечает.
Заходим в спальню и замираем у кровати, где обнаженной, попкой кверху, спит наша девочка. И красивая зараза, даже когда спит. Волосы разметались по подушке, милый ротик приоткрыт, и иногда морщит нос, как хомяк.
Ну всё, ещё немного и я превращусь в розового пони. Да и Герман недалеко ушёл, стоит, пялится на неё, и чуть ли радуга из ушей не течёт.
Кабзда нам, товарищи!
Пихаю друга локтем в бок, он вздрагивает и выходит из оцепенения. Подходит к окну и отодвигает плотную штору, пропуская утреннее солнце в комнату.
Алиса, так и не открыв глаза, морщится и прячет лицо в подушку. Сожрал бы её с потрохами вот такую сонную и растрёпанную. Ложимся по обе стороны от неё и начинаем будить так мило, что старые Герман и Слава стояли бы и блевали в сторонке от этой ванили.
Алиса постанывает, потягиваясь на кровать и, перевернувшись на спину, манит нас торчащими сосками. Тянет руки и находит Герман, а потом и меня, улыбается довольно и резко открывает глаза, когда сжимает футболку на моей груди.
– В чём дело? – спрашивает обеспокоенно хриплым ото сна голосом, только взбудоража нас ещё больше. – Почему вы уже одеты? – часто моргает и протирает глаза.
– Ни в чём, – мотает головой друг. – У нас для тебя кое-что есть, – шепчет он и, наклонившись, целует её в голое плечо.
– Что? – не понимает она и смотрит то на меня, то на него.
– Вставай. Покажем, – говорю я, взяв её руку в свою и прикоснувшись губами к тонким пальцам.
– Вы меня пугаете, – бурчит Алиса и выбирается из кровати, переступив через меня.
Едва сдерживаюсь, чтоб не впиться в её бёдра и не насадить её на свой уже стоящий колом член.
– Если вы что-то натворили, я вас прибью, – продолжает ворчать, надевая шёлковый халат.
Нас с Германом пробирает смех, за эти три недели вместе мы поняли, что она не такая пушистая, как может показаться на первый взгляд.
– Ты очень сексуальная, когда злишься, – говорит подошедший к ней Герман. – Но сегодня нет повода, – убирает ей прядь волос за ухо. – Пошли, – берёт за руку и ведёт к выходу.
Встаю и иду за ними. Спускаясь по лестнице, Алиса всё озирается по сторонам и бросает хмурый взгляд на меня через плечо. А когда выходим на задний двор, наша девочка замедляет шаг.
– Детка, – ровняюсь с ними, обнимая её за талию. – Не будь такой подозрительной, расслабься, – подмигиваю я.
Она кусает нижнюю губу и продолжает идти, ничего не говоря. Доходим до содового дома и останавливаемся у входа.
– Готова? – спрашивает Герман, за что мне хочется его стукнуть.
Видит же, что она и так взвинчена, какого чёрта дразнит её?!
– Нет, – уверенно отвечает она, отрицательно мотая головой.
Делаю шаг вперёд и распахиваю двери, отхожу и жестом руки приглашаю её войти. Она неуверенно проходит вперёд и переступает порог дома.
– О боже! – слышим восторженный голос, и входим следом.
Наша девочка крутится вокруг своей оси, осматривая всё вокруг.
– Это… – прикрывает рот рукой, а глаза наполняются влагой.
– Детка, давай только без слёз, – говорю я.
– Это от счастья, – всхлипывает она. – Вы сделали это для меня? – спрашивает, глядя на нас своими глазками.
– Конечно, – кивает Герман.
– Невероятно, – шепчет Алиса и, чуть ли ни прыгая от восторга, подходит к нам и обнимает за шею. – Спасибо вам большое, вы не представляете, что это для меня значит, – давясь слезами, проговаривает она.
– Представляем, детка, – сжимаю её одной рукой, оставляя место и Герману. – Поэтому и сделали.
Она приподнимается на носочки и целует нас по очереди, после чего подходит к приспособлениям и внимательно осматривает всё. Трогает рукой, наклоняется, проверяет, улыбается. Красота.
Мы особо в этом не разбираемся, но в спец магазине купили самые лучшие холсты, краски и всё, что нужно, и, наверное, и не нужно для рисования. Она этим живёт, а мы живём ею.
Герман
Нас вызвали на ковёр, и, предполагаю, не для того чтобы по головке погладить. Сказав Алисе, что сегодня у нас дела в автосервисе, мы поехали с утра сначала в корпоративный дом, где мы встретились с Наумовым, и сейчас едем к начальству.
– Думаешь, нас вычислили? – спрашиваю я Славу, пока тот, вцепившись в руль, делает вид, что абсолютно спокоен.
– Конечно, – усмехается он нервно. – Забыл, в какой конторе мы работаем?
– Забудешь, – бурчу и отворачиваюсь к окну.
– Детали, думаю, не знают, а остальное, уверен на сто процентов, что выяснили, – добавляет он.
В машине воцарилось молчание, что только усилило напряжение, исходящее от нас обоих. Несмотря на то, что службой я дорожу, и отдали мы достаточно лет этой «работе», но сейчас меня больше волнует Алиса. Не хотелось бы, чтобы она пострадала из-за наших прихотей.
Было весьма опасно втянуть её в нашу жизнь в разгар операции, что связано и с ней. Но сидеть и ждать окончания то же не вариант. Могли её потерять насовсем, а этого мы допустить не могли. Надо было брать, пока теплая, что мы и сделали, чтобы не упускать момента, как семь лет назад.
Знаю, для Славы, что когда-то был категоричен насчёт армии, а потом и работы в органах, сейчас это стало важнее, чем для меня. Служба у него всегда была на первом месте, и это напрягает.
Доехав до штаба, места, что снаружи кажется обычным старым зданием, и только мы знаем, что тут камеры на каждом углу. Да и охрана внутри такая, что и муха не пролетит. Но никто из нас не спешит выходить, собираясь с мыслями.
Раньше нас не отчитывали как нашкодивших пацанов, но, видимо, это задание изначально было провальным. И тянется оно уже хрен пойми сколько, а мы с мёртвой точкой не сдвинулись. Осталось немного до следующей встречи Жукова с заказчиком, и на этот раз мы его захватим. Должны, иначе нельзя.
– Пошли, – хлопает себя по бёдрам Слава и, открыв дверь, выходит из тачки.
Выхожу следом, и мы направляемся ко входу в здание. К нашему счастью, по пути к кабинету начальства нам встречается немного людей. Почему-то постоять и ржать над каким-нибудь случаем у коллег охоты нет. Хочется получить уже по спине и уехать домой, туда, где нас
