Он вымотался сегодня, провел три встречи, каждая из которых могла стоить ему половину бизнеса, из-за чего внутреннее напряжение нет-нет, но давало о себе знать. Максим давно разучился переживать, только закрывался в каменный кокон, оставляя на поверхности хищную улыбку и надменные шуточки. Он привык перемалывать эмоции внутри себя, поэтому и сейчас молча поглядывал на часы. Он уже отдал отмашку, чтобы додавить Цебоева, разорить его и забыть проклятую историю с его невестой и неожиданно вспыхнувшей войной.
Неужели, всё?
Финал.
Больше не нужно терпеть удары Цебоева, выслушивать унизительные интервью и заставлять Свету участвовать во всем этом бардаке.
Последнее давалось труднее всего. Константинов глянул секунд пять сегодняшнего эфира и не смог продолжить, он видел Свету насквозь. Она прекрасно держалась, но он-то смотрел на нее другими глазами. Тогда он и дернул верхние пуговицы рубашки в первый раз, заметив, как плохо ей в студии. Как вся ее природа идет на излом и ищет выход. Подальше от лицемерного ведущего и его главной гостьи — Ольги.
Да, Ольга…
Константинов повернул к подземке, раздумывая, что именно стоит рассказать Свете. И вообще нужно ли?
Он виделся с Ольгой сегодня, в новом отеле, который только готовит к открытию его компания. Ольга устроила легкую истерику по телефону, когда речь зашла об офисе, и Максим сдался. Не стал перебирать варианты, а сам предложил номер.
Он остался с ней наедине и поддался на ее игру, когда ей захотелось обыскать его. Ее не волновали жучки в самолете, в котором была Света, а теперь она захотела убедиться собственными руками. Она водила ладонями по его телу и ждала реакции, наклонялась и выгибалась так, что ему пришлось перехватить ее за локти и рывком усадить на комод. Он зажал ее и перечислил всё, что готов дать за молчание. Деньги и защита.
Она хотела больше.
Один раз. На прощание.
Просто секс.
Максим поднялся на лифте сразу в лофт. Вошел в главную комнату, отметив, что Света выставила вон всю прислугу с охраной. В квартире стояла звонкая тишина, от которой веяло тоской. Еще стоял запах кофе, слишком сильный и неприятный. Макс повернул к столовой и увидел забытую на плите турку. Кофейная пенка убежала, покрыв коричневым слоем электрическую конфорку. Но плита была выключена, будто кто-то понял свою ошибку и просто махнул рукой, бросив всю затею.
— Максим.
Ее ласковый голос раздался сзади. Константинов обернулся и тут же захотел снова закрыться. Вообще уйти. В ее красивых глазах горели затаенные слезы.
— Прости, я не брал трубку, — он повернулся к ней всем телом и сделал шаг. — Только освободился…
— Ты виделся с ней?
Макс осекся. И во фразе, и в шаге.
— С кем? — он все же решил уточнить.
На что Света болезненно выдохнула и прикрыла глаза, словно он ударил ее. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и продолжить. И она отшатнулась назад, когда заметила, что он за это время успел подойти вплотную. Максим не отпустил — протянул руки и обнял за плечи.
Крепко, с силой.
Она ускользала от него, а он не мог этого допустить.
— С Ольгой, — произнесла она почти по слогам. — Ты сегодня встречался с ней?
— Что она наговорила тебе?
— Нет, Максим, — она замотала головой, а потом не смогла остановиться и завертелась вся, вырываясь из его рук. — Ответь на мой вопрос!
— Да, — он кивнул.
Разжал ладони, потому что видел, что она сама себе делает больно. Бьется об его ручищи и корпус, наталкиваясь как на каменную стену. Часто дышит и балансирует между злостью и отчаянием.
— Тише, малышка, тише. Я больше не держу…
— Ты поэтому не брал трубку весь день? Улаживал, да?! — снова звонкая эмоция, Константинов привык к ее мягкому мелодичному голосу и поэтому каждая повышенная интонация казалась криком. — В люксе удобнее всего же улаживать конфликты. Там белые простыни и большие кровати!
Константинов дернулся вперед и закрыл ее рот ладонью. Как вспышка. Он не собирался делать этого, но сработал рефлекс и он смял ее в объятиях, прижал к груди и заставил замолчать. Ведь она снова делала больно именно себе. Как секунду назад билась хрупким телом об его мышцы, так теперь хлестала себя жестокими словами.
Пусть лучше бьет его.
Макс разжал ладони и тут же заработал первую пощечину.
И все.
Ее гневный запал иссяк, остались только слезы.
— Ты меня за подонка считаешь? — вырвалось из груди, откуда-то из сердцевины. — Я поимел бывшую и приехал к тебе?
Света качнула головой, а в глазах только ярче разгорелось сомнение. Она не доверяла ему, стояла прямо перед ним, смотрела ему в глаза, а верила Ольге. Максу уже было плевать, что именно сказала ей бывшая жена, он отчетливо видел результат.
Пропасть.
Снова.
Усталость с новой силой ударила в висок, выбила стопы и разожгла раздражение. Он переставал понимать, что делает не так, он далеко не в первый раз выслушивал обвинения и обычно это вызывало ноль эмоций, но со Светой что-то сломалось. Ее слова и острые взгляды задевали так глубоко, что выдержка отказывала. Его и раньше срывало рядом с ней, он грубо хватал ее, когда надо было быть нежным, прижимал и тянул к себе почти насильно, говорил жесткие вещи и до последнего не признавался, что виноват в смерти ее родителей.
Он не умел быть хладнокровным рядом с ней. Мог сыграть любую роль, какую напишут пиарщики, на огромную аудиторию, но со Светой не получалось. Особенно, когда она смотрела на него, как на врага.
Как сейчас.
— Мне иногда кажется, что я не знаю тебя, Максим. Совсем.
Он усмехнулся.
— Тебе смешно? — она тут же зацепилась за его неосторожную реакцию и отдалилась от него еще на шаг. — Мне и самой смешно, надо же быть такой наивной идиоткой.
Нужно было останавливаться, он сейчас не в том состоянии после тяжелого дня. Да и она. Макс глухим отголоском понимал, что она выжата. Перелет, истерика сестры, ужасный эфир и ядовитый талант Ольги, слишком много для одного дня и одной нервной системы.
— Мы можем поговорить завтра, — его вопрос прозвучал как распоряжение, но контролировать тон не получалось.
— Завтра, — Света дерганно кивнула, потом подняла ладони и кривыми жестами вытерла слезы. — Тебе нужно время, чтобы придумать достойное объяснение. Я поняла, поняла, — снова закивала. — Поручи Инне, она классный специалист. Пусть пришлет мне пресс-релиз, и я успокоюсь. Поверю ее словам, как сегодня все поверили в наш спектакль в прямом эфире.
Света провела пальцами по воротнику пиджака, пытаясь успокоиться. Она до сих пор не переоделась, Максим вдруг заметил, что на ней тот же костюм, что был на программе. А край правого рукава испачкан кофейными разводами.
— Хватит, Света. Пойдем спать.
— Иди куда хочешь. Мне все равно, я больше видеть тебя не хочу.
Он рывком нагнал ее, не в силах больше выслушивать дрожащий голос, обхватил за плечи и скользнул выше. По шее к подбородку, обнимая крепче и теснее.
— Уйди, Максим, — зашипела. — Или дай уйти мне!
Света забилась, когда он коснулся ее лица, но он довел дело до конца и натолкнулся большими пальцами на ее губы.
— Я бы дотронулся до тебя, если бы трогал ее? — он встряхнул ее, проиграв полыхнувшим эмоциям. — Заставил бы терпеть?
Он надавил сильнее, смяв нежную плоть. По розовому контуру и ниже по центру, продавив и войдя…
— Я не знаю, — Света замотала головой, отстранившись, — не знаю! Я ничего не понимаю в твоем мире!
Он отпустил ее и слепо шагнул в сторону. Собирался повернуть в спальню, но пришел в себя, когда лифт с щелчком распахнул створки. Перед ним была парковка, а в ушах по-прежнему стоял слабый голос Светы.
Он на автомате проделал весь путь и даже не помнил, как вошел в кабину и вызвал минусовой этаж. Но расстояние не помогло. Сигареты тоже, как оказалось через минуту. Макс вернулся за руль и стряхнул пепел на соседнее кресло, не заботясь о кожаном салоне. Он завел мотор, выехал с подземки и выбрал центральную магистраль, которая яркой стрелой показывала путь через вечерний город.
