спиной к зеркалу.
— Саш, у тебя конечно имя унисекс, но туалет ты перепутала. Это мужской, — намыливаю руки и ополаскиваю.
— Ты реально женишься?
— Реально.
— Зачем?
— Потому что люблю её. Саш, ты прекрасно это знаешь! — повышаю голос.
— А я?
— Что ты? Живи своей жизнью. Влюбись в другого. Я никогда не давал тебе повода на надежду. Прости, Саша, ты отличный друг, но как девушка — слишком назойливая.
— Ром, пожалуйста, подумай лучше, — подходит ко мне и тянет руки к шее. — А если она с тобой только потому, что ты богатый, — обнимает.
— С меня нечего взять на данный момент. Всё у родителей.
— Рома, — хныкает.
— Не веди себя, как обиженный ребёнок! Я сказал — нет!
Скрипит дверь. Маша…
Смотрит на нас. В глазах застывает выражение боли.
Со стороны некрасивая картина — стоим и обнимаемся посреди туалета.
Разворачивается и уходит.
— Отцепись, — срываю руки Сашки и бегу за Клинской.
— Маша, стой!
— Отвали, Шолохов! — бежит на улицу.
Длинная юбка красиво развевается.
Догоняю, сжимаю в объятьях.
— Ты не так всё поняла, — ловлю удар, намеченный мне в грудь.
— Что тут понимать?! — плачет.
— Перестань. Она влюблена в меня со школы, сейчас пытается отговорить от женитьбы. Но я тебя люблю, — сжимаю лицо ладонями. — Мне никто не нужен. Устроил бы я всё, если бы мне Саша была нужна? Нет. Мне даже делать бы ничего не пришлось, она и так готова. Но я не хочу. Мне ты нужна.
Клинская роняет слёзы.
— Не плачь. Ненавижу, когда ты плачешь… — целую легко.
Тянется ко мне и впивается в губы поцелуем. У меня голова кругом и нехватка кислорода.
— Запомни, Шолохов, ты МОЙ!
Зарубку в памяти поставлю.
Мой… Круто!
Пытаюсь обнять в полудрёме Рому, но вторая половина кровати пустая и холодная.
Его нет рядом. Я сплю одна.
Накидываю шёлковый халат и выхожу из комнаты.
В квартире темно. Только на журнальном столике светится экран ноутбука, за которым сидит Шолохов.
— Ром, ну какого ху…дожника? Два часа ночи… — сажусь на спинку дивана сзади его.
— Просто только дошло… А ты спи, — запрокидывает голову назад и смотрит на меня.
Целую его.
— И что дошло?
— Посмотри сюда, — показывает в одну из колонок в таблице на экране. — Видишь какую-нибудь странность?
— Я цифры вижу, — цокаю языком.
— Правильно. Но какие?
— Обычные, Шолохов, — не понимаю его намёков. — Что в них не так?
— Они примерно одинаковые.
— Нет. Разница есть в сотни или тысячу.
— Точно. Но раньше они были разные или вообще отсутствовали, — переключается на другую страницу.
— Что ты хочешь мне объяснить? Кто-то вывел среднее арифметическое и пишет его каждый месяц?
— Вот именно, — утвердительно качает головой.
— Зачем это кому-то? Ты думаешь, у компании воруют?
— Думаю.
— Ром, но сумма-то незначительная…
— А так? — считает на калькуляторе.
— Ого! — я бы от такой прибавки к зарплате не отказалась.
— А если ещё умножить на двенадцать месяцев?
Мда… Кто-то хорошо наживается.
— Рома, это же молоко, кефир, творог. Кому они нужны?
— Всем. Молочные продукты входят в продовольственную корзину. Ходовой товар. Просрочка минимальна. Все торговые точки заказывают столько, сколько могут реализовать в промежуток срока годности. А тут стабильно на определённую сумму.
— Кто-то левачит?
— Да.
— А разве заводу не возвращают испорченный товар?
— Нет. Магазины сами занимаются утилизацией… — снова утыкается в ноутбук.
Перекидываю ноги и сползаю к нему, прижимаясь к плечу.
— Есть подозреваемые?
— Есть…
— И кто?
— Личность одна хитрожопая. Слишком идеально отчёты пишет. Я одного не понимаю — как отец, с его тотальным контролем, не заметил этого?
— Спросишь у него?
— Нет, сам буду разбираться. Не хочу его волновать. Это его убьёт. И с налогами он тут что-то намутил. Надо исправлять. Иначе нагрянет к нам проверка.
Сложила голову ему на колени.
— Шла бы в кровать. Нормально спать, — погладил по волосам.
— Не хочу без тебя… Ром?
— Умм?
— Я тут подумала… Может мне уволиться?
Он замер и перестал клацать кнопками.
— С чего такое решение?
— Карина сказала, что Норман уже настраивает всех против меня. И у него получается. Не хочу работать в гадюшнике.
— А как же твоя докторская? — откинулся на спинку.
— Можно ведь и самой написать. А можно и вообще не делать. Кроме меня она никому не нужна… У тебя в офисе случайно нет свободной вакансии? — провела пальцем по его обнажённому прессу.
— Есть… Администратор офиса. Девушка на прошлой неделе в декрет ушла. Но Маш, работа эта — не сахар. К концу дня как загнанная лошадь.
— Зато рядом с тобой…
— Вот именно. Мне работать надо, а ты будешь всё время рядом где-то. Как сосредоточиться? — смеётся и запускает пальцы в мои волосы.
Массирует голову. Мурашки быстро-быстро бегают по всему телу.
Ааа! Хочу этого проказника до невыносимости.
— Тогда поищу что-нибудь другое…
— Маш, тебе работать не обязательно.
— Не хочу сидеть на твоей шее. Я же говорила…
— Помню. Можно же заниматься чем-то по душе. Превратить любимое занятие в дело. Кстати, у тебя хобби есть? — начал плести косички из моих волос.
— Учиться — моё хобби.
— Отлично. Можешь пойти на ещё какую-нибудь профессию выучиться. Сейчас как раз время поступлений.
— Думаешь?
— Почему бы и нет?! Мне, похоже, придётся на заочное перевестись… Даже если отец и вернётся к работе, то уже не сможет полностью посвятить себя ей.
— Но тогда я работать не смогу. А я…
— Не хочешь сидеть на моей шее, — продолжил за меня. — Круг замкнулся. Маша, я соглашусь с любым твоим решением, даже если ты вдруг на нашей кухне решишь торты печь.
— Неплохая идея, — посмеялась.
Его брови взлетели.
— Шучу я! Куда мне до тортов!
Устраиваюсь удобно на диване, голова на коленях Шолохова и погружаюсь в сон.
Утром просыпаюсь под бережно накинутым на меня пледом. На столике записка и пропуск на завод.
" С добрым утром! Мне пришлось уехать пораньше. На производстве ЧП. Люблю!!! "
И я люблю…
Так-с…
Если есть пропуск, то я могу пройти без проблем в офис. Значит, жди Шолохов сегодня гостей. Очень мне хочется узнать, что это за личность хитросделанная, которая деньги ворует. Чую, что эта особь с сиськами.
Зарядка, лёгкий завтрак, полчаса рассматривания своего гардероба на предмет чего-то строгого, но сногсшибательного. Понимаю, что нужно бы обновки прикупить, всё давно уже десять раз надевалось.
В кошельке лежит карта, которую мне дал Роман, сказал ни в чем себе не отказывать. Но, блин, это его деньги! Не хочу, чтобы реально подумал, что я с ним из-за них. На моей тысяч двадцать всего. На пару нормальных
