– Я тоже тебя люблю.
Мягкий поцелуй в губы с привкусом шампанского, произведенного в одноименной провинции. Улыбка, пробирающая до дрожи, и головокружительная родинка. Я люблю Ярика бесконечно. И с рождением сына стала любить только больше. Эти двое – мое все. Все, о чем только можно мечтать.
И я снова отвлекаюсь, тону в романтическом флере, что навевает предзакатное солнце и чарующий город. А перед лицом вдруг мелькает черная бархатная коробочка.
– Ты чего? Мы уже больше года женаты.
Я говорю и мыслями возвращаюсь к нашей камерной свадьбе в уютном местечке за городом. С душевной атмосферой и небольшим количеством приглашенных. Конечно организованную не без помощи Милы всего за неделю. И мое платье в пол помню, в котором почти не заметен животик. И Ярика в сером костюме я никогда не забуду: такого идеально прекрасного, с перебитой в стиле «блэкворк» татуировкой, что больше не напоминала о прошлом. Фотографии очень красивые получились, до сих пор стоят на заставке в ноутбуке.
Я витаю где-то в прошлом, а в настоящем Ярик открывает коробочку. Сердце замирает в предвкушении, но уже скоро я заливаюсь смехом. Потому что на черном бархате лежит небольшая, аккуратная и безумно милая сережка для пупка в виде Эйфелевой башни. Каким-то чудом прокол не зарос, и я как раз перед выездом сумела вставить старый добрый гвоздик. Когда Ярик купить-то успел?
– Она прекрасна, – бормочу, чувствуя затылком горячее дыхание. Тяну к украшению пальцы, а Ярик захлопывает коробочку под мой громкий вскрик и хохот. – А что за повод?
– С тобой каждый день чем не повод? – хрипит сексуально, и я покрываюсь мурашками.
Зарываюсь глубже в объятия, наконец расслабляюсь. А когда Ярик опускает руки ниже, улыбаюсь.
– Раз ты начал, то у меня тоже сюрприз.
– Надеюсь, на тебе то самое белье, которое мы выбирали перед Парижем. Лучше подарка не придумаешь. – Горячие губы смыкаются на шее.
Ярику, как оказалось, нравятся тонкие веревочки и как можно меньше материала, но сейчас не об этом.
– Если это снова будет мальчик, то нам придется пробовать еще раз, потому что я уже придумала имя для девочки.
Загребущие пальцы застывают на животе. Кажется, даже грудь Ярика перестает двигаться. Жаров молчит, молчит, а затем нетерпеливо разворачивает к себе и сжимает плечи. И я не боюсь смотреть ему в глаза, потому что в этот миг ничего меньше радости там не увижу. Но там оказывается целый океан откровенного счастья.
– Ты серьезно? – звучит еле слышно.
– Серьезней некуда. Я на французских тестах разорюсь.
Только вчера поняла, что не могу втянуть живот – у меня привычка с балета осталась. Задержка была всего на пару дней, но я запомнила ощущения с первой беременности. И рискнула. А две яркие полоски доказали мне, что я права.
Мы с Яриком не то чтобы планировали, но где-то пару месяцев назад у меня закончились таблетки, и я не стала покупать новую упаковку. А чудо-муж не захотел возвращаться к другой защите. В этот раз все казалось логичным и ожидаемым, оттого менее нервным. Но очень волнительным.
– Охренеть, да! – вдруг громко выдает Яр и, подхватив меня, быстро кружит. – Сотню раз да! И мальчика, и девочку, лишь бы с тобой. Я люблю тебя, птичка моя.
Слезы против воли подступают к глазам. Кусаю губы, чтобы сдержать напор. Ну, здравствуй, буйство гормонов! Снова. Я скучала.
Обнимаю Ярика в ответ, целую прямо по-французски на зависть всем присвистывающим туристам и растворяюсь в самой настоящей сказке.
Сколько раз я слышала, что первая любовь не может быть удачной, сколько раз говорили, что она безответна, больна или токсична. Многие в нее не верят, считают наивной. Просто пожимают плечами, мол, первая любовь, что с нее взять?
Только для меня она – самая настоящая. Да, корявая, местами болючая, с неудачным началом, но моя! Ярик, Рома, будущий малыш – все они моя бесконечная первая и последняя любовь. Моя семья.
Конец
