— Да! — открыл дверь Костромин и сунул цветы ей в руки. — Я дал тебе много времени подумать. К тому же я все решил. Я понял, что мы с тобой подходим друг другу, с первого класса. Ты моя первая школьная любовь, а первая любовь — это святое. Она остается в сердце навсегда, и ее ничем оттуда не выцарапаешь. Не выпендривайся, Жукова. Я твой счастливый лотерейный билет.
— Дурак ты, а не билет, — хмыкнула Женька и уткнулась носом в цветы. — Боже мой, какое благоухание! Нет, — она вернула цветы Костромину, — ты меня этим не купишь.
— Это ты дура, Жукова, — хмыкнул Иван. — Тебе что, никто цветов не дарил? Это знак внимания. Можешь засунуть его в урну.
— Не могу, — призналась Женька. — Но и ответить тебе «да» тоже не могу! Вань, ну разве можно быть вместе без любви?!
— Можно, только очень осторожно, — заявил Ваня. — Значит, ты еще не созрела для выгодного брака, и я рано пришел.
— Я не созрела. И я не груша, чтобы созревать! — Женькина ярость начала набирать обороты. — Уходи и забери свои цветы!
— На фига они мне сдались? — пожал плечами Костромин. — Деньги уже заплачены. Пользуйся, Жукова, на здоровье, вдыхай аромат. А у меня на пыльцу аллергия может развиться. У мамки была, у бабки была, у деда тоже нос краснел и сопливился. Сколько тебе еще дать времени для полного созревания? Ты учти, тебе скоро тридцатник стукнет, кому ты будешь нужна?!
— Любимому человеку, — прошептала Женька.
— А если он встретится тебе в семьдесят лет?!
— Значит, в семьдесят лет.
— Не, Жукова, ты больная на всю голову, — постучал себя по лбу Костромин. — Я, может быть, больше и не приду.
— Не приходи, пожалуйста, Вань, — попросила Женька. — Цветы заберешь?
— Себе оставь! Вот дура-то!
Костромин развернулся и побежал вниз по лестнице.
Женька вздохнула. Она честно мысленно пыталась засунуть букет в урну, но у нее ничего не получилось. Поставила розы в вазу. Цветков, кстати, в букете оказалось двадцать девять. Возраст, возраст…
Проснулась Матильда, потянулась на постели и фыркнула.
— Я бы тоже фыркнула, — сказала ей Женька. — Но ты понимаешь, мне такие цветы дарят первый раз в жизни. Я их засушу, когда они завянут. Нет, не буду. Все-таки эти цветы от Костромина, а не от твоего хозяина. Мы с тобой немного ими полюбуемся и отдадим Любочке. Ну не могу я их выбросить, это варварство какое-то.
Мотька раздраженно стукнула хвостом по одеялу.
— Ты представь, — попыталась втолковать кошке Женя. — Это как принести тебе толстую упитанную мышь и выпустить ее на свободу. Впрочем, так уже было, и ты пережила. Ну, представь что-то другое…
— Кто что должен представлять?!
Вернулся Евгений и положил перед Женей пакетик с лекарствами. Разумеется, он сразу увидел знак внимания бывшего одноклассника.
— Что это такое? — поморщился Евгений, словно в его доме обнаружилась ядовитая змея. — Это еще откуда?!
Женька хотела соврать, что это Гавриил по ошибке заказал для Любы, но курьер перепутал квартиру и принес им. Она типа пообещала этому курьеру отнести розы соседу. Но соврать Жене не удалось.
— Костромин приходил, — призналась она, — спрашивал, не созрела ли я для замужества.
— Ого-го! Вот это сюрприз!
— Почему же сюрприз? Он же обещал прийти. И пришел, — развела руками Женька.
— Обещал и пришел. Еще и этот веник приволок!
— Это не веник. Это розы. Они так пахнут!
— Они пахнут изменой.
— Что?!
— Какого черта нужно было брать у чужого мужика цветы?!
— Костромин не мужик! Он одноклассник! Первая любовь — как твоя Стелла! А ты что, закатываешь мне сейчас сцену ревности?
— Ревности? — рявкнул Евгений. — С чего бы это? Я в любви не клялся, замуж не звал и веники не дарил. И не собираюсь этого делать принципиально.
— Ах, так?!
— Да, так! И никак иначе.
— Не кричи, Мотьку разбудишь! — потребовала Женька, делая шаг вбок и загораживая от Романовского не спящую кошку.
— Ее все равно нужно разбудить, чтобы дать лекарство! И не командуй моей кошкой.
— Она не только твоя. И…
— Выкинь их.
— Что?
— Выкини эти цветы, я сказал.
— Я не могу, — призналась Женька.
— Не можешь? Тогда я их выкину!
— Нет!
— Значит, нет, — прищурился Евгений, и Женькино сердце ухнуло в пятки. — Мне, значит, ты говоришь «нет», а ему сказала «да»!
— Нет! — воскликнула Женька. — Ему я тоже сказала «нет».
— Тогда почему оставила его цветы?!
— Потому что это просто цветы! И не важно, кем они подарены.
— Важно! Розы символизируют любовь. — Евгений поднял указательный палец к потолку. — Выброси их.
— Я не могу выбросить любовь…
— Ладно. — Романовский развернулся и вышел из ее комнаты.
Женька упала на постель рядом с Матильдой, обняла ее и захлюпала носом. Ничего он не понимает! Ничегошеньки. Нет у нее с этими розами никаких ассоциаций. Они ей просто очень нравятся. Розы не виноваты, что их принес Костромин! И она не виновата, что Костромин позвал ее замуж. Ревновать-то не к чему. Женька ни на что ведь не согласилась. Наверное, она действительно дура. В ее возрасте подруги уже детей в школу водят, а она сражается за какие-то цветы. Не какие-то, нет! За красивые… И цветы ни в чем не виноваты. Просто они с Женей постоянно ссорятся по мелочам. Почему, непонятно. Словно какая-то невидимая энергия проскальзывает, ищет выхода, не может найти и начинает бередить душу.
— Что ж. — Женька поднялась. — Цветы не виноваты, Мотька не виновата. Нужно ей лекарство дать. Хозяин завредничал, придется это сделать мне. Глотнешь микстуру, Моть?
Мотька повела ушами, прислушиваясь к грохоту за дверью.
— Нервничает и злится, — пояснила ей Женька. — Ищет на кухне, чего бы съесть. Троглодит несчастный! Псих ненормальный! Придурок дурацкий! Да, Мотя, ты поняла, что я его люблю. Только не говори ему, пожалуйста, об этом.
Следующая неделя прошла в относительном спокойствии. Женька держала полный нейтралитет, стараясь справиться со своими эмоциями. Сначала у нее это плохо получалось, но затем она перечитала книги австралийского психолога Эндрю Мэтьюза и поняла рецепт своего счастья. Ей нужно успокоиться и искать счастье в самой себе. Что случилось? Ничего страшного. Двое взрослых людей не смогли найти общий язык из-за своей первой любви. Такое случается на каждом шагу. Но…
От недостатка общения и возможности излить душу Женька вновь сблизилась в офисе с Колокольцевой. А той как с гуся вода! Зойка-Зайка тут же бросилась общаться.
— Как он там? — грустно вздыхая, спрашивала Колокольцева. — Скучает небось без меня? Я так и не поняла, что между нами случилось. Проснулась, а сижу в зале одна! Сбежал? Наверное, у него случилось расстройство желудка. От меня еще никогда так сразу нормальные мужики не сбегали. Мне в тот же день Федька Тимофеев подвернулся, я с ним и закрутила. Но этот гад решил к своей бывшей переметнуться, так что я опять одна. Ты спроси, не хочет ли Жека прогуляться со мной по парку или забуриться в какое-нибудь приятное заведение.
