Нет, я уже не задавалась вопросом, отчего Сергей этого не понимает? Он был расстроен и угнетен, а в таком состоянии человек становится глухим к доводам рассудка, и все уверенья для него пусты и фальшивы. Но он сильный. Он справиться с собой и ненужными эмоциями, все поймет и примет. Депрессия ему не страшна и в самых блеклых ее проявлениях. Я за него могу быть спокойна. Он не Олег и не шагнет за черту под воздействием минутных эмоций.
А потом, все встанет на свои места, образуется. И все еще будет, обязательно.
Только бы обошлось с Олегом…
Я села в машину к Алеше. Сергей и Андрей ехали за нами, не желая оставлять нас одних.
Я не противилась — к чему? Тех упрямцев отговорить было бы сложно, а без Алеши меня попросту не пустят в отделение в девять вечера.
Он молчал всю дорогу, лишь косился на меня да хмуро поглядывал в лобовое стекло. Я смотрела в окно, отвернувшись от брата, и не видела заснеженного города, лишь синь зимней ночи да огоньки фонарей и встречных машин. Я старалась ни о чем не думать, стереть малейшее проявление мысли, воспоминания. Но это было мне не по силам: в машине было темно, тихо и густая атмосфера отчуждения, чуть разбавленная боязнью и предчувствием чего-то плохого, давила на меня, рождая состояние dejavue. Алешины флюиды недовольства были почти осязаемы, почти видимы, как тогда…
В то утро мы дико поссорились, пожалуй, в первый и последний раз так жестко и бесконтрольно высказывая друг другу все, что думаем, что скрывали много лет и от себя.
Всю ночь я провела с Ольгой и случайными знакомыми в молодежном развлекательном центре, очень дорогом, но тем и приятном заведении. Мы пили без меры, курили, как выхлопные трубы особо канцерогенного завода, и веселились, как приговоренные к смерти на завтра. Стандартный набор развлечений не обремененной заботами молодежи.
Мне уже почти нравился Кирилл, худощавый, голубоглазый парень с элегантной бородкой из совершено другой жизни, снятой с совершенно другого образа, понравившегося ему, но не подходящего его имиджу. Пластичный в танце, остроумный в разговоре, нежный в объятьях и весь настолько окутанный флером изнеженной аристократичности, что его краткая биография никого не удивила. Сын профессоров местного университета, внук доктора наук и правнук академика, позолоченный мальчик из высшего общества нашего «Замухранска».
Ольге достался его друг, парень совершенно противоположного формата от комплекции до мозговой потенции — Вадим. Бритоголовый, туполобый культурист, которому было мало шестичасового общения, чтобы определиться с предметом своего желания и интереса. Он никак не мог решить, кто ему нравится больше — я или Ольга, и его амплитудные колебания то в мою, то в ее сторону изрядно нам наскучили. Как и все больше впадающие в низкую пошлость шутки. Но все ж он был мил, галантен и настолько огромен, что поражал воображение. И дарил нам одним своим присутствием незабываемое ощущение полной и безнаказанной свободы. Мы пользовались этим без ограничений и с опытностью искусных кокеток. Завлекали загулявших юнцов, импозантных дядечек, и случайно забредших на неоновый огонек, любителей легких связей и дармовых угощений.
Нами двигал азарт — кто кого переиграет, кто из нас более талантлив в искусстве обольщения, игры на пять, десять полей. Но это было лишь прикрытие — красивое, но фальшивое. А скрывало оно столько негатива, что, пожалуй, и ведать о нем не стоило, тем более касаться даже вскользь. Я понимала это.
Ольга была влюблена в Сергея и вымещала безответную страсть, пытаясь избавиться от нее методом — клин клином вышибают. Я же старалась забыть те проблемы, что остались за витринами клуба, за неоном и мерцанием огоньков, за шумом голосов, звуками музыки, за дежурными фразами случайных знакомых. Забыться и забыть, не думать, не выбирать, тем более сейчас, когда в дуэт вплелся третий голос, грозя образовать трио. А это было настолько возможно, что о невозможности и мечтать не приходилось.
Мне нравился Сергей, и искушенная братьями, я знала, что легко могу его взять. Но в моем сознании он обладал теми недосягаемыми достоинствами, что блазнится любой наивной дурочке, но именно поэтому такой, как я, не было места рядом.
Что было бы проще решить все проблемы разом, перехватив лозунг Ольги, и приобрести славный «клин» в виде хорошо спланированного поклонника? Такого пылкого, но не навязчивого, молодого, но перспективного, а еще лучше уже состоявшегося. Знающего себе цену, но не переоценивающего. Дальше по списку: формат — без предпочтений, статус — свободен или около того, интеллект чуть выше, чем у парнокопытных, опыт на стезе дипломата, щедрое сердце, нрав пластилина. И безграничная любовь к раритетным экземплярам свободных женщин с пепельными волосами, искрометным юмором да парочкой незначительных недостатков, таких, как болезнь Верльгофа, да два брата — любовника и третий — кандидат.
Объяви я это подруге, она бы долго думала, как можно найти подобный экземпляр, совмещающий, вернее, вмещающий в себя все эти пункты. Где сей дивный индивид может пастись в наше развращенное прелестями капиталистических отношений время?
Но нашелся же! Кирилл мне нравился все больше, и даже его бородка, которую я вначале знакомства мечтала срезать по самый подбородок, уже не раздражала. Наоборот, под воздействием винных коктейлей принялась очаровывать и казалась, не только уместной на его худой физиономии, но и незыблемой, неотъемлемой частью лицевой анатомии, как глаза, острый нос и полные губы. Впрочем, Вадим привлекал меня еще больше, но им всерьез занялась Оля, шаг за шагом приручая этого дикого мустанга к своим нежным, но твердым ручкам. Однако видела она не его, а Сергея, и именно его кормила с рук, гладила по гриве и пыталась накинуть узду. Я знала об этом и злилась, глядя, как она преуспевает. Мое раздражение росло и ширилось и уже касалось не только присутствующих, но в большей мере отсутствующих — братьев, особенно Алешу. Именно эту особенную злость на него я и не могла себе объяснить и аргументировать четко. Но наделила ею щедро.
Алеша вонзился в нашу компанию, как заноза под ноготь, в разгар веселья, как раз в тот неподходящий момент, когда третьему рядом с двумя делать нечего. Но он не церемонился — схватил меня за локти и потащил к выходу, даже не дав сказать слова на прощанье вожделенной «бородке». Парни дружно встали и изобразили композицию богатырей-защитников отечества из воинства Святославова, видимо, с передозировки коктейлями приняв оное за мою особу. Однако их пыл не простерся далее взглядов, так как Ольга не преминула озвучить персону, столь грубо нарушившую наше уединение и похитившую меня. Слово «брат» было произнесено с приличествующей случаю интонацией и произвело должное впечатление. Богатыри выдохнули набранный от возмущения в грудь воздух и превратились в потрепанного перса и изможденного сфинкса. Я захихикала и мгновенно надулась. Мимолетность рыцарских стремлений потрясла меня до негодования, и я пожелала высказаться на сей счет во всеуслышание. Но они услышали лишь первую фразу, остальное вылилось на голову Алеши.
