Когда у дизайнера и строителей закончились вопросы, Ева направилась к Максиму.
— Спасибо, малышка, помогла, — поблагодарил он. — Теперь это место превратится в настоящую конфетку. Как ты назовешь свою галерею?
— Максим… Я же отказалась от твоего подарка!
Они вышли на улицу, Шведов проводил Еву до автомобиля, остановился рядом. Тихий сентябрьский вечер золотился всеми оттенками красного и желтого, на капоте Евиной машины лежал кленовый лист.
— Надежда умирает последней, — признался Шведов. — Вдруг ты передумаешь? Мечтаю об этом.
— Максим… Но ты же занимался сексом с Мишель! — неожиданно для себя вдруг отчаянно выпалила Ева и тут же отвернулась в сторону.
— Черт… Она тебе сказала… — растерялся Шведов и сразу набычился, стиснул челюсти, злобно сверкнул глазами. — Да я прибью эту… эту дрянь! Она снова лезет в наши отношения! Ева, милая моя, послушай… Я все объясню.
— В этом нет необходимости. Ты не должен мне объяснять.
— Нет, должен! Ева, я же не знал, что она твоя подруга! Иначе ни за что бы с ней не связался… Да и вообще, Мишель мне неинтересна… Просто… ну, так получилось.
— Получилось! — горьким эхом откликнулась Ева.
— Ну да… Помнишь, после ужина с инвесторами мы поругались, и я отвез тебя домой? А сам поехал в клуб. Ужасно злился, не ожидал, что мы так резко расстанемся… Да я был просто в бешенстве. И тут подвернулась Мишель.
— Знаешь, Макс, меня совсем не интересуют подробности твоей сексуальной жизни!
— Подожди, милая! Скажи, в чем я виноват? В тот момент я думал, что наши отношения закончились! Вернее, тогда у нас еще и не было никаких отношений, мы почти не знали друг друга, и никаких моральных обязательств между нами не было. Разве не так, Ева? Ответь, крошка, не отворачивайся от меня, прошу! Мишель сама прилипла ко мне в клубе. Уж она-то, наверное, знала, кто я такой! Разве ты не сообщила ей, когда переезжала ко мне? Не могла же ты не рассказать об этом лучшей подруге? Вы же с детства дружите. Наверное, ты и фотки мои в интернете ей показала, нет?
Ева взяла с капота красно-желтый кленовый лист и принялась сосредоточенно рассматривать. На вопрос Шведова она не ответила.
— Ева, пожалуйста, не позволяй этой рыжей стерве встать между нами! Я по-прежнему мечтаю, чтобы ты ко мне вернулась. Ева, ты очень мне нужна! — взмолился мужчина. Взгляд горел отчаяньем и мрачной решимостью, на виске проступила и напряженно билась жилка.
— Максим… Я поеду, ладно? — Голубые глаза Евы уже наполнились слезами, кленовый лист выпал из пальцев и спланировал на асфальт.
— А я надеялся, что мы с тобой сегодня погуляем… Погода чудесная, давно такой не было!
— Нет. У меня еще дела. Пока, Максим.
— Пока, Ева, — грустным эхом отозвался Шведов.
Когда девушка уселась за руль, он аккуратно захлопнул дверь ее автомобиля, а потом проводил отъезжающую машину тяжелым взглядом. Вечернее солнце вспыхивало на гладких боках внедорожника красным огнем, но для Макса все вокруг погрузилось во мрак.
*****
Прошла еще одна неделя. Для Шведова она была наполнена тупой болью. Вот это и есть любовь — когда постоянно больно? Если бы Ева давно его простила и приняла, возможно, чувства не были бы такими сильными. А так каждый день Шведов поджаривался на медленном огне неутоленной страсти. Ему хотелось биться головой о стену, чтобы боль в раздробленном черепе перекрыла невыносимую боль в сердце. Он готов был расцарапать себе горло, потому что нечем было дышать…
В офисе кидался на людей, подчиненные уже прятались от него. Старался сдерживаться, но не получалось, матерился.
На выходных, как обычно, навестил семью. Любимые сестры-близняшки повисли на нем, целуя и обнимая, маманя старалась накормить на целую вечность вперед, батя интересовался делами. Все заметили, что Макс поникший, издерганный…
Неожиданно для себя, он вдруг признался, что до одури влюбился в девушку, а он ей нафиг не сдался. Не привык ныть и жаловаться, однако почувствовал, что сразу полегчало. Родные начали расспрашивать, а Максу было так приятно рассказать им о Еве, о том, какая она красивая, необыкновенная, исключительная…
Он продолжал отправлять ей цветы. Флорист в дорогом цветочном бутике, где он уже оставил целое состояние, предложила добавить конфеты, или макаруны, или игрушку. Шведов с радостью согласился. Выбирать маленькие подарки для Евы было одно удовольствие. Он бы и дорогими подарками ее завалил, но разве строптивая блондинка согласится их принять? От галереи же она отказалась…
*****
К тому моменту, когда позвонил Егор Буланский и сообщил, что появились конкретные результаты расследования, Шведов не виделся с Евой уже целых десять дней. Заканчивался сентябрь, погода радовала, но несчастный влюбленный не замечал ни ярких красок осени, не ослепительных солнечных зайчиков. Он изнывал, мучился и даже пытался напиться, но алкоголь не действовал, стало только хуже.
— Э, брат, да на тебе лица нет! — испугался друг, когда Шведов утром приехал в офис. — Ты что! Ты себя в зеркале видел?
Макс метнул на товарища угрюмый взгляд.
— По Еве скучаю, тоскую… Не могу без нее.
— А она так и упрямится?
— Угу.
— Надо же! А я сейчас тебя удивлю. Тут такое дело… Сначала сам посмотри, что мои сыщики нарыли. Это полный пи***ц. Потом обсудим. — Егор положил на стол перед другом увесистый файл с отчетом. — Вникай, а я пока поработаю, у меня утренняя телеконференция с филиалами.
Полчаса Шведов изучал полученные материалы, а директор холдинга тем временем обсуждал вопросы по вайберу. Закончив совещание, Егор взглянул на друга:
— Посмотрел?
Шведов сидел, обхватив голову руками.
— Ты прав, — выдавил он. — Это действительно полный пи***ц… Что же получается? Ева меня не обманывала… У нее действительно нет денег.
— Этот хмырь, юрист, ловко обвел твою девчонку вокруг пальца.
— Гад… Как же ему удалось?!
— Ну, наверное, Ева привыкла полностью ему доверять. А Сорокин сыграл на ее доверии.
— Вот же сукин сын! — злобно прошипел Макс. Потер лоб ладонью, посмотрел в окно. — Урою гниду.
— Я тоже изучил отчет. Ситуация мне представляется следующим образом. Как известно — об этом сообщалось в прессе — Константин Никитский скончался в результате анафилактического шока после посещения ресторана. У него развилась аллергическая реакция на блюдо из морепродуктов. Но юрист убедил Еву, что ее отец специально принял яд, так как был на грани банкротства и хотел избежать позора. Это ложь, у Никитского дела шли нормально. Не так, чтоб прямо совсем блестяще, но вполне себе. А вот у самого Сорокина в тот момент ситуация была хуже некуда. Он заядлый игрок и по уши увяз в долгах. Когда его босс скончался, у Сорокина появился шанс решить собственные проблемы.
— За счет двух несчастных девчонок!
— Да. За счет дочерей бизнесмена. Ева поверила, что Сорокин самоотверженно ей помогает — прикрывает самоубийство босса. Она боялась огласки, хотела сохранить доброе имя отца. А Сорокина Ева знала с самого детства, он проработал у Никитского пятнадцать лет, был его верным помощником. Сорокин подсунул Еве на подпись несколько документов и фактически лишил наследства. Все якобы ушло на оплату долгов. На самом деле Сорокин просто постепенно перевел на себя весь капитал Никитского.
— Ох**ть. Нет слов, — помотал головой Шведов. — Вот же скотина! Как ловко этот упырь все провернул!
— Он сыграл на дочерней любви, а еще воспользовался Евиной неопытностью в житейских вопросах. К тому же, Ева не могла с кем-то посоветоваться, она должна была молчать, чтобы никто не узнал, что ее отец — самоубийца и банкрот.
— Ну, ничего, — проскрежетал Шведов. — Я вытрясу из этого гада украденные деньги и верну их моей девочке!
— Ничего ты Еве не вернешь, Макс!
— Да я этому козлу яйца узлом завяжу!
— А толку? У Сорокина ничего нет. Пролистай еще раз последние страницы отчета. Часть наследства ушла на погашение огромных долгов, а остальное Сорокин спустил в казино. Он опять в долгах как в шелках!
