смогла немного успокоиться от истерики, пока мы ехали домой.
Мужчина сидел и хмуро что-то разглядывал в ноутбуке.
– Говори, Фатима, – даже взгляда не поднял.
Его холодность меня пугала.
– Прости меня, за мое поведение.
– Прощаю, но впредь запрещаю тебе иметь подруг.
– Что… – я побоялась продолжить предложение, после его гневного взгляда.
– Мне повторить?
– Заур… я… прошу тебя, позволь мне сделать один звонок… дяде. Пожалуйста, – слезы собрались в глазах и грозили мне новым потоком моей печали.
– Одни звонок. Вечером, – я выдохнула и прикрыла глаза, а после почувствовала прикосновение к щеке.
Муж стирал слезы, которые успели выкатиться из глаз и от этого нежного жеста, я еще больше разревелась.
Он притянул меня к себе, обнимая. Хорошо, что водитель был за перегородкой, иначе бы мне очень не хватало сейчас этих объятий.
– Не плачь, – прошептал Заур.
– Извини, я просто испугалась за нее. Она моя единственная подруга.
– Наиль знает, что делает. И если он так поступил, значит так нужно. Или ты думаешь, что он может ей навредить?
– Я не знаю.
– Может он ее украл?
И тут в моей голове возник образ Ули, в свадебном наряде рядом с дядей. Ведь и правда очень, может быть, он жениться хочет.
– Надеюсь, что так, – обняла Заура в ответ и прильнула щекой к его левой стороне груди, слушая мерный стук мужского сердца.
Надеялась ли я на ответ, позвонив дяде? Наверное, да, но уверена была в обратном.
Он не ответил и, кажется, разозлился на мою настойчивость, а после, когда мы улетели на следующее утро с мужем, мой телефон остался вне моего поля зрения.
Хмурость и переживания сказались на наших отношениях с Зауром. Он был раздражен, хоть и редко это показывал.
Я говорила, что просто стесняюсь, что привыкаю к нему, но он ведь не дурак.
– Фатима, – позвал он меня на пятый день нашего отдыха. – Ты просила телефонный звонок, ты его получила. Что ты обещала взамен?
– Заур, я…
– Что Фатима? Постарайся вспомнить. Ты моя жена. Но ты не со мной. Я твой муж, но я не стану позволять тебе то, что заберет тебя у меня. Если ты не согласна, то мы возвращаемся и прерываем клятвы, даже несмотря на мою любовь к тебе. Я не прошу в ответ ничего, кроме того, чтобы моя жена была рядом и телом, и разумом.
Вот в тот момент я испугалась по-настоящему. Не только того, что моя семья будет опозорена. Я увидела Заура другим, понимающим, даже несмотря на то, что он, по сути, не понимал меня и моих чувств тревоги за Ульяну. Он понимал меня и прощал мое поведение, чего не позволил бы другой мужчина никогда.
Он сказал, что любит меня? Поверить не могу. Обычно женщина первой влюбляется в мужа и говорит о любви, а не наоборот.
Я не ответила ему ничего. Просто встала с дивана, на котором мы сидели и ушла, сказав: «Извини».
Мама рассказывала о том, что мужья могут многое. Имеют право на многое, и я как женщина, должна делать так, чтобы муж всегда думал о тебе, иначе можно потерять доверие и ту нить, что связывает вас.
Я впервые испугалась этого. Что если… меня пугало это «если», и я не хотела рисковать. Заур много работает и этот отдых должен быть таковым, ведь если мы вернемся сейчас домой, я останусь одна, опозоренная и без мужа. А дядя, я уверена, что он Ульяне и правда не навредит. Быть может, когда я вернусь, она будет уже невестой в его доме.
В моем чемодане лежали красивые платья и костюмы для танцев.
Я надела самое раскованное и полностью прозрачное. Такие надевали лишь те женщины, которые не стеснялись своего тела. Не боялись откровения перед мужем. Сплошной ажур, лишь на ногах шелк.
Заур сидел на террасе, и мне пришлось ждать, когда он войдет. Хоть мы и были на отдельном острове, который он снял для нашего отдыха, но тут были служанки, повара, я боялась выйти в таком виде на улицу. А потом мне пришла в голову идея.
Я надела на пальцы сагаты и стала ими выводить плавный ритм.
За прозрачным стеклом я видела его лицо. Он улыбнулся, услышав мелодию. Посмотрел в окно, но я скрывалась в темноте комнаты, так что свечи не освещали меня.
Зазвонила еще раз. И он встал.
Мой муж оказался так красив, что я влюблялась в него каждый раз, стоило посмотреть в его сторону.
– Фатима?
– Я покажусь, если ты скажешь, что простил меня.
– Я не могу этого сказать, пока ты не пообещаешь мне, что этого больше не повторится.
– Я не могу этого пообещать, только поклясться.
– Тоже подойдет.
– Тогда я клянусь.
– В чем?
– Что буду тебе женой. Опорой. Любимой. Чтить своего мужа и оберегать. Любить…
– Я погорячился. Прости меня, Фатима.
– Прощаю. Сядешь на диван?
– Хорошо.
Включаю музыку и медленно выхожу к нему, скрываясь за шелковым платком. А когда оказываюсь напротив мужа, скидываю его, ловя восхищение в его глазах.
В этой ночи я слышала его слова…. Каждое обещание и лишь одно запомнила навсегда: «Я бы никогда не смог тебя отпустить».
Возвращение домой было таким скорым. Казалось, что мы только-только прилетели, и вот я упаковываю свои вещи.
Мы договорились вернуться сюда, как только у мужа будут выходные, а сейчас его ждала работа, а меня создание уюта, нашего дома.
А еще, он пообещал, что позволит мне узнать, как там Ульяна. И возможно, я смогу уговорить его, чтобы одна подруга у меня все-таки была.
По прилету, мы встретили свои семьи в гостях, так как рейс был очень ранним. А в одиннадцать, я уже направлялась в дом дяди. Пыталась дозвониться, но не смогла. Ведь пошел слух, что в его доме помолвка.
Стоило мне войти, как я стала свидетелем того, как Ранию хватает Ахмед и запирает в комнате, а Ульяну дядя несет наверх, в одежде для танцев.
Стало страшно от того, что там будет. Ведь в доме полно мужчин, и мне не нравится атмосфера этого дома.
Я прошла в комнату женщин и поздоровалась с ними, попутно рассказывая, как отдохнула на островах, а после пошла на кухню. Ведь если Мадина не в курсе всего, то уверена, это все дело рук Рании. Она коварная женщина.
– Мадина, что произошло?
– Здравствуй, Фатима. Крыша этого дома может не устоять, девочка моя.
– Почему? В чем дело, и где Муна?
– С ней вообще что-то твориться непонятное. Я за нее
