очень боюсь. Но я просто жду момента, чтобы спросить, иначе смолчит.
Мы садимся с чаем за стол, и она рассказывает все, что она успела понять за последние недели.
Одно не складывалось в моей голове, если дядя влюблен в Ульяну, по словам женщины, то помолвка с кем должна была быть? Или же с подругой?
Ждать осталась в женской комнате, куда пришли и Мадина с дочкой. Муна и правда выглядела странно. Но когда в комнату вошла Ульяна, я забыла обо всем и всех, я видела лишь ее.
Ульяна
Увидеть ее и обнять было подарком для меня.
Мы говорили и говорили. В уголке, тихонько о своем. Как всегда, я все ей рассказала. Не утаила ничего, разве что некоторые подробности, но смысл не менялся.
Фатима явно не ожидала ничего подобного. А меня словно прорвало.
– Я не понимаю, Уля. Уверена, дядя не стал бы тебя вот так выставлять. Тем более о помолвке почти никто не знает. Он не звал никого. Он лишь родителям сказал. Даже мои папа и мама не в курсе.
– Но, как же так? Он звонил при мне Рании и…
– Подожди Рании? Может она попросила кого-то поговорить?
– Уля, я узнала его голос. Это он был.
– И что он сказал? Постарайся вспомнить.
– Они на арабском говорили. Муна переводила мне.
– Ничего не понимаю. Подождем дядю, он сейчас все утрясет.
– Пока расскажи, как ты?
И она стала говорить, а я завидовать ее любви. Я была рада за нее, безмерно счастлива. Лишь когда в комнату вошел он, я ощутила горечь, что мой шанс, на счастье, отобрал этот мужчина.
Наиль был зол. Даже нет, он был в ярости. Муна по-прежнему сидела с опущенной головой.
Наиль осмотрел нас всех и выглянув за дверь скомандовал кому-то, а после в комнату затащили Ранию.
Она была напугана. Бледная, растерянная. Опустила голову и повернулась лицом к Наилю.
Он молчал и казалось, что воздух искрил от него. Я и сама испугалась его такого.
– Рания, – загромыхал его голос на русском. Будто сталь столкнулась со сталью. – В зависимости от того, что скажешь ты, будет зависеть твое наказание. На данный момент, ты заработала лишение рук. Быть может, правда оставит тебя в живых, – после его слов, я превратилась в дерево.
Не могла и вздох сделать нормальный. Он говорил серьезно, но я надеялась на то, что он просто устрашает ее.
– Я не виновата, господин. Она выкрасть одежду у танцовщиц, и сама танцевать. Я хотела спасти ваш дом от позора.
Смотрю на нее и просто слов не могу подобрать. Я ее жалею, а она на меня клеветать вздумала?
Набираю полные легкие воздуха, но гневный взгляд Наиля меня пригвождает на место.
Даже не знаю, почему я его послушалась вот так безмолвно.
– Продолжай.
– Это все. Вы же сами видели дальше.
– Видел. Но ты не все мне рассказала, не так ли?
– Это все, господин.
Идиотка, что, если он и правда ее убьет?
– Суп?
– Я не знаю.
Я в шоке.
– Рания, где ты была в тот день, когда я уехал с Ульяной?
– Я… я дома.
– Где переодевались танцовщицы в этот раз?
– В… как обычно, – она повесила голову, словно что-то уже понимая.
– То есть в постройке рядом с домом?
– Да, но она могла выкрасть одежду, когда… когда… они вышли. Или же Муну попросила.
– Зачем ты звонила мне второй раз после того, как я дал распоряжения, как и во сколько организовать помолвку?
– Я хотела… просто уточнить.
– Тогда, почему в моем доме родственники, которых я не приглашал? И каким образом они оказались тут в момент моего приезда, а не в час дня?
– Я перепутать. Время. Просто перепутать, – взвизгнула она.
– Грязная лгунья, – громко произнес он. – Твой гнилой язык я вырву своими руками.
Я взрывалась от гнева, и когда он наконец-то посмотрел на меня, я стала говорить.
Но, когда я дошла до момента с Муной, мне хотелось замолчать.
– Продолжай, Улянна, – скривилась Рания. – Скажи, кто тебе подтвердил мои слова.
– Наиль, – мужчина обратил на меня свой взгляд. – Она не виновата.
– Я сам решу. Продолжай.
– Рания звонила тебе, при мне и Муне. После, она перевела мне все, что якобы ты приказал мне быть в составе танцовщиц в мужской комнате.
Мужчина стал практически красным от злости.
– Муна, вперед, – девушка затряслась и сделала шаг вперед. – Ты забыла арабский?
– Нет, господин.
– Тогда каким образом произнесенное мной, стало тем, что сказала ты Ульяне?
– Простите меня, – она стала плакать, и я поняла, что Рания ее вынудила.
– Ах ты стерва, – кинулась в сторону этой чертовки, но меня перехватил поперек живота Наиль и прижал к себе. – Я тебя убью. Наиль, она заставила ее.
Обернулась в его руках и умоляюще посмотрела в его гневные глаза.
– Заставила? – он вопросительно посмотрел на них обеих и тут вмешалась Мадина.
– Господин, позвольте поговорить с дочерью. Пять минут, не больше.
– Иди.
Наиль продолжал держать меня за талию, а я все мечтала, чтобы отпустил, и я наконец вцеплюсь ей в волосы.
Посмотрела в сторону Фатимы, а она была шокирована, уже и не тем, что было, а просто смотрела на нас с ним.
– Убери руки, – шиплю мужчине и щипаю его за кожу.
Он наклоняется ко мне и шепчет:
– И не подумаю.
– На нас Фатима смотрит.
– Отлично, – был мне ответ.
Через пять минут в комнату вошли Муна, с красными от слез глазами и злая Мадина. Не представляю, что там было сейчас.
– Слушаю, – пробасил Наиль.
– Говори, Муна. Всю правду, – приказала ее мать.
– Я… господин, я солгала Ульяне, потому что Рания, пообещала опозорить меня перед вами и людьми, и вы выкинете меня и мою семью из дома. А я этого испугалась…
– Почему я должен был это сделать?
Она молчала и никак не могла ответить.
Мне стало ее жаль, и я уже порывалась сказать ему, чтобы спросил наедине, но она заговорила.
– Потому что Рания знает о нашей любви с Хасаном, – вымолвила и расплакалась.
– Чертова дрянь, – зашипела я на эту идиотку. – Сама ходишь и слюной брызжешь на…
– Нет, – закричала она, вдруг перебивая меня.
– Боишься, что скажу? Что же ты не подумала об этом, когда творила все это с нами?
– Рания, – вновь берет слово Наиль. – За все, что ты сделала, я имею право вырвать твой коварный и лживый язык и отрубить руки.
От этих слов сжалось все в комок.
– Муна, за разврат в моем
