платком.
Не знаю, что она от меня хотела.
Сочувствия?
Я сожалею, что у нас нет ребёнка. Но есть другой. Такой же непутёвый.
Кстати, откуда она вообще узнала? Есть несколько вариантов – горничные, которые её ненавидят, поэтому этот вариант отпадает, и…
Алла.
Они знакомы раньше были. Лана из России, они вместе учились в одном университете. Как-то познакомились. Я поэтому с Аллой и познакомился – у нас был связующий.
Сука, если это так.
Блять, не окружение, а клубок змей.
Бывшая жена – овца. Сын… Придурок.
Ева так и не рассказала, почему она кричала вчера. И что успел ей сделать Аяз. Сразу ведь уснула. А как проснулась – убежала. А теперь весь день избегает меня.
Поэтому, когда она вернётся обратно, поговорю с ней. А пока сажусь на диван в гостиной, достаю письмо от Шейха, которое до сих пор таскаю с собой. Открываю его, читаю.
Приглашает на завтрашний вечер. Придётся идти. Шейх иначе обидится.
Вот же.
– Что тут написано? – раздаётся над ухом нежный голос.
Я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю взгляд на Еву. Стоит, смотрит на листок с арабскими буквами.
– Приглашение.
– Куда? – спрашивает осторожно. Но не сказал бы, что она в печали, нет. В голосе чувствуются звонкие нотки, которые, честно, очень радуют меня.
– Шейх решил устроить вечеринку в честь его дня рождения. Приглашает к себе.
– И ты поедешь? – эй, что задумал этот чертёнок? Глаза не блестят, но вопрос настораживает.
– Да, собираюсь, – киваю. – Придётся тебе побыть одной. Но, думаю, ты с радостью избавишься от ме…
– Я хочу пойти с тобой, – внезапно выпаливает.
Чего-чего?
Я от неожиданности даже встаю. Поворачиваюсь к ней, обхожу диван и беру её лицо в ладони. Осматриваю со всех сторон – ищу ссадины, царапины и синяки от ударов. Где-то она явно ударилась.
Быть этого не может.
Вчера она мне… Хм, помогла. А теперь ещё и пойти куда-то со мной хочет.
– Там будет моя жена, – предупреждаю её. Это правда. Она тоже из близких Шейха. Общается с его любовницей.
– Тогда… Я точно пойду, – говорит так уверенно, что у меня появляется сомнение. Очередное. – Странно будет. Ты недавно выгнал её из дома из-за меня, но придёшь один. Она подумает, что я тебе надоела, ты выкинул меня. А я не могу дать ей такой возможности.
Нет, она так не подумает.
Но я молчу об этом.
Хотя надо бы.
Я не хочу, чтобы Ева шла на этот вечер. Столько взглядов на ней… Я не вытерплю. Вообще показывать её никому не хочу. Но и отказать не могу.
Потом. Все решим потом. А сейчас…
Я только хочу спросить, что случилось вчера, как замечаю чуть припухшую щеку.
Хмурюсь, присматриваюсь. Даже наклоняюсь.
А Ева из хватки вырывается, понимая, куда я смотрю.
– Я пойду, – разворачивается ко мне спиной и пытается удрать.
– Стоять, – ловлю её за запястье. Опять поворачиваю к себе. – Что это?
Я уже нетерпеливо киваю на её щёку.
– Отвечай.
А она взгляд отводит. В пол опускает.
– Я в туалет хочу.
– Ева! Я спросил! – внезапно кричу, сам того не понимая. Срывает. Опять. – Это Аяз сделал? Он? Вчера вечером?
Какую-то секунду она мнется.
Я уже успеваю разделать собственного сына по кускам.
Но этого мало.
Ева кивает.
И я, даже не думая, отпускаю её. Стремительно разворачиваюсь и иду на выход из комнаты, сжимая кулаки и стараясь не показать Еве, насколько я сейчас зол. Настолько, что готов пойти свернуть шею собственному сыну.
– Я его убью!
Ева
– Амир, стой! – я тут же бегу за ним, хватаю его за руку. Он совсем ненормальный! – Ничего не случилось! Я же в порядке!
Именно поэтому я не хотела подходить к нему весь день! Ждала, когда эта припухлость спадёт, а она… Чёрт. Зачем я вообще полезла? Мне стало интересно. Да и тем более избегать его до ночи не вышло бы. Он всё равно пришёл бы.
И что я тогда сказала бы?
Не хочу тебя видеть?
Но это ведь не так.
– Никто не смеет поднимать руку на мою женщину! Даже, мать его, я!
Амир всё равно несётся вперёд, несмотря на мою просьбу, на мою хватку на его запястье.
Он не понимает, что творит! Просто на эмоциях!
Подбегаю к нему, обнимаю со спины и висну как на вешалке. Лишь бы остановить его!
– Перестань! А если тебя посадят?
– Да плевать мне! – продолжает идти и за руки меня хватает на своей груди. А я сильнее пальцы переплетаю и держусь, чтобы не отстать от него.
– А мне – нет! – выкрикиваю.
Саидов внезапно останавливается, не убирая руки от моих ладоней. Но потом всё-таки с помощью своей силищи расцепляет мои пальцы и оборачивается. Кипит и пышет жаром. Смотрю ему в глаза и громко сглатываю, чувствуя, как во рту пересыхает от одного только внимания.
Я думала, что видела Саидова в любом состоянии.
Но нет. Всё то – цветочки. Потому что сейчас глаза чуть не наливаются кровью. Мощные челюсти сжаты и чуть не скрипят от злости. Ноздри раздуваются от одного дыхания.
– Разве не ты прогоняла меня? Хотела, чтобы я ушёл? Хотела избавиться от меня. У тебя есть отличный шанс сделать это!
Мне хочется расплакаться только от того, что он на меня кричит. Тем более так зло, будто я сама подставила щёку для удара.
– Да, прогоняла! – отвечаю ему в тон, крича. Толкаю в твёрдую грудь, но он даже не отодвигается на миллиметр назад! И это начинает бесить ещё сильнее! – И смерти тебе желала! Но ты подумал, что будет со мной после того, как тебя посадят, а?
У меня у самой нет ответа!
Снова толкаю его.
И опять хоть бы хны.
Но мне плевать. Я просто выплескиваю то, что так рвётся наружу.
– А о ребёнке ты нашем подумал? Что я скажу ему через пять лет? Прости, твой папа вышел за хлебом и не вернулся, бросив нас? Или сказать прямо, что Саидов – убийца, а? Ты – эгоист, Амир! Всё делаешь ради себя! А я просто не хочу, чтобы ты попал в тюрьму! Снова!
Я останавливаюсь, прекращая свой поток слов. Но рыдать хочется безумно.
Я даже первой причины его пребывания в тюрьме не знаю!
– Поэтому ты сейчас останешься здесь. Или…
Я замолкаю, не зная, что сказать.
Губы дрожат, глаза слезятся.
Смотрю в тёмные глаза и бездвижное выражение лица. Амир ничего не говорит. Только смотрит, прожигая взглядом. Губы сжаты в тонкую полоску.
– Можешь не продолжать, –
