полосы. В результате пришлось еле ползти и объезжать их по обочине.
Стефу я скинул «пробка», на что получил очередное письмо с фотографией. В этот раз в кадре уже не было любителя ромашек, зато была Эльвира. У меня даже дар речи пропал. Вот чего я не ожидал от Эльки, так это того, что решит включать бабские истерики и лезть с разборками к Вознесенской. Да как она вообще на нее вышла? Видела-то всего раз, на том светском вечере, когда Ежик блеснула во всей своей безудержной красе.
— Твою мать, — хлопаю по рулю, с силой вдавливая кнопку клаксона, — Давайте живее! Тормоза!
И пусть меня никто не слышит, я продолжаю ругаться во весь голос, кроя матом и каждого, кто попадет в поле зрения.
Когда я все-таки добираюсь до кафе, Эльвиры уже нет. Зато есть притихшая, какая-то испуганная Лера и Стеф, через два столика от нее.
Он уходит, мы беседуем и в результате выясняется, что Эльвира и ей сказала, про свою якобы беременность. Вот тут я завожусь по-настоящему. Мне нахрен не сдались такие игры, и Эльвира прекрасно это знает. Я вообще всегда считал ее самой разумной из женщин. Что, мать вашу, изменилось?
Откладывать дальше решение этого вопроса не было смысла. Поэтому я связываюсь с Николаем Громовым, главврачом частной клиники.
— Демид, какая неожиданность, — его голос напряжен и звенит, как струна.
Нас связывает некрасивая история с Вероникой. Та самая, от которой никогда не отмыться ни ему, ни нам с братом.
— Здравствуй, — я тоже не горю от восторга, что снова пришлось к нему обратиться, — помощь нужна.
— Нет! Просто нет и все! Я после прошлого раза год нормально спать не мог!
— А сейчас можешь? — усмехаюсь в трубку.
— Барханов, не втягивай меня в свою очередную вендетту.
— Да не ори ты. Никаких вендетт. В этот раз мелочи. Мне тут пытаются доказать, что я стал автором беременности. Я с этим категорично не согласен и хочу получить подтверждение.
Секундная тишина, потом настороженное:
— И все?
— Да. Твои люди возьмут у нее все нужные анализы и проверят. Чтобы все было под присмотром и избежать возможной подмены. Мне нужно убедиться в том, что это не мой ребенок…Если он вообще есть.
— Если результат положительный?
— Тогда стану папашей.
— И никаких афер?
— Никаких.
— Ладно, — он переключается на деловой тон, — какой у нее срок?
— Понятия не имею.
— Ладно, вези ее к нам. Разберемся. Только учти, неинвазивный метод даст результат с девятой недели. До этого времени бесполезно.
— Не сомневайся. Привезу.
После разговора с Громовым я набираю Эльвиру. И первое, что она делает, это динамит меня:
— Прости, Демид. Занята. Позвоню, как освобожусь, — быстро тараторит в трубку и отключается.
Зашибись.
Глава 18.2
Э, нет, родная, со мной такие фокусы не проходят. Уж ты-то должна это знать.
Я снова ее набираю. И так раз десять. Методично и упорно, до тех пор, пока она все-таки не отвечает
— Я же сказала. Занята!
— Минуту найдешь.
— Не найду.
— Решила суку включить?
— Чего ты ждал, Демид? Что ты бросишь меня. Снова! А я все так же буду покладиста и спокойна. Улыбаться и делать все, как ты хочешь, отменяя ради тебя то, что мне важно?
Естественно ждал, учитывая какой спектакль она затеяла.
— Эль, ты все еще уверена, что ждешь от меня ребенка? — перехожу к главному.
— Демид, — тут же возмущается она, — уверена!
— Значит, вопрос закрыт. Выключаешь истерику и делаешь, как я скажу. В клинику. Сдавать анализы. Точка.
Я никогда не давил на нее, никогда не прогибал и по большей части относился как к партнеру, поэтому Эльвира теряется:
— Мне некогда, — голос начинает дрожать, — У меня дела.
— Отменишь.
— Даже не подумаю.
— Отменишь, Эль. Или сама назначай точное время, когда сможешь.
— У меня сейчас проект важный. Мне не до забегов по больницам. Может через неделю или две.
Я тут же мысленно прикидываю, что потом еще недели две ждать результат. На фиг надо.
— Нет.
— В смысле нет? Я не твоя комнатная собачка, чтобы прыгать по щелчку. Уже нет!
— Не драматизируй. Ты никогда не прыгала.
— Не дави на меня, Демид. Я вообще-то беременна. Мне нельзя волноваться.
— Сдаем анализы и все. Если получаем положительный результат, обещаю никаких волнений у тебя больше не будет. Я лично за этим прослежу.
Она недовольно вздыхает, потом произносит.
— Хорошо. Сейчас проверю свой планер и напишу, когда смогу. Это все, что ты от меня хотел?
— Все, — специально ни слова не говорю о ее встрече с Ежиком, чтобы не выслушивать очередную порцию недовольства и претензий.
— Жду.
После разговора проходит минут пятнадцать, не меньше. Она явно испытывает мое терпение, но на провокацию я не ведусь. На Эльвире у меня отключаются эмоции и включается холодный рассудок.
Отправляю ей спокойное «Я жду». И только после этого мне приходит ответ.
«В среду в пять»
Неужели действительно придет? Не верю, но на всякий случай отправляю данные в клинику. Чем черт не шутит.
— Кхм-кхм, — раздается покашливание от двери.
Кручусь на кресле и вижу Артура. Он подпирает плечом косяк и исподлобья смотрит на меня.
— Вас можно поздравить?
— Давно уши греешь?
— С самого начала твоего разговора, — выпрямляется и идет ко мне, — ну так что, еще на одного Барханова станет больше?
— Нет. Эльвира по-прежнему настаивает на том, что беременна, — равнодушно жму плечами, — я по-прежнему не верю. Это дурацкая попытка меня удержать. Уверен, она и сама прекрасно это понимает. Как у вас дела? Как вероника?
— Собственно по ее просьбе я сейчас и пришел. Хочет знать, как у тебя обстоят дела с Лерой и ребенком.
— Так позвонила бы сама, спросила.
— Смешно.
И он, и я знаем, что его Ника никогда мне позвонит. Даже если я останусь последним человеком на земле, она не будет со мной добровольно общаться.
— Передай ей, что сына еще не увидел, но уже был послан ни единожды. Если ей от этого станет легче, скажи, что закон бумеранга на мне отрывается
