class="p1">— Арсений! Это ничего не меняет, мы больше…
— Господи, закрой на секунду рот! Я думал, тебя уже убили, изнасиловали, пытают, а ты просто перепутала автобусы? А где твой телефон? Где твоя сумка?
— На работе забыла! — говорю тихо, и Арсений закатывает глаза.
— Кто бы сомневался. Как ты голову-то нигде не забываешь?
— И это ты виноват! Я вообще-то от тебя подальше сбежать хотела.
— Я с тобой реально поседею раньше времени. Ты хоть представляешь, что я пережил за эти несколько часов?
Мне приятно. Чертовски приятно, что он так волновался. Что искал меня. Нашел даже. Но это ничего не меняет. Он все еще воспринимает меня как игрушку временного пользования. Ну может очень дорогую для него игрушку.
Мы наконец подъезжаем к дому, тормозит тихонько. Когда он собирается выйти, я его торможу.
— Я сегодня не шутила. Нам нельзя быть вместе. Я хотела попросить тебя вернуть меня на прежнее место, если нет, то я найду другую работу.
Арсений даже не отвечает. Просто выходит из машины и идет к подъезду.
— Арсений! Ты меня слушаешь?!
— Я хочу спать! Завтра продолжишь мне выносить мозг, а сегодня просто заткнись.
— Эй, я и обидеться могу! — он хватает меня за руку и тащит в квартиру. Так, стоп. В его квартиру.
— Я не хочу сюда! Я домой хочу!
— А ключи где от твоей квартиры?
— Эм… В офисе.
— Вот и все, — он толкает меня в огромный зеркальный лифт, который несет нас на самый последний этаж. Дух захватывает. Арсений подталкивает меня в квартиру, закрывает двери и уносит ключ с собой.
— Осваивайся, я пошел спать.
— Я здесь жить не буду! — кричу ему в спину, а он просто поднимает руку и скрывается внутри огромной квартиры. Я же стою, не шелохнувшись, пытаясь охватить взглядом убранство квартиры, чисто мужской на мой взгляд.
Тут не угадывается присутствие женщины.
Жить я, конечно, тут не буду. Но ведь могу просто посмотреть, — снимаю ботинки и иду по теплому полу внутрь. Ахаю, когда вижу панорамные окна, из которых открывается потрясающий вид прямо на мост через Обь.
Все-таки какая огромная разница.
Те люди живут в бараке, а Арсений на двадцатом этаже новостройки. Те люди никогда не увидят той красоты, что вижу я. Мне почему-то захотелось это исправить.
Вдохновение появилось неожиданно, а походив по квартире, я нашла кабинет и листы бумаги. На них и нарисовала самое большое колесо обозрения с вертолетами вместо кабинок.
Но тут же поняла, что это глупость, и смяла листок бумаги. Глупые мечты, особенно в свете того, что я планирую сказать Арсению.
Арс
Тяну руку, а достать не могу. Зову ее, а она не оборачивается. Бежит, бежит все быстрее, а я не могу угнаться.
Открываю глаза, смотрю в темный потолок. Ночь еще или раннее утро. Маша!
Вскакиваю с кровати и чеканю шаг в гостиную. Выдыхаю. Тут. Спит на диване, даже одежду не сняв. Подхожу ближе, сажусь у дивана, убирая светлую прядь с бледного лица. Устала дурочка.
Иногда реально не понимаю, что с ней делать. Отпустить и дать работать. Это было бы разумно, потому что она большой ребенок, воспитывать которого у меня нет времени.
Жениться и завести семью. Через год уже разбежимся, потому что она будет устраивать истерики и ревновать к работе.
И с ней тяжко и без нее уже себя не представляю. Только подумаю о том, что она будет вне зоны доступа, как внутри сжимается все.
Скольжу взглядом по телу. Стояк тут же шорты приподнимает. Идеальная. Это первое, что пришло на ум, когда увидел. Еще в столовой в компании взрослых чертежниц. Я еще тогда подумал, что работать рядом с такой — сплошной мазохизм. Я правда планировал ее оставить после своего обещания, но несколько дней совместной работы превратились в эротический ад. Я ее хотел постоянно, а она не могла мне отказать. В итоге секс на столе стал завтраком, секс на диване — обедом. Секс у нее дома — ужином. Даже на тренировку сил не остается, хотя меня там давно ждут.
Маша ворочается, а я подкладываю руки под стройное, но довольно тяжелое тело, чтобы поднять и перенести на кровать. Я несу ее по коридору, мельком оглядывая коричневые станы. В этой квартире не хватает красок. Ни одной из женщин не позволял даже шторы менять. Но если Маша захочет, она может полностью сделать ремонт. Будет чем заняться. А я буду знать, что, пока работаю в Дубае, она занимается чем-то полезным. А может и вовсе взять ее с собой в Дубай.
Укладываю малышку в кровать, снимаю с нее колготки, наслаждаюсь тем, как они скользят по стройным ногам. Она вертится на кровати, обнимая подушку, а я расстегиваю юбку. Ну вот куда она поперлась в таком виде. Страшно представить, что с ней могли сделать в этом районе. Или если бы не в те руки попала.
Укрываю одеялом Машу и иду к себе. Привычка работать в своем кабинете, пока еще темно, осталась с самого детства. Замечаю брошенный листок. Не люблю бардак и хочу его уже выкинуть, как вдруг замечаю чертеж. Раскрываю листок, разглаживаю. В душе рождается приятное тепло, распространяется по телу. Смотрю вперед, туда, где это колесо обозрения должно стоять.
Да, Маша никогда не сможет проектировать настоящие вертолеты, но у нее прекрасное чувство стиля и фантазия такая, что любой сказочник позавидует.
Я думал ей отдать проект вертолета, который она сделала, но, по-моему, эта идея ей понравится гораздо больше. Только придется обсудить с ней, раз уж она так сильно этого ждет.
Разглаживаю листок, завожу отдельную папку, а сам принимаюсь за свою работу. До поездки один день, и я надеюсь, что утром мы с Машей решим все вопросы, чтобы я улетел спокойно.
Отрываюсь от работы, когда слышу звук разбитого стекла на кухне. Тут же срываюсь туда, замечая Машу в одном белье на столешнице возле раковины.
— Что ты…
Вижу кровь на ее пальце и разбитый стакан.
— Кто вообще делает кухонные шкафы на такой высоте? Эта кухня для мутантов?
Достаю метлу, совок и собираю осколки. Потом надеваю тапки и прохожу к Маше. Обрабатываю палец.
— Ай! Я лучше сама.
— Ты можешь не дергаться. Твое сама у меня уже в печенках сидит.
— Беру пример с тебя. Ты тоже все сам решаешь и делаешь.
— Я мужчина, Маша! Я привык так жить. Я и так прогибаюсь под тебя, как могу.
— Ой, смотри не
