Это все из-за Габриеля. Он тому виной. Вечно этот Габриель. Он ушел из ее жизни, но она не может прогнать его из своего сердца; как бы она ни старалась, ей это никогда не удастся.
— Габриель. — Его имя сорвалось с ее губ вместе с рыданиями.
— Дорогая.
Она быстро осмотрелась по сторонам, сердце забилось чуть ли не в горле, грозя выскочить наружу при звуках этого слова, произнесенного с такой нежностью.
— Габриель! — Она уставилась на него, не в силах поверить, что это он, а не плод ее воображения.
На нем были черные брюки, черные ботинки и темно-зеленая рубашка. Плечи, укрытые вечным черным плащом, показались ей еще шире, чем были когда-то. Волосы цвета ночи, и глаза свинцовые, как небо перед грозой.
Оба застыли, молча глядя друг на друга.
Она хотела бы упасть в его объятия, прижать голову к его груди и выплакать всю свою боль, не отпускавшую ее эти три месяца разлуки с ним.
Он хотел бы прижать ее к себе, убедиться, что с ней все в порядке.
Но она боялась быть отвергнутой.
А он опасался того, что если снова притронется к ней, то никогда уже не сможет отпустить от себя.
И тут она увидела муку одиночества в глубине его серых глаз и поняла, что готова преодолеть все, даже боль быть отвергнутой, лишь бы утешить, успокоить его хотя бы на миг.
И он понял, что проиграл эту бесполезную битву с собой, он принадлежал ей с первого момента, как увидел, и ничто не могло изменить это.
— Дорогая.
Одно только слово. Но оно прорвало барьер между ними. Не успело его сердце ударить следующий раз, как он уже держал ее, прижимая к себе, и слезы радости катились по ее щекам. А он снова и снова повторял ее имя. Его одиночество испарилось навсегда при виде этих слез любви, радости и счастья.
Он надолго застыл, прижимая Сару к себе, вбирая ее тепло и сладость.
— Ах, дорогая, — пробормотал он, — если бы ты только знала, как я страдал оттого, что потерял тебя!
— Не больше, чем я. Если бы ты только знал, как страдала без тебя я. — Она взглянула в его глаза. — Но я так старалась вычеркнуть тебя из моей памяти!
Габриель кивнул:
— Я слышал тебя.
— Почему же тогда не отвечал?
— Ты знаешь почему.
— Потому что ты…
— Вампир.
Сара кивнула, думая, почему ей так тяжело слышать это. Разумеется, она знала, что это правда, но если не говорить и не вспоминать об этом, то это и не будет казаться такой уж правдой.
— Сара. — Он прижался подбородком к ее волосам.
— Почему ты вернулся? — встревоженно спросила она.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Для себя он решил, что, если Сара утратила влечение к нему, он вернется к Нине и выполнит ее желание, чтобы уберечь этим Сару от кровожадной вампирши.
— Нет! О Габриель! Без тебя мне ничто не мило, умоляю, не оставляй меня снова.
— Не оставлю, — пообещал он. — Если ты так уверена в своем желании, я останусь.
— Я уверена.
— А Морис Делакруа?
Морис! Чувство вины вспыхнуло в ней. Она обещала выйти за него замуж весной.
Наступило молчание, и он отстранился слегка, чтобы видеть ее лицо.
— Что с тобой, дорогая?
— Я…
Габриель опустил плечи, словно придавленный тяжестью. Она полюбила другого, пока его не было с ней.
— Сара?
— Я… я просто думала, что никогда больше не увижу тебя, — запинаясь, проговорила она, — и поэтому… я… — Она проглотила вставший в горле комок. — Я сказала Морису, что выйду за него.
— Я понимаю.
— Но я не хочу Мориса, мне нужен лишь ты!
— Ты уверена?
— Да! Ты должен верить мне. То, что я обещала ему, теперь не имеет силы. Раз ты со мной, то причем здесь он? Ты понимаешь?
— Но ведь он был с тобой, — спросил он спокойно, как если бы ему не так уж и важен был ответ, хотя и понимал, что задушил бы Делакруа голыми руками, если бы только знал, что тот позволил себе большее, чем просто целовать Сару на прощание у дверей.
— Конечно нет! — с негодованием откликнулась Сара. Она тревожно вглядывалась в лицо Габриеля. — Ты ведь веришь мне, да?
Он кивнул, и нежная улыбка изогнула его губы.
— Я бы сразу понял, если бы ты солгала, дорогая.
Он снова привлек ее к себе, вбирая тепло кожи, жизнь, пульсирующую в ней, слушая биение ее сердца. Она была так молода, красива и так хотела любить.
— Габриель? Ты ведь так и не сказал мне, что заставило тебя вернуться.
Он тяжело вздохнул, зная, что она обязана знать правду.
— Боюсь, из-за меня ты оказалась в опасности, Сара.
— Я? Но как это может быть?
— Это долгая история. Давай присядем, так нам будет удобнее.
Взяв Сару за руку, он подвел ее к дивану и усадил рядом с собой, оглядываясь и собираясь с мыслями, рассеянно замечая новую мебель, обивку, драпировки.
— Ты помнишь историю, в которой я рассказывал тебе, как стал вимпиром? Сара кивнула.
— Женщина, которая сделала это со мной, встретилась мне в Испании. Она захотела, чтобы мы снова стали любовниками.
Сара молча уставилась на него глазами, полными ревности от мысли, что Габриель мог ласкать другую женщину.
— Ты никогда не говорила мне, что вы были любовниками.
— Это было слишком давно, сотни лет миновали с тех пор. Тогда она казалась мне самой прекрасной женщиной на свете.
— И ты… она…
— Нет, дорогая, — спокойно ответил Габриель. — У нас ничего не было. Но когда я отказал ей, она пришла в ярость и стала угрожать моей жизни… — Он помедлил. — И твоей.
— Моей? Но почему?
— Она тоже умеет ревновать, дорогая. Сара нахмурилась:
— Но как она узнала обо мне? Габриель пожал плечами:
— Не знаю. Возможно, она следила за мной.
— Она угрожала убить меня?
— Не совсем так.
Сара замерла, чувствуя, как холодеет.
— Так что же?
— Она грозила сделать тебя одной из нас.
— Нет! — Это был крик страха и отвращения.
— Поэтому я и вернулся, Сара. Чтобы защитить тебя, если смогу.
— Если сможешь? Габриель кивнул:
— Она очень древний и могущественный вампир. Я не уверен, что смогу противостоять ей.
Сара уставилась на него, напуганная сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Если Габриель, обладавший сверхъестественной силой, не был уверен, что сможет защитить ее, на что ей остается надеяться?
Стать вампиром. Она любила Габриеля всем сердцем и душой, но знала, что предпочтет смерть превращению в существо, подобное ему, отрезанное от всего человеческого мира, от Бога. Она не хотела жить кровью других людей, проводить солнечный день в мрачном подземелье. Ей нужны были дом, дети, семья…
Она конвульсивно вздрагивала, и Габриель осторожно привлек ее к себе. Ему не стоило усилий прочитать мысли Сары, и он молча проклинал себя за то, что был так заносчив с Ниной, уж лучше бы он согласился или пообещал встретиться с ней потом. Нужно было как-то успокоить ее гнев, а он не сделал этого. Но, возможно, еще не поздно, и он успеет…
