Она конвульсивно вздрагивала, и Габриель осторожно привлек ее к себе. Ему не стоило усилий прочитать мысли Сары, и он молча проклинал себя за то, что был так заносчив с Ниной, уж лучше бы он согласился или пообещал встретиться с ней потом. Нужно было как-то успокоить ее гнев, а он не сделал этого. Но, возможно, еще не поздно, и он успеет…
— Нет!
Он удивленно взглянул на Сару-ее широко распахнутые голубые глаза был полны ревности.
— Не смей и думать о том, чтобы пойти к этой… женщине.
— Возможно, так было бы лучше, дорогая.
— Нет.
— Сара, она очень могущественна и умеет подчинять других своей воле. Если ей удастся погубить меня, ты будешь зависеть только от ее милости.
— Неважно, Я не позволю тебе идти к ней. Габриель приподнял черную бровь:
— Ты не позволишь мне? Сара покачала головой:
— Ты теперь мой. Я не желаю делить тебя ни с какой другой женщиной.
— Ах, милая моя Сара, да ты настоящая тигрица!
— Я просто люблю тебя, Габриель.
— Сара…
— Я знаю, — ответила она. — Знаю. — Взяв Габриеля за руку, она привела его в спальню и закрыла дверь.
— Сара, ты уверена, что…
Она взглянула ему в глаза, вспоминая, как он навещал ее в приюте, как впервые повел в театр на балет. Он исполнил мечту ее жизни, она стала известной миру балериной. Когда-то она думала, что он ангел, а теперь знала, что он приговорен к вечному мраку — создание, оживающее только ночью.
И он — человек, которого она любит.
— Я уверена, Габриель, — прошептала она.
— В самом деле?
Он повернул ее так, чтобы она могла видеть зеркало, и встал рядом, держа за талию.
Они стояли бок о бок, но в зеркале было лишь ее отражение.
— Я вампир, Сара-Джейн, и не смогу заполнить твою жизнь, не смогу дать тебе детей. Я никогда не постарею, твоя жизнь пройдет, а я… Как ты сможешь быть счастлива со мной, во что превратится твое существование?
Сара взглянула на Габриеля, стоявшего рядом, затем-снова в зеркало. Она слышала его, могла коснуться, а у него не было даже отражения.
— Сара?
— Ты все еще пытаешься избавиться от меня, Габриель? — Сара коснулась его щеки, но зеркало показало, что она прикасается к пустоте. — Неужели ты еще не понял, что это
Невозможно?
— Я лишь хотел, чтобы ты проверила себя.
Вздохнув, Сара обняла его и поцеловала, лаская его рот языком и прижимаясь к нему грудью.
— Я проверила, мой ангел, — прошептала она, пробегая пальцами по его плечам. — Очень хорошо проверила.
Застонав, он подхватил ее на руки и положил на постель. Горя желанием, раздел ее и замер на миг при виде мягких линий тела. Как же она прекрасна! И она хочет его. Это невероятно.
Когда он стал раздеваться сам, она остановила его, и сама расстегнула и сняла с него рубашку, прикасаясь к плечам и груди, заново узнавая его тело.
Низкое урчание вырывалось из его горла, когда ее руки ласкали его. Наконец, не в силах сдерживаться, он накрыл ее своим телом, не переставая шептать дорогое имя, и они слились в одно.
Она прижимала его к себе все тесней и тоже шептала его имя, а страсть их закипала все жарче, ярче, пока не сравнялась энергией с солнцем.
В ней заключался тот свет, в котором он так нуждался, ее нежность и тепло заполняли его вечную пустоту, прогоняя одиночество из сердца.
Он чувствовал, как она вздрагивает под ним, слышал свое имя, слетавшее с ее губ. Наконец все его тело содрогнулось в последний раз, и он упал на нее, продолжая прижимать к себе и уткнувшись лицом ей в шею. Зная, что слишком давит на нее, он откинулся на бок, обвивая ее руками. Он чувствовал приближение восхода, но на этот краткий отрезок времени мог быть с ней и любить ее.
С восходом он заторопился, и его движения разбудили Сару. Опершись на локоть, она следила, как он одевается.
— Куда ты собрался?
Он сделал неопределенный жест рукой.
— Мне нужно подыскать себе новое убежище.
— Останься.
— Нет.
— Почему нет?
В самом деле почему? Она уже знала, кто он, и ему незачем было таиться от нее.
— Ты можешь остаться и спать здесь, как тогда, в последний раз.
— Я вынужден буду снова просить тебя не входить в спальню до вечера.
Сара села, комкая покрывало, и он подумал, как она прекрасна с длинными золотыми волосами, небрежно рассыпанными по плечам, и губами, слегка распухшими от его поцелуев.
— Почему? — непонимающим тоном спросила она. — Ты не доверяешь мне? Он спокойно выдержал ее взгляд.
— Всем сердцем я верю тебе, дорогая, но предпочитаю, чтобы ты не видела меня во время сна.
Склонив голову набок, Сара недоверчиво поглядывала на него, не понимая, почему он не хочет, чтобы она видела его спящим.
— Пожалуйста, дорогая.
— Хорошо. — Она встала и быстро собрала одежду, которая могла ей понадобиться днем.
— Сара, будь сегодня очень осторожна. Нина уже, должно быть, в Париже и может нанять кого-нибудь, чтобы расквитаться с тобой. Держи на запоре окна и двери. Не открывай тому, кого не знаешь.
— У меня репетиция в полдень.
— Морис зайдет за тобой? Румянец покрыл ее щеки.
— Да.
— Очень хорошо. Держись поближе к нему, и пусть он проводит тебя домой.
— Слишком необычное требование, если учесть, что исходит оно от тебя, — сказала она.
— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна.
— Но что будет с тобой? Вдруг она подошлет кого-нибудь к тебе?
— Я не совсем беспомощен днем, Сара, — сказал он, стараясь рассеять ее тревогу.
— Это совершенная правда.
Она вздохнула, продолжая испытывав беспокойство за него.
— Может быть, мне лучше остаться дома?
Габриель сжал кулаки, в который раз сожалея, что отказал Нине. Из-за его дурацкой гордыни, из-за отвращения, вспыхивавшего в нем при одной лишь мысли, что он будет,
Хотя бы на одну ночь, любовником Нины, Сара теперь подвергается чудовищной опасности.
— Габриель?
— Думаю, все будет в порядке, дорогая. После репетиции непременно купи несколько связок чеснока и повесь у двери и на окнах. У тебя есть крест? Надень его, прежде чем пойдешь.
— Ты пугаешь меня.
— Знаю, но ты должна быть готова к опасности.
Он привлек ее к себе, желая провести с ней весь день, невыносимо страдая оттого, что настала пора разлучиться, хотя бы на время. Он подумал, что неплохо бы увезти ее из Парижа, хотя и знал, что Нина все равно последует за ними. Она чувствует его точно так же, как и он ее.
— Помни, что я люблю тебя, Сара-Джейн, и будь осторожна.
Солнце уже взошло, и он ощущал его всесильную власть на своем теле. Оцепенение медленно охватывало его.
— Сара, закрой окно.
— Что? О!
Выскочив из его объятий, она быстро навесила на окно тяжелое стеганое покрывало, закрыв его сверху шторами так, чтобы ни один луч не мог проникнуть в комнату.
