Разговор, который начался так странно и необычно, постепенно превратился в приятную беседу. Я с интересом слушала рассказ Дмитрия о том, как им приходилось корпеть над учебниками литературы в школе. Их преподаватель был очень строгим мужчиной, он требовал от своих учеников неукоснительного выполнения всех правил и устава пансиона, где они жили и учились. Именно тогда Дмитрий и возненавидел уроки литературы и перестал читать.
– Но я обещаю, – внезапно спохватившись, словно сказал что-то плохое, заговорил он, – что обязательно прочитаю вашу любимую книгу. Даю слово…
Я и представить себе не могла, что он может быть таким. Осознание того, что я постепенно переставала его бояться, преследовало меня по пятам. С каждым разом, стоило ему сказать что-то забавное или смешное, мои губы невольно складывались в улыбку, а в голове зарождались все новые и новые вопросы. Мне было стыдно и неловко за себя, но здесь, рядом с ним, я терялась в иллюзии, которую создало мое собственное воображение. Я придумала, будто никогда раньше не знала и не встречала этого человека и, сама не поняла, как начала верить в свою же ложь.
Вскоре лекарство подействовало, и я забылась крепким сном. Но даже там прошлое не хотело оставлять меня. Оно вернулось, чтобы напомнить мне о том, кому я обязана своим одиночеством.
Первой это заметила мама. Она сидела рядом со мной на коленях и пыталась положить конец истерике, что накатывала волнами. С каждым разом, стоило отцу повторить свой вопрос, меня бил озноб. Как бы я ни старалась, голоса не было, слова застревали в горле, вырывались лишь жалкие стоны и хрипы.
– Мери, – мама обхватила мою голову руками и заставила заглянуть ей в глаза, – доченька, не молчи. Скажи нам, что с тобой случилось? Где ты была?
Каждый ее вопрос вонзался мне в сердце острым кинжалом. Они заставили меня мысленно вернуться назад, в тот кабинет, и снова встретить его. Рыдания стали только сильнее, я была близка к обмороку. Еще немного и спасительное забытье накроет меня с головой. Я провалюсь в темноту и больше не буду ничего слышать и чувствовать.
Карие глаза брата смотрели на меня. Они были огромными от удивления, но помимо этого я видела в них еще что-то. Сожаление? Вину? Обиду?
Должен же он чувствовать хоть что-то из этого! Я мысленно умоляла его о помощи. Мое сознание тянулось к нему. Прошу, Арсен, помоги мне. Ты один знаешь, где я была и зачем. Только не оставляй меня одну. Пожалуйста, Арсен. Пожалуйста…
В этот момент отец набросился на него с теми же вопросами. Его крики были такими громкими, что у меня, не переставая, звенело в ушах, словно огромный колокол бил в них набат.
– Ты должен был следить за сестрой, – голос отца был едва различим. Кажется, я уже начала терять сознание. Только мамины руки удерживали меня на самом краю и не давали упасть раньше времени, но я и представить себе не могла, что другие родные руки уже готовились столкнуть меня…
– Откуда мне знать, – слова брата я слышала слишком отчетливо, но даже тогда отказывалась верить собственному слуху, – где она была?! Когда я поехал за вами в аэропорт, она сидела дома. Она не спрашивала у меня разрешения, ничего не говорила.
– Неправда! – закричала я, что есть сил. Горло обожгло от этого крика, но я не могла молчать. – Ты все врешь! Арсен, скажи правду!
Но он молчал. Вперил в меня свой стеклянный взгляд, лишенный каких-либо чувств. Мне уже никогда не забыть его. В тот самый миг я поняла, что нет смысла ждать от него поддержки. Тот человек растоптал мое тело, но душу осквернил именно он – мой родной старший брат.
Дмитрий
Я и не заметил, как она уснула. Погруженный в свои мысли и воспоминания о школе, где мне пришлось провести большую часть своего детства, я настолько увлёкся рассказами о своих преподавателях, что упустил момент, когда дыхание Мери стало равномерным и спокойным. Девушка спала, положив под голову согнутую в локте левую руку. Не послушная темно-каштановая прядь выбилась из причёски и упала на ее лицо, едва касаясь щеки. Я не мог отказать себе в удовольствии созерцать ее.
Мери была прекрасна. Такая простая и в тоже время необыкновенная. Сколько бы ни старался, не мог понять, чем именно эта девушка смогла покорить мое черствое сердце. В ней не было ничего, что я раньше ценил в своих женщинах. Мери была их полной противоположностью. Невысокого роста, она едва доставала до уровня моей груди, тёмные длинные волосы, наивное, даже невинное лицо, огромные карие глаза, в которых плескался целый водоворот эмоций. Она являла собой образец чистоты и непорочности. В ней не было ни грамма лжи, притворства или лицемерия. Ангел во плоти, волею Небес оказавшийся на грешной земле...
– Чем я заслужил встречу с тобой? Разве такое чудовище, как я, может рассчитывать на твою любовь?
Мне было известно, что Алессандро заинтересовался ей. С самой первой встречи этот итальянец не сводил с нее глаз, и не оставил ее даже после того, как покинул Россию. Каждый раз, когда закрывал глаза, представлял танцующих Мери и ди Аллегро. Его руки касались ее, он обнимал девушку, прижимал к своей груди...
Черт возьми, я ненавидел своего бизнес партнёра за это! Голос рассудка был бессилен против душевного крика. Пусть Алессандро тысячу раз будет завидным женихом и идеальным кандидатом на руку и сердце любой, но Мери ему не достанется! Я не позволю, чтобы он отнял ее у меня.
Поднявшись на ноги, взял с другого дивана сложенный плед и укрыл им свою спящую красавицу. Мои пальцы и руки горели от желания коснуться ее, убрать с лица длинную прядь. Только неимоверная сила воли не дала мне этого сделать. Я понимал, что не имею права дотрагиваться до нее до тех пор, пока Мери не начнёт мне доверять. Она боялась меня, хоть и не хотела признаваться в этом ни себе, ни мне. Я должен сначала излечить ее старые раны, и только после открыть ей свое сердце.
– Больше никто не посмеет обидеть тебя, – прошептал едва слышно и присел рядом с ней. – Я буду всегда защищать тебя, воробышек...
Внезапно, на ее прекрасном лице отразилась тревога. Красивые брови нахмурились, высокий лоб девушки прорезали морщины. Она все еще спала, но судя по всему, Мери мучил кошмар. Я растерялся. Не знал, как лучше поступить, что сделать. Ее губы задрожали, из закрытых глаз заструились слезы. Она плакала во сне...
– Нет, – зашептала девушка, задвигав головой, словно искала кого-то. – Это неправда. Ты лжешь! Скажи правду... Признайся!
Ее голос дрожал от переполнявших ее эмоций, маленькие ладошки сжались в кулаки. Состояние Мери было на грани. Она словно балансировала где-то между реальностью и сном. Тело девушки трепетало, я видел, как прекрасные черты лица исказил отпечаток горя и разочарования. Ощущение, будто ее очень больно ранили, ударили в самое сердце.
Я не смог просто наблюдать за ее борьбой со стороны. Подвинувшись ближе, взял Мери за руку и легонько сжал. Мне хотелось передать ей все свои силы, чтобы в этом сражении моя малышка вышла победительницей. Кажется, это подействовало на нее. Девушка немного успокоилась, ее тело расслабилось, лобик сгладился.
– Тише, тише, девочка, – слова сами слетели с моих губ, пронзая тишину салона самолета. – Я рядом с тобой. Ты не одна здесь, слышишь?
В какой-то момент длинные черные ресницы девушки задрожали, и она открыла глаза. Этого взгляда мне уже никогда не забыть. Ни одна женщина в мире не смотрела на меня так, как она. Я понял, что пропал окончательно…
– Ты? – в голосе Мери звучало такое неподдельное удивление, что я моментально догадался: она все еще находилась под властью сна. – Но как?
– Я понял, что нужен тебе, – произнес едва слышно, поддавшись глупому сердечному порыву. Если девушка увидела меня и не бросила прочь с испуганным криком, значит, мы уже преодолели стадию, когда я не внушал ей ничего, кроме страха. – Это был дурной сон, – не удержался и провел кончиками пальцев по контуру ее лица, коснулся непослушной темной пряди и заправил ее за ушко, – закрой глазки и спи. Ты устала и нуждаешься в отдыхе.
