Глава 31
Поезд поехал, неожиданно быстро набирая скорость, и я бросилась за ним:
— Стойте! Стойте! — кричала я в пустые двери, размахивая руками, и никак не решаясь запрыгнуть на ходу. — Простите! Я перезвоню! — финансовому консультанту куда-то мимо трубки.
В голове мелькнуло, что сейчас реализуется один из моих страшных страхов: я остаюсь на перроне одна, без денег, без документов, в неизвестности… А-а-а! Но как же в него запрыгнуть?! Он же едет!!
Я всхлипнула. И вдруг кто-то подхватил меня под попу и всунул в вагон, протолкнув дальше сильным торсом. Раскрыв рот от изумления, я обернулась. Молодой человек лет тридцати или около того, с бородой и завязанными в хвостик на макушке густыми волосами, очень похожий на породистого льва в джинсах, лёгкой куртке цвета хаки и белой футболке под ней смотрел на меня сверху вниз с хулиганской усмешкой.
— Поезда силой мысли не останавливают, — хмыкнул он.
— Э-э… Спасибо… — проговорила я и отодвинулась на всякий случай — уж очень по-хозяйски он только что схватился за моё основание.
Симпатичный хипстер, косая сажень в плечах, подмигнул мне и спросил:
— До места проводить? Или не потеряетесь?
Я моргнула и ляпнула первое, что в голову пришло:
— Полки в плацкарте, кажется, лишены возможности свободного перемещения в пространстве… Ещё раз спасибо!
Я спаслась бегством на всякий случай и рванула к своему последнему купе у туалета, где тётенька с большой грудью, круглая и уютная, как персик на рекламе, раскладывала аккуратно на полотенце судочки и столовые принадлежности. Её дети: мальчик лет десяти и девочка с той же персиковой наружностью с шумом целого класса требовали Пепси-Колу.
— Не сейчас, — сказала их мама, и в купе запахло котлетами.
Я вспомнила о финансовом консультанте, но при всех обсуждать подобного рода проблемы, было неэтично, поэтому я отправила ему сообщение о том, что нахожусь в поезде и перезвоню, как только представится возможность.
Еда пахла так аппетитно, что у меня потекли слюнки, и желудок мой заурчал. Но я решила экономить на всём, пока не разберусь с бедламом, выпавшим на мою голову, и я потянулась к своей полке. Персиковая тётенька деликатно тронула меня за плечо и сказала:
— Присоединяйтесь к нам, Сонечка!
Мне было неловко, но голод — даже не мачеха. Я села на краешек нижней полки, мне вручили половину булки с котлетой, с листом салата и огурцом, и поднося его ко рту, я почувствовала взгляд. Львиный спасатель развалился на боковой полке соседнего купе и с широкой улыбкой уличного кота-бродяги смотрел на меня.
— А можно и мне Пепси-Колу? — обнаглела я от смущения и развернулась всем корпусом к маленькому вагонному столу.
Ничего не понимаю! То я для мужчин не существую, как класс, — особенно после того, как меня взял к себе под крыло «спасатель» Паша. Я и так никогда не была звездой, а за этот год будто стала совсем невидимой, неинтересной, как шкафчик с офисными папками, и вдруг столько внимания. Странно это!
Я глянула на своё прозрачное отражение в окне на фоне ёлок — а вдруг я и правда, красивая? Вдруг кому-то на самом деле нравятся интеллигентные скромные блондинки без избытка косметики и с лишней округлостью в бёдрах?
В сознательном возрасте я вечно страдала, что одна, что я «не очень» и «не всем везёт», как говорила мама. Порой меня даже мучила неприличная зависть к девчонкам из группы, потому что в отличие от них, никто не приглашал меня на свидания.
Хотелось быть миниатюрной брюнеткой с кудрявыми волосами и смелой улыбкой, как наша Катя Жукова из универа. Или если блондинкой, то как Дахина Вика, которая всегда улыбалась и была настоящей мисс Обаяние. Или рыжей стильной и дерзкой, как Лариса, которую чуть ли не каждую неделю встречал после занятий новый парень. Но мне не хватало ни смелости, ни дерзости, и воспитанность лезла через край. Даже когда мамы не было рядом, казалось, будто она увидит меня, если чересчур ярко накрашу губы или подведу глаза, и снова будет меня стыдиться… Сейчас я показалась себе инфантильной. Но надолго ли меня хватит?
Лев в белой футболке продолжал сверлить меня взглядом. Щека моя уже горела. Я прикрыла её прядями. И что с мужчинами происходит? Эпидемия какая-то! Неужели у них всех третий глаз включился, и они увидели мой богатый внутренний мир и поэтичную душу с тайными приливами чувственности? Или у этого брутала тоже пари подгорает?..
Сразу в голове всплыл Лука. Сердце сжалось.
Я насупилась, одновременно попытавшись улыбнуться любезной соседке по купе, протягивающей мне новую порцию бургера по-домашнему. И вышло что-то не то, потому что мальчик округлил глаза и перестал жевать, глядя на меня. Я куснула котлету и с полным ртом сказала, чтобы больше никого не пугать харизмой по принуждению:
— Шпасиба! Ошень вкусно!
И вдруг в голове сверкнула мысль: а мог Лука своим пари что-то переключить в моей жизни? Несмотря на то, что он подлец, я ему поверила! И посмотрите-ка на меня: что я сейчас делаю? Не прошло и дня, а я уже переворачиваю привычную жизнь с ног на голову: еду на юг, я бросила работу, Пашу и обязательства, от которых уже спину ломило! Я открыто выразила протест против маминого мнения! Хоть и сделала это тайком… Но ведь сделала же!
Я сумасшедшая? Сто процентов. Но никогда ещё не была более нормальной! Может, это и привлекает?! Или то, что я вдруг вспомнила о собственных чувствах? Будто бы о них на моём лбу написано, действительно…
И вдруг в телефоне, о котором я впопыхах совсем забыла, что-то звякнуло, и с настойчивым треньканьем меня выдернул из гамлетовских-если бы-он-был-девочкой размышлений ВотсАп.
— Соня! Соня! — закричала в ухо Даха. — Наконец-то!! Ты где?! Ты что?! Тут все с ног сбились! А твой Павлин так орал по Скайпу, что Маню телефон в пиво уронил! Ты цела? Жива?!! Как ты, родная?!
— Bonjour, Sophie! — пробасил где-то рядом гигант.
— Бонжур, — ответила я и перешла на шёпот, прикрыв рукой смартфон. — Я сейчас Воронеж
