молодец, Лука, хорошо придумал! Я слышал про девушку, про спор ваш, вся улица слышала. Из-за русской же все помидоры всмятку?
Лука прыснул, а дедушка продолжал, по скорости речи не уступая местным трещоткам:
— Удачи тебе, мальчик мой! Только имей в виду: твоя бабушка уже звонит твоей матери, чтобы тебя отговорить! Эти курицы точно будут ставить тебе палки в колёса, потому что чёрт знает что думают про ту страну и вечно хотят, чтобы ты был милым сладким мальчиком, а не мужчиной! Не поддавайся! Ты — истинный итальянец, и пусть русские тебя узнают! И я вот что тебе скажу: раньше я относился к России плохо, а теперь там нет режима. У людей свобода говорить, ездить, и Президент их из народа, кажется, понимает, что делает, — я в Фейсбуке читал. Но главное, скажи: девушка красивая? — аж причмокнул дед и, наконец, замолк.
— Очень, — выдохнул Лука, вновь представив Боккачину, окончательно превратившуюся в его воображении в ангела с фрески. — Привезу, увидишь!
— О, мамма мия, мой мальчик! Вези её, вези скорее! Не то твой дед умрёт от любопытства! Уезжай, и чтоб глаза мои тебя не видели, пока не вернёшься с красоткой!
Лука хитро прищурился.
— А отбивать не бросишься, а, Фабио?
— Ну что ты говоришь, мой мальчик! — довольно произнёс дедушка, и Лука точно знал, что тот сейчас улыбается и по привычке хлопает себя по бедру ладонью. — Такие вещи говоришь, о, Мадонна! У меня есть твоя бабушка, правда сегодня она мне уже весь мозг проела вместо спагетти! Нарезала, прокрутила и высушила, скоро остатки с мукой через уши высыпятся. Но я рад, что ты понимаешь, что твой дед ещё ого-го!
— Ещё какой ого-го! — рассмеялся Лука.
* * *
Заняться визой удалось не скоро. Звонила мама со страданием в голосе и умоляла не жениться так скоро. Звонила бабушка приблизительно с тем же. И две тёти, и снова Вероника. Телефон разрывался, пока Лука не поставил его на режим полёта и не набрал в тишине сайт российского посольства.
«Город, который вы собираетесь посетить?» — спрашивалось в анкете.
«Москва», — вбил пальцем в телефоне Лука — он точно помнил, что говорила Боккачина.
Затем открыл сайт с погодой и обомлел: в Москве значилось на завтра плюс тринадцать градусов. В Сан-Ремо такая температура держится в декабре…
Лука заполнил анкету и отправил в посольство, назвавшись туристом. А затем снова начал читать статьи о России. Он не мог не волноваться при виде странной архитектуры на картинках, Красной площади, изображений белой зимы — такое количество снега он видел только в «Играх престолов» и в передачах National Geographic.
Сгорая от нетерпения и желания скорее всё решить, Лука нашёл Маню в Фейсбуке — парижанин Манюэль Рембо со страстной любовью к Антарктиде там был только один. Тут же нашлась и Даша, а у той на странице — фотография с Софи.
Какая же она была! Светящаяся, нежная, как утреннее солнце. Так много света в ней — в сердце не помещается!
Лука снова сравнил с фото на фреске — одно лицо. Увы, аккаунта Софи он почему-то не нашёл, зато среди «друзей» Маню обнаружил Павлина. На его странице всё было написано неизвестными буквами, и прочитать сможет, пожалуй, только синьора Чиэра, если она на самом деле знает русский! Хотя… Гугл в помощь. Очень скоро Лука выяснил и место работы этого серого индюка, и даже номер его машины! Вспомнилось, как Софи упоминала, что работает вместе с Паоло. Лука потёр еще не зажившую губу и пожалел в который раз, что проспал то утро, когда улетела Боккачина… Как же он скучал по ней!
Набравшись духу, итальянец написал в сообщении Маню:
«Дорогой друг! Я люблю Софи! Помоги мне её найти. Завтра, как только получу визу, я вылетаю в Москву»
И вроде всего несколько слов, но Лука почувствовал, как колотится его сердце, большое теперь и полное решимости. И невозможно было оторваться от фотографии Софи.
Он с первого взгляда знал, что Боккачина особенная! А это значит, что и его жизнь, прежде такая скучная и плавная, идущая, как по рельсам, теперь перестанет быть серой.
Его ждала она, его ждало приключение! Его ждала любовь! И это было дьявольски интересно!
Глава 30
Никогда ещё реклама РЖД не была такой судьбоносной. Я увидела в телефоне сообщение о скидках на южное направление и сердце забилось быстрее. Миллиардер снова оказался вне доступа, и я восприняла это как его благословение на самые решительные поступки!
После того, что произошло сегодня, я поняла, что ни Красиков, ни мама не позволят мне так просто распоряжаться собственной судьбой. А я иного не хотела, я вдыхала прохладный воздух московских сумерек и пьянела от ощущения свободы, которое сравнимо было… разве что с поцелуем с Лукой. «Предателем Лукой», — мысленно поправила себя я и снова вдохнула полной грудью запахи дождя, близкой осени и пирогов из ближайшего павильона.
Нет, я не останусь в чужой, холодной, малознакомой Москве! И просить о помощи кого бы то ни было сейчас показалось равнозначным подписанию договора о новых кандалах. Поэтому слегка шальная, суетливая, я спустилась в метро и поехала на Казанский вокзал.
В пару кликов купила билет до города, в котором училась и не чувствовала себя настолько чужой. Там были улицы, знакомые и почти родные, мои воспоминания, вписанные в стены домов; люди, с которыми я чувствовала тепло. И я подумала о Дахиной бабушке, всегда встречающей меня, как родную. Надеюсь, она пустит меня на одну-две ночи.
Под шум метро я почувствовала резкое желание действовать, боязливую, но бесповоротную самостоятельность. Я мгновенно набросала для себя план действий: позвонить Марии Петровне завтра, чтобы не обрушиваться, как снег на голову; написать заявление в отдел кадров об увольнении из Пашиной вотчины, обновить резюме на сайтах поиска работы и ещё много-много пунктов. Да, я идеальный секретарь, но впервые для себя.
Отчего-то я не сомневалась, что найду работу — рабочие лошадки нужны всем. Конечно, сначала я могу оказаться, как двоеженец, но формальности всегда можно уладить. Наверное…
