Алексей вздохнул и лег головой на Надину подушку. Её запах ещё больше сгустился вокруг него, укутал, вскружил голову. Алексей был почти счастлив, как будто она его обнимает – его ангел, его нежная, прекрасная малышка. Его любимая жена...
* * *
Надя хотела проспать половину понедельника и прийти домой как можно позже, но проснулась рано утром, потому что проспала половину воскресенья, и захотела принять душ. Таня так крепко и безмятежно спала рядышком, что не хотелось ее будить, поэтому Надя потихоньку оделась, вышла из домика и отправилась к себе. То есть, к мужу. То есть, к бывшему возлюбленному. Потому что предательство не прощают – это она знала точно.
Каково же было ее изумление, когда она обнаружила Алексея в своей постели! Это было странно. Если у него другая женщина, зачем он спит здесь?
Лицо ее мужа дышало безмятежностью, он даже слегка улыбался во сне – Надя невольно засмотрелась на него, потому что в последнее время очень редко видела его улыбающимся. Но потом заставила себя вспомнить, как он вчера шёл в центре Коксы под ручку с другой женщиной, и убежала в ванную, кусая губы и сдерживая слезы. Теплая вода принесла некоторое облегчение, будто смыла с Надиного тела невыносимое напряжение, накопленное за вчерашний ужасный день. Самый худший день в ее жизни. Хуже просто некуда. Даже день Галиной свадьбы не мог с ним сравниться, потому что тогда Надя верила, что Алёша поступает из лучших побуждений, хоть и неверно и жестоко. Но это... измена, предательство – их не могут оправдать никакие побуждения.
Вернувшись в комнату, Надя нечаянно щёлкнула дверью – Алёша вздрогнул и открыл глаза. Немного похлопал ими, сощурился и, наконец поймав ее в фокус, вскочил с постели. Бросился обнимать ее.
– Наденька, слава Богу... – хрипло рычал он ей в ухо, но она, против своего обыкновения, не таяла, не слабела от этих объятий. Стояла твердая, как скала. Алёша слегка отстранился и посмотрел на нее, не убирая рук.
– Надя, это не то, что ты подумала! У меня ничего нет с этой женщиной!
– Зачем ты это говоришь? Ведь со мной у тебя тоже ничего нет...
Алексей нахмурился и тяжело вздохнул:
– Это не совсем так, ты же знаешь.
– А как?
– Надя...
– Что? Нужно непременно напоить тебя, чтобы ты признался? Мы ведь не можем постоянно жить в алкогольном опьянении... Но тогда зачем это все? Эти объятия, объяснения, оправдания... Просто оставь меня в покое! Я больше не могу, не хочу, я устала... – предательские слезы опять брызнули из глаз.
– Я тоже, – выдохнул он, вытирая большими пальцами слезы с ее щек, – тоже устал. И не знаю, что делать. Просто с ума схожу... Но я не могу смотреть, как ты мучаешься, думая, будто я... предал тебя.
Надино сердце дрогнуло:
– Кто она?
– Моя знакомая.
– Где вы познакомились? Только честно!
- На работе.
- И почему она держала тебя под ручку?
Алексей молча опустил глаза. Этого хватило, чтобы в груди снова раздался оглушительный звон. Не предал, не изменял. Потому что не понравилась. Ну ничего, найдется та, что понравится – их много. Взрослых и красивых. Подходящих. И в Перми их, возможно, тоже было немало. Накрутив себя до какого-то безумного приступа ярости, Надя вырвалась из рук мужа и указала ему на дверь:
– Уходи!
– Надя, послушай...
– Я сказала, уходи! Уходи! Уходи! Оставь меня в покое! Я не хочу тебя видеть! Оставь меня!
– Хорошо, я уйду. Но ты должна дать мне возможность высказаться. Пожалуйста, сообщи, как только она появится.
– Возможно, это случится лет через 10.
– Пусть так. Но учти, что я, возможно, не доживу.
– Не запугивай меня!
Алёша покачал головой и вышел из комнаты.
Вася активно уговаривал Надю встречать Новый год вместе, приглашал в свою компанию, домой к его хорошему другу, предлагал прихватить Таню, но Алексей встал скалой:
– Это семейный праздник, и отмечать его мы будем семьёй, у Гали.
– Мне кажется, ты что-то путаешь, – мрачно ответила Надя. – Мы с тобой не семья. Ну, разве что фиктивная...
– Надя, ну зачем ты так? – расстроился Алексей.
– Я не вижу другого способа. Вернее, все они слишком болезненны.
– В любом случае, я не могу отпустить тебя в молодежную компанию на целую ночь.
– Хорошо, как скажешь. У Гали так у Гали.
Все ее чувства к мужу смешались в один страшно запутанный клубок. И боль в нем была неотделима от радости. Нельзя сказать, что Надя хотела бы встретить Новый год с Васей, а с Алёшей – не хотела. Но она слишком хорошо знала, в каком случае ее ожидает больше страданий и каких именно.
Глава 37. Американская традиция
Алёша привез Надю к Гале утром 31го декабря – помочь с приготовлением угощений, и пока Надя нарезала оливье, золовка легонько ткнула ее локтем в бок и шепнула:
– Когда пробьет 12, будем все целоваться!
Надя удивленно приподняла брови:
– Это же американская традиция!
– Ну и что? Зато веселая и романтичная...
– Не замечала в тебе романтичности... Только не обижайся!
– Я никогда не обижаюсь, ты же знаешь. А замужество еще и не то с людьми делает.
– Ну вот, с таким же успехом ты можешь и обидчивой стать...
Галя засмеялась:
– Ну уж нет, это святое!
– А как же наша традиция, загадывать желания?
– А что тебе мешает загадывать желание прямо в процессе, целуя кого-нибудь?
Надя задумчиво нахмурилась:
– Ладно, если уж ты так настаиваешь, я поцелую Максимку.
– Он ведь ребенок! – возмутилась Галя.
– Ну и что? Мы с ним в щечку поцелуемся. Я его очень люблю...
Хозяева пригласили на новогодние посиделки еще одну пару молодожёнов – Катю и Степу – они познакомились, когда подавали заявление в ЗАГС, еще в сентябре, и с тех пор с удовольствием общались. Калиткины приехали около восьми вечера. Выглядели они очень счастливыми и влюбленными. Когда Надя увидела, как они держатся за руки и постоянно прижимаются друг к другу, к ней в голову закрались подозрения насчет того, что подбор гостей не случаен. Она даже, грешным делом, подумала, уж не сговорился ли ее супруг со своей двоюродной сестрой на какое-то возмутительное представление, но поспешно отбросила эту мысль: зачем Алёше создавать вокруг Нади атмосферу праздника любви, если он не собирается сам предъявить на нее права? А он не собирается – это очевидно. И Надя уже совсем не уверена, что это ее расстраивает. Пустота заполнила её изнутри…
За весь декабрь она больше ни разу не видела мужа в селе с другой женщиной и не слышала от знакомых и родственников никаких разговоров на эту тему. Да и вообще, Алёша перестал покидать дом в свой единственный выходной. Что-то чинил, мастерил или читал книжку у себя в комнате. Но это было уже неважно. Единожды предав, предаст и дважды. Вернее, это не ее дело, они ведь друг другу никто. Не было никакого предательства, потому что не было никаких обещаний. А поцелуи – это просто порыв, Алёша не обязан нести за него ответственность. И потом, он давно ей сказал, что им не быть вместе – еще в самом начале, когда она впервые обнаружила свои чувства к нему. Это она сама, дурочка, продолжала надеяться и упрашивать и льнуть к нему без всякого смысла... Но с этим покончено. Она больше не станет унижаться и лезть к нему с поцелуями, несмотря ни на какие традиции. Может быть, она его уже и не любит...
Праздник проходил на удивление весело – Надя и сама не ожидала, что будет столько смеяться и принимать такое активное участие в играх. Алёша тоже не отставал, и на несколько часов она почти забыла о своих обидах и печалях. А когда они прослушали обращение президента и из динамика полился бой курантов, Надя повернулась к уже начавшему клевать носом Максиму, но в этот момент сильная мужская рука аккуратно схватила ее за плечо, мягко, но решительно развернула на 180°, и в следующее мгновение Надя оказалась в плену рук и губ своего мужа. Он так крепко обнял ее, что даже если бы она этого захотела, то не смогла бы освободиться. Его поцелуй был... отнюдь не дружеским – Алёша будто хотел съесть ее одними губами. Его язык скользнул в Надин рот, и у неё буквально помутился разум. Кружилась голова, мысли путались, ноги отнимались... если бы Алёша не держал её так крепко, возможно, она бы даже упала. Слишком неожиданным, слишком ошеломительным, слишком страстным был этот поцелуй. Надя забыла, кто она, где она, что за люди вокруг. Ей даже в голову не пришло, что на них с Алёшей кто-то смотрит и что-то думает об этом. Возможно, не слишком лестное.
