их заколотят гвоздями. И как собираешься дышать?
Лекс пожал плечами.
- Ну, ладно дышать... Мы можем просверлить небольшие отверстия в стенках рядом с дном. Но выбираться... Нам нужен человек снаружи, который будет в курсе плана.
- Слишком рискованно. И ему тоже придется платить...
- Кристен и Лысый! - озарило Карри внезапно. - Это же элементарно! Да, в одиночестве тебе этот побег точно бы не удался... Кристен бежит вместе со мной. Мы все равно будем встречаться на месте, куда привезут ящики... Кстати, надо выяснить точные координаты.
- Хорошо, - Лекс кивнул.
- Они откроют ящики. А после этого ты отправишься в «Банду», а мы... а мы - в чертов Китай...
34 глава
Даже спустя несколько дней после переезда в квартиру Лайнела Лэсси чувствовала себя потерянной и разбитой. Лайнел все время был рядом - теплый, ласковый, родной, - но этого было недостаточно. От ее души как будто оторвали большой кусок, и рана ныла, саднила, напоминая о себе даже в те моменты, когда все, казалось бы, было хорошо.
Она рассказала Лайнелу, и Карри, и Кристен о том, что случилось в доме, почему отец вышвырнул ее на улицу, как ненужного слепого щенка, но об одном упорно молчала - о разговоре между Лиамом и Брэдли, который подслушала у дверей столовой.
Что-то сдерживало ее. Что-то мешало ей раскрыть этот секрет.
Лэсси понимала: отец не хотел, чтобы кто-то знал о том, что он болен. Он и Лиаму наверняка рассказал это на волне какого-то особого эмоционального всплеска. Может, даже потом жалел об этом... Еще о болезни наверняка знала Алисия - как же без этого? Наверняка это именно она и потащила упрямого папашу к докторам - сам бы он до последнего никуда не пошел. Загибался бы и делал вид, что все окей. Корчился бы от боли, скрипел зубами и натянуто улыбался. Он всю жизнь так жил - скрывая от всех свои чувства, свои мысли и свою боль, - и никакой Паркинсон не стал бы исключением. Так что она даже понимала его отчасти. Она не обижалась, что он ничего не сказал им с Карри, или ребятам в клубе. И - невольно, неосознанно, - даже покрывала его.
Но ей все равно было страшно.
Пока Лайнела не было дома, она успела оползать не один десяток сайтов, где рассказывалось об этой болезни. Прогнозы были неутешительными: пять-десять лет - и отец переберется в инвалидное кресло, не сможет самостоятельно себя обслуживать, начнет забывать, как делаются элементарные вещи... К тому времени ему будет шестьдесят или шестьдесят пять лет, к этой болезни прибавятся возрастные проблемы со здоровьем, какой-нибудь сахарный диабет или проблемы с суставами, мочекаменная болезнь, катаракта... да что угодно, черт возьми. Отец станет слабым и беспомощным. Придется нанимать ему сиделку. Пичкать лекарствами. Постоянно следить за ним. И ждать с ужасом неизбежного - смерти. Потому что Паркинсон - это неизлечимо. Это постепенно захватывает и пожирает мозг, меняя человека до неузнаваемости.
Конечно, она любила отца. В семье Джонсонов она лучше всех обладала искусством любить. Карри любил слишком страстно и эмоционально, зачастую причиняя боль и себе, и тем, кто был ему дорог. Алисия любила слишком жертвенно - она отдала себя семье и клубу, но настоящей, взаимной любви в ее браке никогда не было. Кира была еще слишком мала. Лиам любил только себя. А Лэсси - она была единственной, кто хотел и давать, и получать, единственной, кто виртуозно улаживал конфликты, и сглаживал углы, и давал дельные советы, и всегда мчался на помощь в ночь, и холод, и дождь, и снег... Лэсси умела любить и хотела быть любимой. Она не была эгоисткой - но и не была жертвенницей и мученицей. Она знала себе цену. И не разбазаривала свою любовь. Всего несколько людей были ей по-настоящему дороги. И отец был среди этих немногих. То, что он неизлечимо болен, вызывало у нее почти панический страх.
И все-таки пока она молчала.
Тем более что Лайнел и сам в последние дни был мрачнее тучи. И вряд ли это было только из-за того, что ее выгнали из дома. Происходило что-то еще, и она не знала, что именно.
- Осталось три недели, - сообщила Кристен, невольно фиксируя на своем огромном животе взгляд новой участницы их йога-группы.
- И вы до сих пор занимаетесь? - восхитилась та. - Мне кажется, я уже в семь месяцев не смогу нормально двигаться...
- А сейчас у вас какой срок? - влезла в разговор Миранда.
- Пять с половиной, - сообщила девушка.
- Ясно, - Миранда кивнула.
- А у вас? - заинтересованно спросила собеседница.
- А я просто...
Прежде чем Миранда успела договорить, в зал вошла девушка-инструктор, и разговор пришлось приостановить до окончания занятия.
Миранде нравилось ходить на йогу вместе с Кристен. Во-первых, здесь ее нередко принимали за беременную девушку, а значит - замужнюю, счастливую, ведущую размеренный образ жизни в ожидании чуда... Пускай такое физическое и душевное состояние и не принадлежало ей на самом деле, ей нравилось хоть ненадолго вырываться из паутины своих страхов, сомнений и воспоминаний и чувствовать себя умиротворенной будущей мамочкой. А во-вторых, йога действительно помогала восстановить душевное равновесие, вернуть силы, расставить по полкам мысли. После каждого занятия Миранда чувствовала себя чуть более свободной и спокойной.
- Значит, Лэсси теперь живет у Лайнела? - спросила Миранда после занятия, продолжая разговор, начатый с Кристен еще час назад, в раздевалке.
- Ага, - кивнула Кристен.
- Неужели Джонсон-старший вот так просто взял и выгнал ее? - искренне удивилась девушка.
- Разве ты еще не поняла, на что способны эти люди? - хмыкнула Кристен.
- Но Карри-то не такой, - возразила Миранда.
- Карри и Лэсси - исключения.
- И Лысый, - добавила Миранда, и Кристен кивнула:
