– Судья может принять и другое решение, – насколько могла мягко возразила Энджи. – Плохо то, что существует прецедент. Считается, что ты была в семье кормильцем, а твой муж вел домашнее хозяйство.
– Вел домашнее хозяйство?! Дa с ним возни и хлопот было больше, чем с детьми! Он не помогал ребятам с уроками, не кормил, не убирал за ними, не…
Отметив кое-что в блокноте, Энджи остановила ее тираду.
– Я тебе верю, но поставь себя на место судьи. Он увидит женщину, которая каждое утро без четверти шесть покидала свой дом и детей. По крайней мере, так сказано в иске. Это правда?
– Да. Ровно без четверти шесть. Но только для прогулки с подругой. Потом я возвращалась, готовила детям завтрак и собирала их в школу.
– Хм-м… В иске об этом, само собой, ни слова. Зато там сказано, что ты отсутствовала с раннего утра до позднего вечера, дети росли практически без матери и постоянно подвергались оскорблениям с твоей стороны. Супруг тоже. Кроме того, ты водила дружбу с преступными элементами и даже приглашала их в дом.
– Чт-то?.. – ахнула Джада. – Бог мой! Это он о Мишель!
На глазах у Энджи ее клиентка вдруг сникла, словно лишившись последних сил и надежды. Жуткое ощущение. Энджи показалось, будто она сама выбила у несчастной женщины почву из-под ног. Она, а не ее муж-подонок.
– Не надо так, Джада! – Энджи подалась к ней через стол. – Я понимаю, что все это ложь. Он пытается тебя оболгать, но мы дадим отпор. И победим.
Джада недоверчиво взглянула на нее.
– Победим? Думаешь, ты сможешь выиграть?
– Только с твоей помощью. Придется собрать немало показаний, но я сделаю все, что в моих силах, обещаю. Найдем свидетелей, готовых за тебя поручиться, вызовем священника из общины, докажем измены мужа и его полную неспособность содержать семью. Джордж Крескин – та еще штучка, но мы с ним справимся.
– И сколько это будет стоить? У нас ведь… у меня все средства уходят на детей и оплату дома.
Энджи сделала глубокий вдох. Боже, боже, и зачем я только взялась за эту работу?
– Проблема в том… Видишь ли… Центр готов вести твое дело за символическую плату, но, боюсь, у Джорджа Крескина расценки немножко другие.
– Крескин? – переспросила Джада. – Адвокат Клинтона? А мне-то что за дело до его расценок?
– Одно из ходатайств содержит требование полной выплаты судебных издержек…
– И что? Пусть Клинтон и выплачивает.
–…полной выплаты судебных издержек ответчицей, поскольку у истца отсутствует источник средств существования.
Вскочив со своего места, Джада грохнула кулаком по столу:
– Это незаконно!
– Это неправильно. Но, к сожалению, абсолютно законно.
– Значит, я… должна платить его адвокату?!
– Пока нет. Ты просто должна быть готова к тому, что в ходе слушаний Крескин будет просить судью взыскать с тебя все издержки. Это еще один пункт из тех притязаний, которые нам нужно оспорить, – вместе с временным содержанием супруга, алиментами на детей и, самое главное, опекунством. А, кроме того, твой муж требует, чтобы ты оставила дом ему и детям.
Джада металась по свободному пятачку в центре кабинета.
– А еще кому? Его матери, которая разведет там свинарник? Да она постельное белье меняет раз в год, если не протирает до дыр! А может быть, Тоне, переспавшей с половиной округи? Ноги ее не будет в моем доме! Собственными руками спалю его, но их не пущу!
– Ну, до поджигательств, я надеюсь, дело не дойдет, однако работы предстоит немало. Во-первых, собрать гору свидетельств. Во-вторых, тебе придется заполнить сотни анкет и подписать сотни документов. Ты должна будешь предоставить полную информацию о доходах, кредитах, стоимости дома и прочих ценностей, если они имеются. Затем мы составим встречный иск и, соответственно, встречные ходатайства к истцу. Нам нужно подготовиться и к беседе с представителями соцслужб, а их вопросы могут быть очень и очень заковыристыми. Словом, много чего придется сделать, причем быстро.
– Послушай, Энджи, – пробормотала Джада. – Клинтон не такой плохой. Честное слово, он совсем не чудовище. Давай отдадим ему дом, раз уж он хочет! В конце концов, он построил его собственными руками. Не довел до конца, правда, но, может быть, достроит для Тони. Пусть отдаст детей, а я отдам дом. Я согласна на такую сделку.
Энджи опустила взгляд на документы.
– Клинтон, возможно, и согласился бы, но вот Крескин… сомневаюсь. Он жесток и не любит идти на компромиссы. Счета выставляет немыслимые, ничем не гнушается. Мне рассказали, что однажды он забрал у клиента дом в счет своего гонорара. Давай не будем менять тактику. Биться так биться! Объявим войну этому мошеннику… двоим мошенникам, если уж на то пошло, – и уложим их на лопатки. Вот увидишь, все будет хорошо. Потом. Но будь готова к тому, что сначала все будет очень, очень плохо. – Только сейчас, вновь подняв взгляд на Джаду, Энджи поняла, до чего она красива. – Выдержишь? Сил хватит?
– Не сомневайся.
– Вот и отлично. В таком случае позволь пригласить тебя на ленч.
Джада удивленно вскинула брови.
– А это не будет слишком ощутимый удар по твоему карману?
– Я тут ни при чем. В Центре есть специальная касса, и кое-какая выданная оттуда мелочь вот-вот прожжет мне карман. – Энджи поднялась из-за стола.
– Но тогда… может, мы и Мишель, мою подругу, пригласим? – осторожно поинтересовалась Джада. – Она ждет в машине. Если бы не она, мне ни за что бы все это не вынести.
– Ну, конечно! Только… Мы ведь будем говорить о твоем деле. Ты не против, чтобы она слушала?
– А чем, как ты думаешь, мы с ней занимаемся целыми днями? – фыркнула Джада. – Она знает не меньше моего.
Энджи понимающе кивнула:
– Тогда ладно.
По пути к стоянке Джада в двух словах посвятила Энджи в недавние события, потрясшие жизнь ее подруги.
– Она так добра ко мне, а ведь у нее и самой проблем по горло.
Энджи вдруг представила, что где-то там, в небесах, скопился океан страданий, готовый пролить свои скорбные воды на ни в чем не повинные головы. Может, озоновые дыры виноваты? Может, через них и просачиваются проблемы, попадая, как птичий помет, на любого, кто не успел увернуться?
Мишель, та самая длинноногая блондинка, с которой Джада приходила в первый раз, не сразу очнулась от транса. Джаде пришлось пару раз стукнуть по стеклу, прежде чем она выбралась из машины, сжимая в руке насквозь мокрый носовой платок.
– Энджи пригласила нас на ленч! – преувеличенно радостно сообщила Джада. – Проверим, смогу ли я проглотить хоть что-нибудь. С тех пор как Клинтон увез из дому детей, у меня кусок в горло не лез, – объяснила она Энджи.
