— Хвалит. Говорит, что у меня талант и его надо развивать, — гордо вскидывает носик Ася и улыбается.
— Молодец. Так держать, Одуванчик.
— Угу, — допивает чай девчушка. — Ну ладно, что-то вы скучные какие-то сегодня, пойду мультики посмотрю, — неожиданно заявляет хозяйка квартиры и вскакивает со своего стула.
— Ась… — хочу остановить, только это выглядит как-то трусливо, и поэтому замолкаю.
Ребенок моет за собой чашку и тут же уходит, оставив нас одних.
Я грею руки о еще горячую кружку и не могу посмотреть на Ника. Почему-то в его обществе я чувствую себя не в своей тарелке. Странное чувство поселяется внутри. Неудобно, что он пришел в гости к брату, а застал меня чуть ли не в роли хозяйки.
— И давно вы? — отрываю-таки свой взгляд от рук и смотрю на парня.
— Около месяца. Извини, никак не могли решиться тебе рассказать, — робко улыбаюсь, чувствуя свою вину. — Да и вообще никому не могли рассказать… — зачем-то добавляю.
— Даже племяшка не проболталась, надо же, — удивленно вскидывает брови, качая головой, Никита.
— Я на самом деле сама не знала, в курсе ли наших отношений Ася. Но, как оказалось, Влад ей все рассказал, — уточняю, пожимая плечами. — Удивительно, но она очень спокойно меня приняла. Я переживала…
Нет, все-таки они с Владом поразительно похожи. Тот же прищур, те же глаза, даже улыбка одна и та же. Сразу видно, что братья. Даже в мимике есть в Никите что-то от Романовского-старшего.
— Ясно, — кивает Ник и откидывается на спинку стула. — Да уж, удивил Влад, — улыбается как-то странно Никита, заставляя меня напрячься.
— В смысле?
— Да не бери в голову, Варь… можно же, буду звать тебя Варей?
— Да, конечно. Вне… стен школы, — делаю глоток чая, смачивая пересохшее горло.
— В школе тоже не в курсе, что у вас роман?
— Нет! — вылетает слишком поспешно и испуганно, я вижу, как взлетают брови Никиты и удивленно округляются глаза. — В школе не знают, и знать не должны, иначе мне это грозит большими проблемами.
— Ясно, — снова повторяет Никита и залпом допивает все еще горячий чай, с грохотом приземляя посудину на стол. — От всех прячетесь.
Я, кажется, даже подпрыгиваю от неожиданности, так резко в уютной тишине кухни прозвучал этот стук и его укор, прозвучавший в словах.
— Да нет, мы… — хочу выдать что-то в оправдание, но парень меня перебивает.
— Ладно, Варвара, спасибо за чай, но мне пора, — поднимается с места Ник и, не дожидаясь моего ответа, стремительными шагами вылетает в прихожую. А мне ничего и не остается, кроме как топать за ним по пятам, гадая, что его так разозлило? То, что мы с его братом вместе или то, что мы ему ничего не сказала? И почему, черт побери, я чувствую себя виноватой?
— Ник? — доносится из гостиной, и носик высовывает Ася. — Ты уже уходишь?
— Да, Одуванчик, — подмигивает парень, — слушайся… — смотрит на меня, запинаясь на обращении.
— Варю.
— Варю, — повторяет Никита и натягивает кроссовки все еще раздраженно и дерганно. — И вам, Варвара, желаю всего самого хорошего, — смотрит на меня всего доли секунды и бросает то, что заставило пошатнуться мой уютный мирок:
— Надеюсь, Влад не будет тянуть с разводом. А то крутить роман, имея штамп в паспорте, — это как готовить запасной аэродром, — ухмыляется парень, и прежде, чем до меня доходит смысл его слов, входная дверь захлопнулась, а парня и след простыл.
Что? Какой развод?! Романовский же уверял меня, что они с Кариной уже давно не вместе…
Глава 47. Варя
Слова Никиты меня ошарашили. Как гром среди ясного неба. После ухода парня я на какое-то время просто зависла в прихожей и не могла пошевелиться. Информация с трудом доходила до моего мозга. Он женат… Романовский все еще женат!
Божечки, какая же я дура!
— Ты чего тут стоишь? — из-за угла появилась Аська и с подозрением на меня смотрит.
— Задумалась просто, — натягиваю улыбку и делаю неуверенный шаг в сторону девчонки. Ноги совсем отказываются слушаться.
— А-а-а, — тянет она и отступает. — Я буду готовиться ко сну. Завтра рано вставать. Так что…
— Да-да, Ася. Я загляну к тебе, — киваю и, дождавшись, когда ребенок уйдет в свою спальню, бреду на кухню убирать со стола остатки ужина.
Пока собирала упаковку от пиццы и мыла чашки, в голове назойливо крутились слова: запасной аэродром. Это меня-то в запасной аэродром записали? Обидно. Чертовски обидно, что ты человеку доверяешь, всем сердцем к нему, а он… вот так.
Слезы застилают глаза, и с трудом удается сдержать всхлип. Мне нужно держать себя в руках. Не хочу, чтобы Ася что-то заподозрила. Нечего ей участвовать в разборках взрослых.
Вымыв посуду, направляюсь в ванную и там на какие то считаные секунды застываю, разглядывая свое растерянное и расстроенное отражение в зеркале. Усмехаюсь своим мыслям и умываюсь прохладной водой. Сказки тоже имеют особенность заканчиваться, Варвара. Не получится долго и счастливо, а как бы хотелось…
— Спокойной ночи, — заглядываю в комнату Аси, опираясь плечом на дверной косяк, и вижу как та, сидя на постели, что-то читает. Кажется, снова что-то про лошадей. Но заметив меня, ребенок откладывает книгу в сторону.
— Спокойной ночи, — улыбается девчушка. — Сладких снов.
— И тебе, — улыбаюсь в ответ и, притворив за собой дверь, иду на кухню. Сладких… сладких снов, вот только после услышанного так плохо, что сна ни в одном глазу. А еще в сердце колет обида, и оно предательски ноет.
Собрав остатки пиццы и упаковав ее, чтобы завтра можно было разогреть, убираю в холодильник. Наливаю себе чашку чая и задумываюсь. А что теперь делать дальше? Как быть?
Кручу в руках бедную кружку и понимаю, что уйти сейчас я точно не могу. Со мной Ася. Она доверилась мне, и я не могу бросить ребенка, хоть и на попечение бабушки.
Влад несколько раз звонит, но я, как дурочка, не понимающая, что делать, пялюсь на вибрирующий телефон и просто трушу. Как страус, готова закопать голову в песок. Не могу ему ответить, не могу. Он ведь догадается, что что-то случилось, и будет себя накручивать. А у него ответственная работа. Но я и так прекрасно понимаю, что не разговаривать с ним тоже нельзя. Но, по крайней мере, сегодня я точно не подам голоса.
“Извини, что не отвечаю, голова жутко болит. И я уснула,” — вру, но он поверит.
“Я соскучился и хотел услышать тебя” — приходит почти моментально его ответ, а у меня снова слезы на глазах.
“Как у тебя дела?” — все, на что хватает моей убитой правдой фантазии.
“Спокойно. Все согласно расписанию” и следом: Хочу домой, к вам с Аськой”
И все, больше я не в силах что-либо отвечать.
Как уснула, не помню. Но будильник трезвонит, не жалея моих ушных перепонок. В голове стоит гул, и я морщусь от нарастающей боли. Только этого не хватало. А еще весь день работать.
С Асей довольно быстро собираемся и выходим к остановке. Так же быстро добираемся до школы. Заходим, как обычно, порознь, чтобы не было лишних вопросов. Однако…
— Здравствуйте, Варвара Дмитриевна, — вдруг передо мной нарисовывается Игорь Владимирович и заглядывает куда-то за спину. Словно ищет кого-то. — Вы одна?
— Здравствуйте. А вы кого-то ждете? — неуверенно оглядываюсь, не понимая, кого он хотел увидеть.
— Да нет, не пойму, с кем приехала ваша ученица, — явный намек на Асю.
Мое сердце теряется в сбившемся ритме, и я выдыхаю, стараясь себя одернуть.
— Асю только что вручил мне ее дядя. Он, видимо, куда-то торопился, вот и не стал заходить.
— Вот и хорошо, а то я уже было подумал… — отмахивается от меня рукой и шагает вперед, догоняя кого-то из преподавателей.
Гад, следит что ли? Как чувствует.
На душе и так кошки скребут, а еще и он тут со своими скользкими взглядами и непрозрачными намеками.
День проходит более-менее.
После школы так же порознь идем с Асей до остановки, а по дороге от остановки до дома балуем себя мороженным. Девчонка что-то увлеченно рассказывает, но для меня все пролетает мимо ушей. Я погружена в свои мысли и все еще пытаюсь придумать, как быть дальше и что говорить Романовскому. Ведь наверняка будет звонить. Или писать. Снова. И кто бы знал, как хочется услышать его голос, но как сильно я боюсь разреветься прямо в трубку и наговорить лишнего.
