«Домработница закупила много продуктов, они испортятся, все съесть я не успею. Спасайте».
Рада даже продукты брать не хотела, от денег подавно откажется, а ей сейчас Ваньке лекарства покупать, фрукты…
Когда внимательно наблюдаешь за человеком, замечаешь, что он привык себе во всем отказывать. Я видел, как она открывает кошелек, заглядывает внутрь, а потом отходит от витрины. Я хочу, а главное могу ей все дать, но опасаюсь, что она неправильно истолкует мои действия.
— Егор, я не знаю, как тебя благодарить. Я у Луны утром последние заняла.
— Как раз отдашь, а меня благодарить не нужно, — говорю, а мысленно добавляю: «это такая мелочь по сравнению с тем, что я хочу тебе дать», — Береги себя и сына, скоро увидимся, — прозвучало-то как — «береги сына». Будто Ванька мой. Хотел бы? Чтобы мой? Нет, наверное. — Ваньке привет. Я позвоню, — слышу в ответ «пока»…
* * *
Я возвращался от Слепцова. Первым делом поехал к нему. О встрече договорился еще в Питере. Через несколько дней заседание суда, на котором я наконец-то получу свободу. От моего предложения он вначале отказался. Выдвинул свое, где шестьдесят процентов моего банковского бизнеса должны отойти его семье, в противном случае он предоставит суду кучу материалов о моей неверности его ненаглядной ранимой доченьке.
— Если вы начнете лить грязь, я в долгу не останусь, — спокойно предупреждаю все еще тестя. — У меня материала будет побольше, чем у вас. Свадьба была договорной, но вы нарушили условия — подсунув мне наркоманку. О том, что у меня имеется достаточно отснятого материала, как Инна ведет себя в нетрезвом состоянии, вам известно, — ни хрена ему не известно, потому что такого материала лично у меня нет. Я просто действую его же грязными методами — запугиваю. — В архиве есть запись, где вы мне приказываете забрать дочь, кричите, чтобы ваши глаза ее не видели, — эту запись я обнаружил совсем недавно в одном из старых телефонов Инны, которые до сих пор хранились в ящике ее стола. Сам я ничего не снимал. — Выложу эти видео в сеть, и вашей карьере конец, — угрожал Слепцову, но на самом деле не стану выворачивает грязное семейное белье. Тесть пусть думает. Он взял паузу. Сказал, что завтра-послезавтра позвонит.
Я хочу увидеться с друзьями. Блин, их мне реально не хватает. Сейчас бы в зал. Всем вместе. Спарринги провести, после которых все тело болит. Или на мотоциклах заезд устроить. Между собой. Когда-то мы так на девчонок спорили, молодые были и глупые. Проезжаю мост, на котором не раз висел и подтягивался. Это тебе не турник. Когда силы заканчиваются, на ослабленных руках подтянуться и подняться нереально сложно, а под ногами вода, до которой метров двадцать, если сорвешься, нужно успеть грамотно войти в воду. И ведь мы это делали — научились не срываться. Шах столько раз грозился выгнать из команды, если хоть кто-то еще раз упадет.
Хочу увидеть Машку с Тигром и пацанами…
Нужно съездить к родителям…
Но я первым делом направляюсь к Шаху…
* * *
Егор
Мы с Маратом сидели одни на террасе. Лера отправилась укладывать детей. Я несколько раз порывался при ней заговорить о Раде, но так и не решился. Что-то внутри сдерживало.
— С парнями найдешь время встретиться? — спросил Шах. Я знаю, что они продолжают традицию и встречаются не меньше двух раз в месяц.
— Планирую, но дел по горло, — хотелось скорее со всем разобраться и вернуться в Питер к Раде. — Давай в выходные?
— Можно у меня. Отметим твой развод, там ведь все нормально? — смотрит на меня.
— Да вроде. Но со Слепцовым лучше мирно разойтись, там еще не все гладко.
Повисла пауза. Марат был немногословен, а я не любил обсуждать личные проблемы.
— Я ведь тебе говорил, что перенес головное отделение, а Раду сделал помощницей? — попробую зайти издалека.
— Говорил.
— Бывшего ее сегодня в Москву отправил, мразота такая… Как она за него замуж вышла? Представляешь, сказал, что пацан, возможно, не от него. Представляешь? — смотрю на Марата, хотя знаю, что никакой реакции не последует. Не дает мне покоя этот вопрос.
— Врезал бы ему, и проблем нет. А если появились сомнения, ты с Радой поговори. Уверен, что у тебя серьезно?
— Уверен. А утырку я врезал. Что касается сомнений… не хочу обижать ее вопросами. У нас все пока шатко. Я женат, она держит дистанцию. Да и в прошлом здорово ее обидел. Тут хоть объясняй, хоть оправдывайся, толку немного. Боюсь, что она вечно будет во мне сомневаться. Мне все равно, чей Ваня сын, я к нему здорово привязался. Просто… в голову засело. Он не может быть моим?
— Ты у меня спрашиваешь? Егор, чтобы не было сомнений, нужно разговаривать друг с другом, а не с друзьями и родными. Запомни. Обсуждайте все, что беспокоит или вызывает сомнения. Тогда в семейной жизни проблем будет меньше.
Я слушал Марата, а сам думал о том, что меня беспокоило, и только сейчас я это озвучил.
Ванька не похож на Евгения. Возможно, он и не отец. Эта мысль не вылезала из головы…
— Как Лютый? — перевел тему Шах.
Глава 40
Рада
Я думала постоянно о Егоре. Мне не хватало каждодневного общения с ним или нашей переписки перед сном. Он ведь мог из Москвы звонить и писать, но два дня тишины меня начинали тревожить. Нет, о самочувствии Ваньки он спрашивал два раза в день. Я смотрю на нашу сухую переписку и пытаюсь понять, что произошло.
Е: Как он?
Я: Спасибо, хорошо.
Е: Берегите себя.
И все.
На работу я не вышла, сына надо лечить.
Наверное, я себя накручиваю, но ощущение, будто что-то произошло. Егор отдалился.
Мама с папой решили на следующие выходные приехать к нам в гости. Луна как раз собралась в родной город. Она каждые несколько месяцев брала неделю отпуска и уезжала повидаться с родными.
В этот раз, когда мама разговаривала со мной по телефону,
