его из-за своего урагана эмоций. Нужно плавно и маленькими шагами заслужить его доверие.
Девушка выходит из кабинета, оставляя меня один на один с хороводом мыслей в голове. Я ещё не оправился от эмоционального взрыва, ещё не до конца осознал, что нашёл, что домой заберу, туда, где его место. Несомненно, он будет окутан любовью и заботой, у него будет всё самое лучшее, а главное – родители. Не знаю, как я поднесу эту новость Анне, но у меня есть мысль, кто мне в этом поможет.
– Помнишь дядю Филиппа? – раздаётся голос за спиной, и я, встав на ноги, поворачиваюсь к двери, где в проёме стоит Ольга с моим сыном за руку.
Мальчик кивает в ответ, непонимающе хлопая мамиными глазами, в руках тот же потрёпанный заяц, и я вспоминаю, что в машине его ждёт новый пушистый зверёк.
– Привет, Кирилл, – расплывшись в широкой улыбке, я сажусь на корточки перед ним. – Всё хорошо? – спрашиваю и получаю новый кивок. – Отлично! Поедешь со мной? – дрогнувшим голосом задаю вопрос.
Сын с минуту прожигает меня взглядом, после чего переводит его на Ольгу, и та едва заметно двигает головой, как бы разрешая.
– Это твоя машина за окном? – детский голос словно мёд для моих ушей.
– Моя, – поспешно отвечаю. – Хочешь покататься?
– Угу, – сдержано и неуверенно.
– Тогда поехали, – встаю на ноги и протягиваю ему руку.
Он вкладывает свою маленькую ручку в мою ладонь и сжимает настолько, насколько ему хватает сил. По телу тепло разливается, в венах кровь бурлит, в меня словно цистернами силу вливают, и ощущение, что я готов горы свернуть голыми руками.
Посадив сына на заднее сиденье, я пристегнул его, мысленно ругаясь на себя, что не подумал о детском кресле. Да, мальчику уже пять лет, и он может обходиться без него, но меня охватил какой-то непонятный страх. Поэтому из детского дома мы поехали сразу в местный торговый центр, где я собирался всё же побаловать ребёнка чем-то и приобрести детское кресло, больше для своего спокойствия. Всю дорогу приходилось слушать клаксоны недовольных водителей, которым пришлось плестись за мной со скоростью улитки.
Ты преувеличиваешь!
Не спорю, но дебилов на дороге много, и я лучше буду ползти, чем подвергать возможному риску только что обретённого сына.
Бросая взгляды в зеркало заднего вида, замечаю, что мальчик косится на валявшегося рядом с ним на сидение нового плюшевого зайца, про которого я совсем забыл.
– Это для тебя, – с улыбкой произношу я, и мальчик округляет глаза.
Потянув ручку, он хватает игрушку и крутит её во все стороны, словно изучая.
– Нравится? – спрашиваю я.
– Да, – тихо отвечает и ставит её рядом с собой, на что я хмурюсь.
Он в два раза больше, чем тот растрёпанный заяц в его руках. Новый, мягкий и насыщенного голубого цвета.
– Красивый, – вновь подает голос, и я на миг отрываю взгляд от дороги. – Но мне дорог мой, – в подтверждение своих слов он сжимает игрушку у груди.
Внутри что-то больно кольнуло, и не потому что мальчик отказался от новой игрушки, а потому, что я не смог его порадовать.
– Откуда он у тебя? – решаю не затягивать наступившую тишину.
– Это моя первая игрушка, – гордо отвечает и, поставив зайца к себе на колени, он гладит его по голове.
И снова укол в груди, на этот раз из-за того, что у него могли бы быть все игрушки мира, а вместо этого у него одна и та растрёпанная. Перед глазами всплывает лицо отца с довольной улыбкой, и я, скрипя зубами, пытаюсь выкинуть из головы его образ.
Не прощу его никогда!
Припарковавшись у торгового центра, Кирилл, слегка подняв голову, удивлённо смотрел через окно на высокое здание с разными надписями на зеркальном покрытии.
Выхожу из машины и, обойдя её, открываю дверь своему пассажиру и отстёгиваю ремень безопасности. Взяв его на руки, закрываю дверь и блокирую автомобиль.
– Я уже взрослый, – заявляет ребёнок, намекая, чтобы я ставил его на ноги.
Невольно широко улыбаюсь и, поджав губы, делаю то, что от меня потребовали. Беру его за руку и, посмотрев по сторонам, чтобы не было никакой опасности, мы выдвигаемся ко входу в здание.
Не знаю, о чём твердила Ольга Николаевна, но парень смышлёный и очень хорошо идёт на контакт. На протяжении проведённого в торговом центре времени он задавал вопросы, отвечал на мои, смущённо улыбался, когда я ему что-то покупал, и хмурил лоб как взрослый человек, когда мы стояли у витрины с мороженным и выбирали между ванильными и ягодными вкусами. Я даже не сомневался, что он выберет ягодный.
– Воспитательница будет ругаться, если я опоздаю на ужин, – проговаривает он, когда мы уже подходим к припаркованному автомобилю.
Я купил ему новую одежду, маленькую машинку, которую он сам выбрал, и новые ботинки с подсветкой, которых он сразу обул.
– Никто не будет ругаться, – едва заметно сжимаю его ручку и смотрю на него с улыбкой. – Ты туда не вернёшься.
Кирилл округлил шоколадные глаза и непонимающе на меня посмотрел. Я останавливаюсь у машины и присаживаюсь перед ним на корточки.
– Я хочу забрать тебя к себе домой. Ты не против? – спрашиваю спокойным тоном, но сердце тревожно забилось где-то в горле.
От его ответа мало что зависит, так как я не намерен оставлять его в детском доме даже под угрозой смерти. Но мне очень хотелось бы услышать его согласие, это ведь означало бы, что ему хорошо рядом со мной. Говорят же, что дети чувствуют хороших людей, близких им людей.
– Надолго? – наконец-то заговорил он после долгой паузы.
– Навсегда, – уверенно отвечаю, уже предвкушая новую со смыслом жизнь.
– И не вернёшь меня обратно?
В голове всплыли слова Ольги о том, что детей возвращают, так и не решившись на усыновление.
– Никогда, – мотаю головой, и мальчик тут же бросается ко мне на шею, крепко обнимая.
Ей богу, к горлу ком подкатил, а глаза увлажнились. Наверное, впервые за всю свою взрослую жизнь мне захотелось пустить слезу.
В этот момент моя жизнь обрела краски, в этот миг я понял, что хочу жить, работать, поднять фирму ещё выше, построить дом и во дворе обязательно детскую площадку. Всё стало неважным, кроме мальчика, что обнимает мою шею, и его благополучия.
Мы поехали в гостиницу, где я снял номер, искупал сына, заказал ужин, а потом мы смотрели мультики по телевизору на диване, где Кирилл и заснул. Я взял его на руки и отнёс в постель, сам улёгся рядом и долго смотрел на
