мирно сопящего сына, пока сам не отрубился.
А утром мне принесли документы, и, ускорив процесс кругленькой суммой, я стал законным отцом своего же сына. Все дела решились, кроме одного, и как только приземлился в Питере, я набрал человека, который может мне в этом помочь.
– Белозёров, слушаю, – раздаётся по ту сторону.
Водитель забрал нас в аэропорту, и Кирилл уснул, сидя рядом со мной на заднем сидение. Он весь полёт смотрел в окно, совсем не испугавшись первого полета на самолёте. Наоборот, был в таком восторге, что, видимо, всю энергию использовал и просто отрубился в тишине салона.
– Нам нужно встретиться и поговорить, это важно, – не стал ходить вокруг да около я.
– Неожиданно, – хмыкает в трубке Белозёров. – Я подумаю над вашим предложением и сообщу о своем решении.
– Не ёрничай! – зло прошипел я и покосился на сына, чтобы не разбудить. – Это касается Анны.
– Я понял, – после недолгой паузы отвечает.
– Скину адрес, приезжай, как только сможешь, – говорю я и отключаю звонок.
Лучше сразу познакомить его с сыном и доступно объяснить, что мне от него нужно.
Анна
Открыв глаза и потянувшись на кровати, я устремляю взгляд в окно, где за стеклом появляются первые лучи солнца. Миша спит в соседней комнате и, наверное, спать будет до обеда. В отличие от меня, у него нет проблем со сном, и он всегда любил поспать подольше. Этим я похвастаться не могу. Какая уставшая бы ни была, как поздно бы ни ложилась, встаю всегда примерно в одно и то же время.
К тому же Миша вчера куда-то съездил и вернулся поздно ночью. Он старался передвигаться тихо по квартире, но я всё равно услышала его шаги. Как правило я всегда в курсе его планов и передвижений, если он не в Лондоне, но вчера он меня не посвятил в то, куда уехал.
Конечно, это его право, его личная жизнь, и наша крепкая дружба не позволяет мне расспрашивать о его похождениях. Я подозреваю только две вещи, и очень не хотелось бы, чтобы хоть одна из них подтвердилась.
Откидываю одеяло и, приняв положение сидя, опускаю босые ноги на тёплый паркет, зарывшись пальцами в волосы, я встряхиваю их и встаю с кровати. Направляюсь в ванную комнату, где умываюсь и снимаю с себя короткие шорты пижамы и верх в виде топа на тонких лямках. Вернувшись в комнату, надеваю свободные брюки нежного бежевого цвета и такой же тонкий свитер, поправляю кровать и только после этого выхожу из своей комнаты.
Только кофе подошёл, распространяя ароматный запах по всей квартире, как на кухне появляется сонная морда Миши.
– Доброе утро, – хриплым голосом здоровается он и усаживается на один из высоких стульев у барной стойки, что разделяет гостиную от кухни.
– Доброе, – улыбаюсь я и ставлю чашку с кофе перед ним. – Как спалось? – начинаю издалека, забыв напрочь про право не расспрашивать его.
– Нормально, – сухо отвечает и отводит взгляд. – А тебе? – мельком смотрит на меня.
– Хорошо, – киваю и поджимаю губы.
– Прекрасно, – бросает он, перед тем как сделать глоток свежезаваренного напитка.
– Миша, где ты вчера был? – слова вырываются прежде, чем я успеваю подумать. – Прости, это не моё дело, – тут же добавляю и отворачиваюсь, начиная передвигать предметы на кухонной столешнице, чтобы хоть чем-то заняться.
– Со старым… другом встретился, – всё же отвечает, но звучит это неправдоподобно.
– Не знала, что у тебя есть друзья в России, – снова поворачиваюсь лицом к нему и подозрительно заглядываю в глаза, которые он опять прячет. – Миша, ты изменяешь Агнесс? – спрашиваю в лоб, не желая ходить вокруг да около.
– Что? Нет конечно, бред какой, – нервно усмехается, но звучит это более правдоподобно, чем история со старым другом.
– Ты мне не доверяешь? – озвучиваю вторую версию и, затаив дыхание, жду его ответа.
– Анна, ты иногда бываешь очень напористой, – улыбается друг и обхватывает чашку двумя руками.
С тех пор, как он вернулся и вывел меня из состояния саморазрушения, он не отходил от меня ни на шаг. Мы часто гуляли в парке, ходили по магазинам, где он заставлял меня обновить гардероб, аргументируя тем, что шопинг лучшее лекарство для любой девушки. Водил по ресторанам, заставляя есть и много, обвиняя меня в том, что я выгляжу не лучше, чем обычная деревянная доска. В общем чудо, а не друг. А вчера он уехал куда-то на ночь глядя и вернулся глубоко за полночь. Конечно, для меня это подозрительно, я волнуюсь и, может, не имею никаких прав, но вопросы задавать всё равно буду.
– Не хочу, чтобы ты наделал ошибок, – говорю я и опускаю взгляд.
– Не переживай, – успокаивающим тоном бросает друг. – Лучше скажи, какие у тебя планы?
– Относительно чего? – выгибаю брови.
– Всего. В офис вернёшься? – внимательно наблюдает за моей реакцией, а у меня сердце в пятки ухнуло.
Конечно я думала об этом, но больше думала о Филиппе, и, если принять решение вернуться в офис, значит, быть готовой встретиться с ним. А я не готова.
«Ты трусиха! Ты хочешь его увидеть, тебе не хватает того, что он где-то рядом, и ты беспрерывно о нём и о его словах думаешь. Не надо врать самой себе», – твердит голос в голове.
– Анна, я ведь вижу, как ты напрягаешься, когда речь заходит о Филиппе…
– Ничего подобного! – восклицаю я.
– Я знаю тебя лучше кого-либо и всё прекрасно вижу. Сердцу не прикажешь, не так ли? Чувства и эмоции трудно контролировать, особенно когда этого не очень хочется. Ты пять лет вынашивала план мести, и среди пунктов, за что ты хочешь ему отомстить, был и пункт о том, что тебя отвергли. И не надо врать, он был, просто ты его затмила другим, более болезненным и важным.
– Чего ты от меня хочешь, Миш? – дрогнувшим голосом спрашиваю я.
– Хочу, чтобы ты хорошо подумала. Ты многое потеряла, вы оба потеряли, и, как выяснилось, виноват в этом третий человек. Вы просто жертвы, пешки в чужой игре. Филипп виноват, не спорю, но он пострадал так же, как и ты. И для него удар был сильнее, потому что всё это с вами сделал его родной отец. Человек, которого он считал самым близким. Представляешь, какого ему?
– Мне его сейчас надо жалеть? – скептически спрашиваю я.
– Нет, тебе надо понять, что он тоже страдает и ему тоже больно, – уверенно отвечает Миша.
– С каких пор ты стал его защищать? – прищуриваясь, я смотрю на него в упор.
– Я…
