Водила вдруг дал по тормозам, меня подкинуло в сторону. Замахнувшись, он саданул по голове сидящего сбоку конвоира. Тот обмяк, потеряв сознание.
Твою мать!
Водила вышел из салона, через несколько секунд моя дверь открылась.
– Выходи, – наставил на меня автомат. Я судорожно пытался сообразить, как выруливать ситуацию. И что вообще за херня происходит? Его Леший послал или кто из врагов?
– Не слышишь, выходи!! – заорал.
– Иду, не нервничай.
Выскочил из газели. Он толкнул меня в плечо, развернув к себе спиной. Внутри все замерло в ожидании неизбежного. Ну все. Это конец.
Почувствовал его хватку на своих руках. Слышу, как щелкает замок наручников и спустя мгновение оковы падают на землю.
– Через метров десять повернешь направо. Иди в лес, – скомандовал. Обернувшись, удивленно уставился на него. Автомат висел на его плече. Убивать меня он, по всей видимости, не собирался.
– А теперь прямо десять метров и в лес.
– Иди быстрей!
Сорвался с места. Я знал, что там, может быть подстава еще страшней, но сейчас никаких мыслей в голову не приходило. Поэтому я следовал по заданному маршруту.
С каждым новым метром лес становился все гуще, все сложней было пробираться сквозь частые ветки деревьев. Наконец-то, спустя минут пять бега, я наткнулся на небольшую поляну.
Остановившись, постарался перевести дыхание. Осмотрелся по сторонам. В нескольких десятках метров заметил белую шестерку. Подошел к машине. С водительской стороны вышел Лапин.
– Давай быстрей, сейчас тут менты будут!
Я заскакиваю в салон, Андрей дает по газам. Мы выезжаем на проселочную дорогу. Спустя пару населенных пунктов, Лапин выезжает на федеральную трассу, двигаясь к городу.
Молчу. Даже слова вымолвить не выходит. Бл*ть. Он спас меня. Лапин.
– Ты же понимаешь, что теперь со мной в связке? – я первым прервал тишину.
Лапин ухмыльнулся.
– Ни хера, Гера. Тебе помог сбежать Аверьянов Иван, новый работник полиции. Помог сбежать и скрылся, – он повернулся ко мне, подмигнул. – Твой подельник – он. А я тут не при чем.
Засмеялся. Все правильно. Лапин, молодец, все красиво обставил – не подкопаешься.
Еще через пятнадцать минут он тормозит у жилого дома.
– Вот твой паспорт. Прости, Гера, но мы снова меняем тебе имя, – Лапин вручил мне пару документов. Наш и загранник.
– Сергей Стрельцов, – читаю новую фамилию.
Засмеялся. В армейке, ротный у нас был Серега Стрельцов. Тот еще придурок, мы вечно с Лапиным грызлись с ним. Андрюха все-таки не изменился. Такой же дуралей, как и был.
– Вот здесь билеты и наличка, – он протягивает мне сумку. В ответ на мой вопросительный взгляд, добавляет.
– Америка. Штат Монтана. Там адрес точный написан. Улетай, Гера, у тебя есть шанс начать новую жизнь…
Бл*ть, как красиво-то звучит… Новая жизнь.
– Зачем это тебе?
Он пожал плечами.
– Семья твоя очень нуждается в отце. А Еська в муже. Они выстрадали свое вдоволь, хватит.
– Спасибо, – протягиваю ему руку. Он пожимает мою.
Андрюха дает мне ключи от квартиры и как только я выхожу из машины, уезжает.
А я поднимаюсь наверх. Искупавшись, осматриваю вещи, отданные мне Лапиным. Снова и снова перечитываю нужный мне адрес. Все это время меня мучает странное, давящее чувство в грудной клетке. Вроде бы и радоваться должен – все позади. Но внутри странная усталость.
Подумать только, уже завтра я начну новую жизнь. У меня будет все, о чем я только мог мечтать. У меня будет моя семья. Еся, Паша, Ника. Черт, и радоваться боюсь…
* * *
До вылета несколько часов. Перед аэропортом решаю заехать на наше место с Овсянкой.
Мост через реку. Вокруг никого. Раньше частенько зависали здесь, по дороге с клуба после гулянки. Смотрели на закат и убивались спиртным. Прикрыл глаза, и все перед ними. Будто в прошлое вернулся. Ваня Борзый, Артем. Македон вечно трезвый и не пьющий. Постоянно развозил нас пьяных по домам. Так и слышу голос Михи. Ржет как конь, и все на приключения нас тянет. Бл*ть. Больно так стало – не продохнуть. Оперся руками о парапет. Сука-а-а-а. Никого не осталось почти. Все – в земле. Пацанам бы жить да жить. Обещал им бабки, власть. Все это было. А по итогу, только памятник из камня да ящик деревянный остался в земле. Вот и вся наша жизнь…
Город в полном хаосе. Во всю идет война группировок за наши владения. Жалею ли я, что все потерял? За парней – жизнь бы отдал сейчас, если бы вернуть их мог. А деньги и власть – нет.
Помимо власти там безнадежность лютая. Та жизнь не оставляет в живых. Не уходит в прошлое. Сейчас у меня есть реальный шанс. Начать заново. Быть счастливым. Я не знаю, какого это жить в чужой стране, не знаю, чем буду там заниматься. Но я хочу попробовать. Я хочу дать шанс на правильную жизнь, на спокойную. Мои родные заслужили это…
Вдруг чувствую, как в мою спину что-то упирается. Холодею от понимания того, что я на прицеле.
– Руки поднял и развернулся. Без глупостей, – раздается голос. Выполняю приказ. В двух шагах от меня Киров. Худой, в грязной одежде.
– Ты как меня нашел?
Кривится. Взводит курок, направляя ствол мне в лицо.
– Конец тебе, Тайсон. Думал, сбежать выйдет? Ни хера… ты мне жизнь сломал! Я уже год в бегах, сука, жизни нет. Все пошло не так!
– Успокойся, Олег, – произношу тихим голосом. Вижу, что он на пределе.
– Ты меня не успокаивай! – срывается на крик. – Видишь, какая она – судьба. Сидел сейчас, вон там справа на берегу. Думал пулю то последнюю в лоб себе пустить или как… – смеется истерично. – А тут смотрю, Тайсон по мосту идет. Сука, я ж твою рожу ни с чьей не спутаю!
Он упирает пистолет мне в лоб. Зажмуриваюсь. Бл*ть, обидно-то как. в шаге от счастья сдохнуть от рук недоумка… Выстрел. Испуг молнией проносится по венам. Цепенею. А потом открываю глаза. Прислушиваюсь к себе. Боли нет. А на земле, передо мной труп Кирова.
Поднимаю глаза и выдыхаю. Чуть позади, с наведенным на Кирова ТТ-шником стоит Овсянка.
– Ну, здравствуй, брат. Вот и свиделись.
Соединенные Штаты Америки. Штат Монтана
Эта зима была по-особенному холодной и тяжелой. Может, потому что чужбина? А может, потому что мы здесь были одни.
Расплатившись на кассе, взяла в руки пакет с продуктами и вышла из небольшого продуктового магазинчика. До дома всего пару кварталов, я решила прогуляться пешком. Слишком больно сейчас, все ощущается остро. Словно оголенный
