двигается, мощный и твердый. Я передумываю о том, что не хочу заниматься сексом, испытываю искушение позвать его обратно на кровать, но не хочу показаться нуждающейся.
Но будет ли у меня еще один шанс провести с ним ночь?
Предложение пересмотреть наше первоначальное соглашение и перейти к ситуации «друзья с привилегиями» вызывает у меня тревогу. Если бы он отказал мне, я бы умерла от смущения…
Поэтому я смотрю, как он уходит.
Перезваниваю маме, когда он в душе, натягиваю пару треников и толстовку, закручиваю волосы в беспорядочный пучок на макушке.
— Привет, мам, — я зеваю. — Ты рано встала.
— Ты тоже, — она фыркает. — Напряженная ночь?
Почему она спрашивает это таким тоном?
— Да. Вчера мы с Винни и несколькими друзьями ходили на футбол.
— Я вижу, что ты ходила на игру. Когда ты собиралась рассказать нам с отцом, что встречаешься с кем-то? Нам пришлось узнать об этом от бабушки и дедушки. Твоя бабушка переживает. Все в их сообществе пенсионеров заглядывают к ней.
Я выхожу из спальни и иду в гостиную, сажусь в мягкое синее кресло рядом с раздвижной стеклянной дверью патио.
— О чем ты говоришь? Я ни с кем не встречаюсь. Я бы сказала тебе об этом.
— Правда? Значит ты не встречаешься с Далласом Колтером? Райан, твой отец вне себя.
— Я не встречаюсь с Далласом Колтером, мама. Я уже говорила тебе. Это тот парень, которому Диего заплатил, чтобы он порвал со мной.
— Зачем ты врешь! Это же во всех чертовых новостях!
Мое тело замирает, мозг обрабатывает все слова, которые она кричит мне. Пенсионное сообщество моих бабушки и дедушки, папа вне себя, новости…
— Что значит «во всех новостях»?
— Первое, что твой отец делает утром, это проверяет результаты игр на спортивном канале и, как ты думаешь, чье лицо он увидел на экране, целующейся с прогнозируемым первым номером драфта НФЛ на парковке? Его дочь. Я думала, у него случится сердечный приступ, когда он вошел в спальню.
У меня голова идет кругом.
Так это был фотограф, которого я видела вчера на парковке! Я так и знала. Я сказала Далласу, что…
О, боже мой.
Очевидно, он знал.
Он знал, что этот парень был там и фотографировал нас, и, очевидно, он также записывал нас.
— Ты видишь это?
— Что вижу? — Он повернул шею, как будто ему было трудно увидеть того же парня, что и я.
— Того парня. — Я сделал паузу, дождь хлестал по глазам. — Мне показалось, что я видела, как он фотографировал.
— Под таким дождем?
Я кивнула. Имело ли значение, шел дождь или нет, чтобы пресса фотографировала нас?
— До этого…
Он схватил меня за руку и потянул к своему грузовику.
— Почему мы все еще стоим здесь? Пойдем.
Отвлекая меня.
— Райан, ты еще там? — Мамин голос прерывает мои воспоминания.
Если бы у телефона, по которому я разговариваю, был шнур, я бы нервно крутила его.
— Я полагаю, то, что у папы чуть не случился сердечный приступ, было не очень хорошо?
— Все, что я знаю, это то, что мы получаем звонок за звонком, а сейчас еще утро. Это просто смешно. Кто этот мальчик?
Она продолжает называть его мальчиком, но он совсем не такой.
— Я не встречаюсь с ним. Мы просто… мы друзья.
— Как ты подружилась с парнем, который бросил тебя вместо одного из своих приятелей?
Ах. Значит, она помнит, как я упоминала Далласа! Как хитра моя мама, когда хочет выудить информацию.
— Все сложно, — говорю я ей. Я не могу сказать, что согласилась на фарс ради его футбольной карьеры. Что вдруг звучит так чертовски глупо и было таким глупым поступком, что вся эта идея показалась мне отвратительной. Идея, с которой, как мне тогда казалось, я смогу справиться.
Мама разочарованно хмыкает.
— Я не понимаю ваше поколение.
— Ты и не должна его понимать. Это между мной и Далласом.
— Теперь это между тобой, Далласом и всей нацией спортивных фанатов.
— Мам, я только что проснулась. Можно я выпью кофе и перезвоню тебе?
— Ты же сказала мне, что была в душе.
Черт. Ненавижу, когда она так делает, как будто она чертов частный детектив, собирающий воедино кусочки тайны. Только это не тайна — это моя личная жизнь! И я все еще понятия не имею, о чем она говорит.
То есть, я знаю, о чем она говорит.
Я не видела своими глазами, о чем она говорит, но как только Даллас выходит из душа, я готова наброситься на него.
Даллас
«Хотелось ли вам когда-нибудь обнять свою девушку и вдруг понять, что у вас ее нет?»
— Дрю Колтер
Почему Райан смотрит на меня так, будто я только что напортачил?
Неужели три раза трахнуть ее прошлой ночью было недостаточно? Нужно ли мне трахнуть ее еще раз, прежде чем уйти?
Сидя на диване, она терпеливо ждет, пока я снова надену свою одежду — футболку и штаны, в которых я был вчера, теперь сухие из сушилки.
Нечистые, но сухие.
По пути останавливаюсь в ее спальне, чтобы поискать свои носки, которые каким-то образом пропали.
— Что?
Она скрещивает руки.
— Я что-то сделал? — Лучше всего задать этот вопрос сходу, поскольку очевидно, что я действительно что-то сделал, чтобы заслужить такой гнев, но я не настолько глуп, чтобы спрашивать что-то глупое вроде: «Почему ты выглядишь так, будто кто-то нагадил в твои хлопья?
— Ты видел новости?
Нет, я не видел новостей, хотя мой телефон разрывался все утро, большинство сообщений от моих товарищей по команде и братьев, которые задаются вопросом, где я и почему не вернулся домой вчера вечером.
— Нет.
Эй, это не ложь. Я не видел репортажей, но чертовски хорошо знаю, что она имеет в виду: нашу фотографию разнесли по всем национальным новостям.
— Я думала, что они поместят мою фотографию на большом экране на стадионе, и на этом все закончится. Ты сказал, что так будет.
Я пожимаю плечами.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Ее глаза почти выскакивают из головы, когда она уставилась на меня.
— Что-нибудь! — Она поднимает руки вверх. — Ты знаешь, в какой ярости сейчас мои родители?
Я фыркнул.
— О, пожалуйста. Кому какое дело? Тебе двадцать один год. Ты спрашиваешь у них разрешения посрать?
Рот Райан открывается.
Закрывается.
Пар практически вырывается из ее носа.
— Конечно, я не спрашиваю у них разрешения посрать, но предупредить меня было бы здорово. — Она встает. — Вообще-то, предупреждение от
