когда он появился. Я просто знаю, что когда он это сделал, наша жизнь начала меняться к лучшему. Он защищал Бет, что привело к тому, что он взял под свое крыло и меня.
Он знает мою историю, вероятно, больше, чем я, поэтому понимает, что эмоции и переживания вообще никогда не были моим коньком, но мне все равно неинтересно говорить с ним об этом.
— Я в порядке, но спасибо, — бормочу я, направляясь к двери, прежде чем он придумает другой способ переформулировать свой вопрос и заставить меня выгрузить на него свой эмоциональный багаж.
Промчавшись через здание, я выхожу на улицу и нахожу Ксавье на водительском сиденье своего "Jaguarа", потирающего руль, как будто он соскучился по этой гребаной штуке. Я замечаю Тобиаса на переднем сиденье рядом с ним, поэтому проскальзываю на заднее, молча захлопываю дверцу, и они оба оглядываются на меня через плечо.
Они, наверное, блядь, знают, что он только что пытался поговорить со мной о чувствах, и это заставляет меня съежиться. Должно быть, они также видят это по моему лицу, потому что они оба быстро отворачиваются. Ксавьер заводит машину и выезжает с подъездной дорожки.
По радио играет музыка, и хотя я недостаточно сосредоточен, чтобы уловить, кто поет, я ловлю себя на том, что мысленно подпеваю, тексты о боли и мучениях кажутся мне сейчас вполне уместными.
Я уже скучаю по Иден. Это просто смешно. Как мы вообще выживали без нее? Я так долго чувствовал себя потерянным, а теперь она как свет в конце туннеля, и я готов сделать все, чтобы добраться до нее.
Я даже не понимаю, что мы проехали через весь город, пока машина не замедляет ход и я не вижу дом перед нами. Это место всегда было для нас безопасным убежищем, особенно когда мы были всего лишь маленькими приспешниками Иланы, желающими удовлетворить ее ради легкой жизни. Сейчас? Здесь почти как в темнице. Осознание того, что она может появиться в любой момент и разрушить наши жизни, тяжелым грузом давит на мой разум.
Когда мы выходим из машины, никто из нас не произносит ни слова, каждый погружен в свои мысли, когда мы подходим к входной двери. Тобиас открывает ее ладонью, и мы все проскальзываем внутрь. Нас встречает тишина, но это такая тишина, что я сжимаюсь, ожидая, что кто-нибудь выскочит и объявит о своем присутствии.
Только когда мы добираемся до гостиной, я понимаю, почему я так себя чувствовал. Там, на каминной полке, стоит конверт с надписью "Звездам", нацарапанной на лицевой стороне жирным черным почерком.
Ксавьер делает первый шаг, срывает его с места и разрывает бумагу, чтобы найти внутри фотографию. Это фотография Иден, Тобиаса, Ксавье и меня у бассейна, где мы трахались. Вместе. Обнаженные. Потерявшиеся в страсти. И моя кровь закипает от ее попытки омрачить то, что было прекрасным моментом между нами.
Трахни эту сучку.
— Чего она хочет? — Я рычу, интересуясь, что она написала на другой стороне, и когда он переворачивает карточку, я не ошибаюсь.
Я рада, что вы, ребята, послушались. Будьте у меня в офисе во вторник утром ровно в девять утра
Она просто дала нам время, необходимое для установки устройств, но ей не обязательно это знать. Чертовски большое тебе спасибо, пизда.
ИДЕН
Я потягиваюсь, зевая, когда мое тело наконец осознает тот факт, что мой мозг решил начать день. Потирая глаза, я моргаю, открывая их, чтобы увидеть, как солнце пытается пробиться сквозь закрытые шторы.
Я еще не готова бодрствовать, ни капельки, но я чувствую, что сегодня так много нужно сделать, что спать — не вариант. Вытянув руку вдоль тела, я похлопываю по холодному пустому месту и тут же надуваю губы.
Не то чтобы я хотела это признавать, но прошлой ночью мне определенно потребовалась целая вечность, чтобы заснуть, потому что здесь, в постели, со мной никого не было. Очевидно, я привыкла к присутствию "Звезд", спящих рядом со мной после нашего небольшого пребывания в хижине, и я не знаю, как оправиться от этого. Одиночество — отстой по сравнению с этим.
Схватив телефон, я проверяю время и вижу, что сейчас чуть больше семи утра. Я бросаю устройство на кровать рядом с собой, когда не вижу ожидающих сообщений или пропущенных звонков, затем снова закрываю глаза еще на минуту, чтобы отдохнуть.
Вчера ребята позвонили, как только вернулись домой, объяснив, что их ждала записка, и мое сердце тут же дрогнуло. Райан рассказал об их плане установить наблюдение в ее офисе. Мне это не нравилось, ни капельки, но "Звезды", казалось, думали, что знают, что делают, и я не могла требовать от них, чтобы они доверяли мне и знали, что я делаю, а потом не делали этого в ответ.
Беспокойство тяжелым грузом ложится у меня под ложечкой, или это может быть очередная волна тошноты из-за ребенка, но в любом случае, мне нужно встать и, возможно, съесть одно из тех имбирных печений, которые были у Бетани под рукой с тех пор, как мы узнали, что я беременна.
Свесив ноги с кровати, я сижу там некоторое время, позволяя своему телу успокоиться от резкого движения, потому что чувствую, что вот-вот упаду на пол. Добавьте это к непрекращающейся головной боли, которая, похоже, надвигается на меня, и я готова к тому, что день закончится, даже не начавшись.
Поднимаясь на ноги, я на автопилоте тащусь в смежную ванную, убирая с лица выбившиеся пряди волос и включая душ. Я чищу зубы, ожидая, пока вода нагреется, чувствуя легкое головокружение. К черту уже сегодняшний день.
Я захожу в душ и позволяю воде каскадом омывать мое тело, пока мою голову, используя мои любимые кокосовые продукты, которые так чертовски вкусно пахнут. Чувствую себя отдохнувшей, даже несмотря на сильную головную боль, желудок не кажется таким тошнотворным. Слава Богу.
Я все еще потрясена тем, как ребята отнеслись ко мне вчера, перед тем как уехать. Я не знаю, что это было, но между нами все было совсем по-другому по сравнению с тем разом, когда мы все были в Найт-Крик в последний раз. Это наполняет меня надеждой, что все не вернется к тому, что было до того, как мы ушли, когда это была я против "Звезд".
Хотя, меня совершенно поражает, насколько ближе каждый из нас был к тому, чтобы произнести эти три
