что-то, а Луке добавил по-английски с презрением:
— Я скажу им, что ты напал на меня! Будешь сидеть в тюрьме, а не с моей женщиной развлекаться!
Лука отскочил подальше от охранников и выставил вперёд руки, показывая всем, что он не готов драться, а Павлину выкрикнул:
— Ты кретин? Я только приехал! Только что с самолёта. Ты что, не в курсе, где она?
Павлин ненавидяще сощурился и помолчал немного.
— Не знаешь? — наконец, дошло до него.
— Похоже, и ты не знаешь! — усмехнулся Лука.
Павлин жёстко осклабился, поправляя манжеты.
— Я-то узнаю. А ты вали в свою дерьмовую Италию. Она тебя всё равно ненавидит!
Адреналин ещё кипел в крови и кулаки чесались, Лука с индюком оказались в толпе ошарашенных людей, как на ринге. И секунданты раздумывали, кому влепить пенальти первому. Лука нахально осклабился, засовывая руки в карманы, и крикнул торжествующе:
— Но ты думал, что она со мной! Считай, что это уже так! Чао!
— И не мечтай, макаронник! — Паоло что-то крикнул про полицию, кажется, людям в форме.
Но Лука развернулся и быстро пошёл прочь. Попадать в полицию он не планировал, так что драка отменяется. Запрыгнул на подножку автобуса на остановке, не глядя на номер. Ткнул карточкой, оплатив, и обернулся на вход офисного здания. Народ начал расходиться. Павлин стоял и нервно отряхивал пиджак. В каждом его движении читалась бессильная злоба, и это было хорошо — значит, Софи ушла от него! Совсем!
Сердце Луки радостно сжалось, но тут же зашлось от волнения: но если Боккачина не дома, не на работе, и не с Павлином, то где она?!
Глава 33
Лука бродил по сырой, хмурой Москве и не знал, что предпринять. Его не интересовала архитектура, магазины и масштабы великой русской столицы. Он думал о Софи так много, что кажется потерял себя в этих мыслях. Обратиться в полицию? А кто он ей?
Ещё раз написать Маню? Лука сделал это трижды, но тот словно в Антарктику провалился и загулял с пингвинами. Поискать Боккачину в соцсетях? Искал! Сбился с ног, в глазах рябило, от Гугл-переводчика в том числе и от сообщений всех друзей подряд: «Ну как там, брателло?», «Уже поцеловал свою русскую?», «В Москве снег?». Вот дурачьё!
Прошерстив всех друзей Павлина, Маню и Даши, Лука так ничего о Боккачине и не нашёл. Почему у Софи не было аккаунта в соцсетях? Это же странно! Даже его дедушка Фабио есть в Фейсбуке… Она прячется?! От него или от тех «проблем», о которых говорила Даша?
Упрямый, как самонаводящийся «томагавк», Лука не сдался и в третий круг начал проходиться по друзьям друзей своих русских знакомых в Фейсбуке в надежде найти хоть намёк и вдруг подскочил на месте!
Дашина подруга с рыжими кудрями позировала на фото с Дашей школьного возраста в какой-то квартире с ковром на всю стену, красивым, антикварным, видимо. Явно дома! И тут была геолокация! А эта блондинистая бурундучиха упомянула, что они с Софи в одном дворе выросли, и значит, — возликовал Лука, — он обнаружил адрес, где Боккачина провела детство. И куда мы едем, когда плохо? Домой, конечно! К корням, к близким, туда, где и стены помогают! По крайней мере, на родные могилы…
То есть будь он Софи, он бы отправился туда, в не выговариваемый город Новотшеркасск, который находился… — Лука аж похолодел от российских расстояний, — в тысяче сорока пяти километрах отсюда! Угу, всего-навсего!
Ну что за страна?! — он хлопнул себя от возмущения по коленям, чуть не сбив чашку кофе со стола в кафе. — От Милана до Рима семьсот километров, а тут, как до Бари почти добираться, — двенадцать часов на автомобиле, двадцать на поезде. К чертям на сковородку пешком и то ближе!
Лука выбрал самолёт… Но вдруг оказалось, что билетов на сегодня нет, и на завтра тоже. Оставались лишь доступные по такой цене, за которую итальянец мог бы три раза в Лондон слетать и обратно, и то на вечер следующего дня.
Мамма мия, абсолютно всё неправильно в этой России! — сетовал Лука. — Были бы у Наполеона Гугл-карты, он бы в этот конец географии и не сунулся!
Но вопреки здравому смыслу, итальянец почувствовал ещё больший азарт — Наполеон не был влюблён, а у Луки сердце без Боккачины разрывается. Особенно, когда вспоминает её глаза и доверчивую нежность, а потом разрезавшие его напополам слова Даши: «Ты первый, в кого она по-настоящему влюбилась!» Разве можно было так оставлять?
И снова в который раз итальянец понял, что возвращается мыслями к Даше. Возможно, стоит спросить у неё?
Лука приблизился пальцем к контакту злобной подруги, но убрал его и решил всё выяснить сам — не мальчик, не потеряется! Всё равно «эта» не поверит, а может ещё и испортит всё! Нет уж, просить о помощи у мадам Дарии Рэмбо, у этого Сталина в юбке, скрывающегося под маской милой кошечки, итальянец категорически отказался. И купил билет на вечерний поезд.
В конце концов, если он хочет понять Боккачину, нужно на себе опробовать все эти странные российские реалии: что такое пирожкы, хлебный сок, кровать в поезде и что таит в себе необычное название Платскарт.
* * *
Шок постиг Луку в поезде. Несмотря на наличие в Европе ночных экспрессов, он в спальных вагонах никогда не ездил: машина, байк, скоростной поезд или самолёт, из пункта А в пункт Б, и нет проблем. Однако два места, которые по логике итальянца были выкупленной им полностью отдельной кабинкой справа, как roomette в американских Амтраках [30], освоенных Лукой прошлой весной, на деле оказалось парой незатейливых боковых полок прямо в проходе. Мамма мия, и как тут спать?!
В купе напротив, которое, кстати, было тоже без дверей, прошёл румяный здоровяк в военной форме и голубом берете, закинул спортивную сумку наверх и огляделся. У Луки расширились глаза: кажется, он попал в фильм про американских морских котиков, только про русских. Может, это вагон особенный?
Вскоре другие полки купе заняли двое мужчин средних лет с одинаковыми
