— Понял, — серьезно кивает отец.
— Хотя есть и еще одна причина.
— Какая?
— Ты.
— Может, хватит? — снова взрывается отец. — Мы взрослые люди, хватит лезть ко мне в штаны!
— Я и не лезу, — поднимаю ладони в примирительном жесте я. — Но тебе не кажется, что ты слишком погряз в своем чувстве вины, а? Прошло полтора года со смерти мамы, а ты… Посмотри на себя! Если бы не София, что бы ты сделал? Ну, скажи? Тебя ведь здесь держит лишь дочь!
Под «здесь» я имею в виду этот мир, и отец прекрасно улавливает смысл сказанною мной фразы. По его лицу пробегает тень, он трет лоб ладонью и устало вздыхает. Поджимает губы и молчит.
— Ты не допускал мысли, что твоей вины тут нет? — напираю я. — Что тебя, например, опоили? Ну серьезно, с какого хрена тебя так сильно развезло с обычной дозы алкоголя?
— А ты не допускаешь мысли, — с сарказмом выплевывает отец, — что я много раз это все вспоминал? Допустим, ты прав. Допустим, эта девушка, как ты говоришь, Лена, действительно шантажирует мужчин. Только вот ты упускаешь одну деталь.
— Какую?
— Она осталась в моем номере до утра, я ведь проснулся от хлопка двери. Зачем? Разве стала бы коварная соблазнительница так поступать? Не логичнее было бы сделать дело и свалить? Вряд ли сотрудницу отеля такого уровня погладят по голове за то, что она вместо работы спит с постояльцами до утра.
— Ты уверен, что дверью хлопнула именно она? Ты же не видел.
— Не видел, — подтверждает отец. — Но кто еще это мог быть?
— Слушай, я понимаю, что ты предпочел обвинить во всем только себя. Точнее, как раз таки не понимаю. Твое самобичевание сказывается и на Софии. Сколько можно?
— Кто бы говорил. Ты себя-то видел? Весь изошелся с тех пор, как узнал правду.
— Это совсем другое! Я действительно проштрафился по всем фронтам. Моя вина бесспорна, и я до конца жизни буду стараться все наладить. А вот твою еще надо доказать. Этим я и займусь. Нарою информацию об этой Елене. Да, не исключено, что она обычная девушка, которой понравился пьяный мужик, и она с ним переспала. Если это окажется правдой, что ж, так тому и быть. Будешь гнобить себя небеспочвенно. Но если она та, о ком я думаю, а я уверен в этом практически на сто процентов, ты снимешь с себя этот груз. Неужели тебе этого не хочется?
В глазах отца впервые за долгое время мелькает надежда, но я не останавливаюсь, добавляю еще один аргумент:
— Если Лена — шантажистка, подумай о том, сколько еще семей она может разрушить? Разрушить только потому, что ты никак не простишь себе той, первой измены. Ты же поэтому решил повесить на себя всех собак, разве нет?
— Даже если так, это только мое дело.
— Серьезно? А если бы на твоем месте был я, разве ты не захотел бы помочь? Остался бы в стороне?
— Не остался бы.
— Тогда почему требуешь этого от меня? Еще раз, ты не один, у тебя есть София… и я. Не хочешь думать о себе, подумай о нас. Обещаю, что я лишь соберу информацию и отдам ее тебе. Решать, что с ней делать или не делать, будешь ты сам.
Я встаю с места.
— Договорились?
Отец тоже встает, и мы молча изучаем друг друга. В конце концов в лице отца что-то неуловимо меняется, и он протягивает руку:
— Договорились.
Глава 39
Назар
Две недели. Всего две недели вдали от Алисы, но они показались мне вечностью. Вот и теперь нетерпеливо топчусь в аэропорту, жду, когда объявят посадку на рейс.
Я звоню Алисе каждый день и раз за разом натыкаюсь на стену. Нет, она общается вежливо, аж до зубовного скрежета, но мне никак не удается пробить ее броню.
Лед в ее голосе тает, только когда я общаюсь с сыном. Надо признаться, наши беседы всегда очень увлекательны. Кстати, как там моя беременная девочка? Как малыш?
Чего тянуть, решаю позвонить прямо сейчас.
Набираю нужный номер и слушаю длинные гудки.
— Алло, — в конце концов в трубке раздается ее голос.
Мне слышится усталость.
— Привет, ты как? У тебя все хорошо? — с беспокойством спрашиваю я.
— Да, работала.
— Есть пять минут? Хочу пообщаться с сыном.
— Да, как раз хотела перерыв сделать. Секунду, пересяду на диван.
Слава богу, Алиса хотя бы тут всегда идет навстречу.
— Говори, ты на громкой связи.
Не знаю, кто как, а я предпочитаю верить, что ребенок слышит все, что ему говорят. В том числе каким тоном.
— Привет, сын, — здороваюсь максимально уверенно. — Как ты сегодня? Как твои дела? Отлично? Ну и славно. А мама хорошо себя вела?
Слышу приглушенное хихиканье Алисы.
— Что-о-о? Не ту сказку читала? Ох уж эта мама! Ничего, я с ней поговорю, сегодня прочитает нужную. Какую, говоришь, надо? Крошку Енота? Я передам. Может, хочется чего-нибудь еще? Абрикосов с тунцом или шашлыка со сгущенкой?
— Нет, — это уже Алиса вслух.
— А чего тогда? — продолжаю подыгрывать я.
— Личи. Никогда его не пробовала, — сознается она и тут же спохватывается, — это я так, не бери в голову.
— Окей.
Мысленно добавляю пункт в список покупок.
— Я прилечу сегодня. Приду вечером, хорошо? Нам надо поговорить. — Спешно добавляю: — О сыне.
— Хорошо.
Кладу трубку и еще несколько минут с моего лица не сходит улыбка. Ну что за парень у нас будет, а? Как пообщаюсь с ним, так по телу проносится заряд энергии.
Только собираюсь убрать телефон в карман, как вспоминаю, что забыл позвонить Реброву. Артем взял на себя практически все проекты, пока я лежал в больнице, присылал отчеты. И мне снова нужно время, чтобы уладить дела с переездом.
— Темыч, я понимаю, что и так слишком много на тебя повесил, но мне нужно еще пару недель. Справишься?
— Вообще не парься, — отзывается в трубку Ребров. — Работаем по графику, все в порядке.
— Спасибо, — горячо благодарю его я.
Башковитый парень, далеко пойдет, я уверен. Ответственный, грамотный. И отличный друг. Даже не знаю, что делал бы без него.
По-хорошему, пора обсудить с ним тему моего окончательного переезда. Хочу предложить ему партнерство, оставить тут филиал, пусть главенствует, а основной офис открыть в столице.
Открытие точно будет громким: есть у меня одна разработка, намного перспективнее, чем все предыдущие. Ею уже заинтересовались инвесторы.
Если все выгорит, это позволит не переживать о будущем Алисы и нашего ребенка. Вот бы еще добавить несколько часов в сутки, чтобы все успевать.
Говорить Артему или нет? С одной стороны, не терпится все обсудить, с другой — на нем и так слишком много задач.
В итоге решаю пока умолчать. В конце концов, проект сырой, хочу еще обмозговать его сам. А то друг точно с головой уйдет в детали и совсем перестанет отдыхать. Водится за ним такой грешок.
— Начинается посадка на рейс… — раздается из динамиков ставший привычным голос диктора, и я иду на посадку.
***
Спустя несколько часов стою у подъезда Алисы и задираю голову, смотрю на нужный этаж. Опа, стоит, родная, у окошка, спиной ко мне. Болтает по телефону, прижимает плечом телефон к уху.
Застываю, глажу взглядом ее длинные волосы, вспоминаю, какие они приятные на ощупь…
М-да, Алиса точно даже не подозревает, чего мне стоит держаться от нее подальше. Когда я рядом, руки к ней так и тянутся.
Губы сами собой расплываются в грустной улыбке. Эх, запустить бы сейчас пальцы в ее роскошные локоны. Прижать к себе. Поцеловать. И не только.
«Полцарства за поцелуй!» — вспоминается фраза.
М-да, мне и полцарства не помогут. Представляю, как Алиса фырчит, складывает руки на груди и заявляет:
— Назар, какие поцелуи, ты совсем сдурел? Мы договорились, между нами ничего нет!
Знаю, знаю. Но решительно с этим не согласен.
Тут Алиса поворачивается лицом к окну и замечает замершего меня.
Ну вот, спугнул. Она резко подается назад, и на ее месте остается лишь занавеска.
Соберись, Назар. Разговор предстоит серьезный: хочу убедить эту строптивицу принять помощь с ремонтом. Не хватало им делать его на свои деньги.
