по ту сторону входной двери.
На всю квартиру уже распространяется запах яичницы, и я направляюсь на кухню снять сковороду с плиты.
Я подвисаю и рассматриваю подготовленные приборы. Тянусь к чистой посуде и достаю ещё одну тарелку и кружку.
Да не выгоню я его уже. Нужно самой себе в этом признаться.
Когда Рома вышел, его уже ждал завтрак. Я наполнила его тарелку, а нам с Кариной поставила жариться новую порцию.
— Спасибо, — раздаётся спокойный тихий голос из коридора. — Иди, закрой за мной.
Он не ждёт моей реакции и к тому моменту, как я приближаюсь, уже успевает распахнуть дверь.
— Ром, ты где ночевал?
— Неподалёку, — увиливает от ответа и продолжает выходить из квартиры.
Я поскорее равняюсь с ним, кладу свою ладонь поверх его пальцев на ручке и слегка тяну дверь на себя.
— И все же? — настойчиво уточняю.
Он не отвечает. Не хочет.
— Карине скажи, что я её люблю, — горько, но уверенно отворачивается от меня, а перед этим режет печалью взгляда.
Это как контрольный в голову. Без предупреждения. Черт.
— Сам скажешь, она уже скоро проснётся. Пошли завтракать.
Секунда. И он медленно поворачивает голову и смотрит на меня. Удивлению в его глазах нет предела. А я мягко тяну дверь на себя, плотно ее закрывая.
В спокойной тишине раздаются два щелчка, и от настойчивого приглашения Рома уже не сможет отказаться.
Так глупо мы стоим на пороге и взглядами ласкаем лица друг друга, но подобрать подходящие слова не получается.
— Папа!
Карина на всех парах мчится к Роме, а он присаживается на корточки, раскрывая объятия. Когда они сталкиваются, «папа» крепко прижимает к себе малышку. И даже глаза прикрывает. А потом утыкается лбом в ее плечо.
— А ты у нас спал?
— Нет, не у нас, — вклиниваюсь в разговор, потому что Рома молчаливо и прибито смотрит на дочь. — Папа к тебе приехал. А теперь беги переодевайся, и идемте завтракать.
За утренней трапезой напряжение немного спало. В основном, благодаря Карине. Детская непосредственность — это что-то. И дочь уже вполне свыклась с тем, что папа — как будто это было всегда и так и надо — сидит у нас на кухне. Виноватым взглядом Рома молча периодически распиливает меня пополам и снова уныло ковыряется вилкой в тарелке.
Когда под конец завтрака дочь уже начала баловаться и испачкалась, я попросила её пойти умыться и ещё раз переодеться. Теперь можно быть уверенной: с Ромой мы остались наедине надолго. Минут на двадцать — точно.
С отсутствием Карины атмосфера мгновенно накаляется. И кажется, даже воздух уже наэлектризован, а я начинаю нервничать. На Рому смотрю с замиранием сердца. Он всегда был абсолютно спокоен, уверен в каждом своём действии. Со снисходительной улыбкой в уголках губ. А теперь сидит угрюмый. На нем лица нет. Присутствие здесь даётся ему нелегко. А уйти — ещё сложнее...
— Какие у вас планы на сегодня?
Оказывается, в моё «отсутствие» Рома съездил в мой офис и предупредил помощницу, что я заболела. И на работу до конца недели не приеду. Строго-настрого заявив, что телефон он у меня изъял на время «отдыха».
— Домашними делами хочу заняться. В магазин сходить.
Лидочку бы навестить. Но кое-что меня останавливает. Наверняка придётся рассказывать про «папу Рому».
— Я к вам людей приставил. Неявно, но можете столкнуться. Поэтому не пугайся.
Я встаю и начинаю нервно убирать тарелки.
— Это так необходимо? — бросаю через плечо.
— Мне так будет спокойнее.
А мне не будет! Но я не возражаю. Если он уже сделал, значит, не изменит своего решения.
— Наелся?
Отмечаю слабый кивок.
Рома почти не притронулся к завтраку. Как и я.
Изнутри гложут те самые слова. Выжигают и не дают спокойно дышать. Они выросли между нами. Точнее, ещё и они.
Я приближаюсь к мужчине и кладу дрожащие ладони на стол. А потом обхватываю себя руками в неуверенном жесте. Сбивчиво начинаю собственную исповедь:
— Ром, ты извини за то, что я в машине вчера сказала, — так сложно обсуждать, кошмар. И после всего случившегося это больнее всего. — Я... Я... ляпнула не подумав. И так на самом деле не думаю. Конечно нет.
Медленно мотаю головой из стороны в сторону. Не могу выразить всех эмоций, что обуревают душу. Не получается найти подходящих слов. Ругаю себя, потому что... ну как можно говорить такие ужасные вещи. В его жестоком мире это не просто слова...
Рома тут же привстает из-за стола, тянется ко мне и кладёт руку на мой затылок, удерживая на месте. Впивается отчаянным поцелуем, накрывая рот жесткими губами, но я упираюсь ладонями в мужскую грудь и отворачиваюсь. Высвобождаюсь от объятий и выхожу из кухни.
Глава 53
Понижаю на климате температуру со своей стороны, вновь утыкаясь отстранённым взглядом в мелькающие за окном виды.
Жарко сегодня. Рома не отходил от нас ни на шаг. Ненадолго мы успели заехать ко мне на работу, погулять на площадке, закупиться продуктами. Я частично вливаюсь в работу, хоть и собираюсь полноценно выйти только в понедельник, но заказы никто не отменял, поэтому периодически обсуждаю проекты по телефону.
После завтрака Рома все же умудрился настоять на своём.
— Проведёте сегодня со мной время?
— Нам по обычным делам мотаться, не уверена, что тебе будет интересно.
— Это не имеет значения, Яна.
Вот так и получилось, что Рома сегодня в роли водителя. Ах да, ещё грузчика, потому что в кои-то веки я не тащила домой пакеты с продуктами.
Ещё мы сегодня договорились встретиться с Лидочкой: она чуть с ума не сошла, пока я не отвечала. В данный момент мы как раз
