— Но зачем?
— Я же сказал: поужинаем.
— Объясни, ради бога, чего ты хочешь! Но он уже направился к двери и на пороге столкнулся с Аллой.
— Вы чем-то расстроены, Марина? — Усевшись на Костино место, она внимательно взглянула на меня. — Какой-то капризный клиент?
— Наоборот, совсем невзыскательный! Деньги заплатил и даже условиями не поинтересовался. Знаете, Алла, — я ушла от неприятной темы, — многие родители ждут, что язык в нашей школе будут преподавать иностранцы. Вы ведь англичанка без пяти минут. Справитесь?
— Я готова попробовать, но опыта у меня — сами понимаете.
— В этом-то и проблема. До сентября нужно составить план, программу. Она должна основываться на программах государственных школ, но в то же время быть насыщеннее, сложнее. Вам придется готовить документацию, закупать учебники, видеокурсы.
Оказывается, Алла приехала не с пустыми руками. Из ее сумки ко мне на стол перекочевывают учебники, рабочие тетради, кассеты. Аллина однокурсница сотрудничает с британским издательством, поставляющим на российский рынок учебную и методическую литературу.
— С этим проблем не будет, — убеждала меня Алла. — Закупим у них учебники на всю школу, тем более что оптовым покупателям они дают существенные скидки. Плюс к этому издательство организует для преподавателей краткосрочные семинары, курсы переподготовки.
— Отлично! Переговорите с нашими учительницами. А то они лучше спецшкольных учебников и не видели нечего.
— Я могу сейчас же позвонить в издательство!
— Да ладно, успеете. — Я хотела просто поболтать с ней. — Давайте попьем кофе. Идите сюда.
— О, какой у вас уголок! — рассмеялась Алла. — Вы стильная женщина, Марина! Красивая и стильная. И, голову на отсечение даю, сейчас из вашего кабинета вышла та самая любовь, которую вы упорно ставите на последнее место! Ну что, права я?
— Как сказать… Это бывший муж.
— И давно он стал бывшим?
— Давно. Пять лет уже.
— Пять — многовато, — задумчиво произнесла Алла. — А глаза у него такие, как будто только-только…
С замиранием сердца я ждала первого сентября. Вроде бы все получилось: здание готово, ученики набраны, сотрудники рвутся в бой…
А всего не учтешь! Я почти не сомневалась в неизбежности сбоев, каких-то текущих проблем. Другое дело — их масштаб. Какой кровью придется отделаться?
Днем первого сентября мое нетерпение достигло пика. Заканчивалась праздничная часть. Я выступила перед детьми, потом говорил Рыдзинский. Ольга привезла каких-то мужиков с телевидения, они снимали нас на камеру.
— Ты молодец, — шепнула Ольга, проходя мимо. — Сейчас мы спешим. — Она кивнула в сторону мужиков. — Вечером позвоню.
Дети разошлись на уроки, а я поднялась в свой кабинет, села за стол и сидела недвижимо. Ждала, что вот сейчас войдут — и начнется.
Через некоторое время дверь действительно распахнулась и на пороге возник Давликанов.
— Добрый день, Марина Ильинична. Ничего хорошего его внезапное появление не предвещало.
— Давно вы приехали, Степан Владимирович? — спросила я заплетающимся языком.
— С утра.
— То есть как?
— Инкогнито. Постоял в толпе родителей. Послушал речи, пообедал.
— И что скажете?
— Пока есть над чем работать. Ну, во-первых…
Обед, по мнению Давликанова, не соответствовал столь торжественному случаю, на празднике атмосфера была несколько напряженной, учителя и воспитатели чуть ли не побаиваются детей…
— Нужно работать с персоналом! Проводить тренинги, снимать психологический барьер. Вы же у Рыдзинского учились! А в холле что?! Искусственные цветы! Их место — в туалете!..
Дальше он поинтересовался, как обстоят дела с оплатой за обучение, и снова остался недоволен:
— Вы не в благотворительном фонде работаете!
Впрочем, уезжая, оставил зарплату (первую полноценную — значит, я выдержала испытательный срок!) и на прощание поцеловал руку. Я вспомнила, как в первый день сравнила его с русским барином. Давно это было…
В шесть собрала сотрудников на планерку:
— Какие проблемы?
— Да, в общем, никаких… — мялись они.
Я понимаю, что проблем много, просто девочки дорожат местом, боятся, что их уличат в беспомощности.
— Нет, — начала терпеливо объяснять. — Это не ваши личные проблемы, это проблемы школы. Мы будем их решать сообща.
Рассказала о замечаниях Давликанова, потом о своем видении ситуации.
— Цветы в холле заменим на живые, — засмеялась черноглазая Лариса Барышева, художница и историк. — У моей мамы комнатные цветы — хобби. Завтра могу любые принести!
Если б все проблемы решались так легко!
После планерки я пошла к себе, сняла специально купленный для этого дня костюм (прямое светло-серое платье до колен и короткий жакетик), вытянулась на кровати и мгновенно заснула.
Проснулась от телефонных звонков. Ольга, Иза, Анька наперебой поздравляли меня. Только что они видели в новостях репортаж об открытии школы-пансиона.
— Маришка, ты великолепна, — щебетала Анька. — Мои мужики передают тебе огромный привет и тысячу поцелуев!
— Почему они не показали Рыдзинского? — спросила я Ольгу.
— Не знаю. Снимали все подряд. Видно, твое выступление самое эффектное.
Последней дозвонилась мама.
— Мариночка! — Ее голос срывался и дрожал. — Умница! Жалко, отец не видит!
И я вдруг поняла, что для мамы я не только единственная дочь, но и ниточка, тянущаяся от нее к любимому мужу, моему отцу.
— Дочка, — прервала мама мои размышления. — Я хочу поговорить с тобой о вчерашнем.
Да, поговорить есть о чем. Вчера наконец произошла встреча Кости и мальчиков. Мы с мамой еле уговорили их.
— Зачем это нужно? — неожиданно выдал Илья. — Лично мне элементарно жалко времени.
— Где ты набрался таких оборотов? — изумилась я.
— Нам так всегда Пингвин говорит. Педагог по рисунку.
— Ты понимаешь, что он нас предал? — глядя мне в глаза, спокойно спросил Денис.
— Ну, День. Видишь ли… Все гораздо сложнее. Ты не можешь знать наших с папой отношений, тонкостей…
— Ваших — не могу. Ну а мы при чем? Олег, я, Илюшка? Мы — его сыновья, а он на нас плевать хотел.
Я молчала, пораженная. Как ни изворачивалась, каких историй ни сочиняла… А все равно — у детей сложился комплекс!
— И потом, — продолжал Денис, — что ты такого сделала, что надо было бежать от тебя за границу?! Да ты ни на что такое в принципе не способна!!!
Но я все-таки настояла на своем.
— Не хочешь его видеть, просто уступи. Найди какую-нибудь компромиссную линию поведения. Ты же взрослый. Ты — единственный взрослый мужчина, на которого я могу опереться в этой жизни! — Я неожиданно впала в патетику.
