Ноги сами принесли меня на опушку леса, к моему заветному замку. Траву у ворот скосили. Может, на него нашлись покупатели? Я даже обрадовалась. Хорошо бы. Что же он стоит открытый всем ветрам? Дом без хозяина…
Я присмотрелась. За витражным окном горел свет. Интересно, кому приглянулся мой замок? Кто будет сидеть у камина долгими зимними вечерами? Я почему-то была уверена, что в доме есть камин. Должен быть. Это же европейский стиль — готика.
Ну вот, проведала старого друга, пора назад. Домой. Дети ждут, соскучились за неделю, сейчас приду, выпью чая и поеду.
Неожиданно полянка осветилась фарами. К воротам замка медленно подъезжал роскошный автомобиль. Мне почему-то стало страшно…
Почему-то!.. Лес, кругом ни души. Мало ли кто может оказаться в машине… Да и вообще, скажет, мол, что она здесь делает… Воровка? Наводчица?
Я быстро зашагала по дороге. Если бы быстро! Каблуки, узкое платье… Лимузин остановился у ворот, хлопнула дверца… я уловила поодаль шаги… потом они стали стремительно приближаться. Я семенила между лужами, ругая себя последними словами. Ну когда ты, идиотка, поумнеешь? Замок? Дом без хозяина? Понятно, кому такой дом по карману. Бандитам!
— Марина! — раздалось за спиной. А вот и один из них!
Думает, я сумасшедшая. Побегу к нему! Может, это какие-то враги Давликанова… Эх, связалась на свою голову!
— Марина, подожди. Нашел дуру!
Поддерживая подол платья, я стремительно рванула вперед и с разбега шлепнулась в грязь! Все, теперь деваться некуда!
В следующее мгновение мне на плечо опустилась чья-то рука.
— Ты что, не хочешь меня видеть? — поинтересовался голос с южным акцентом.
Бандит, так и есть, и причем явно ненормальный! С чего бы мне хотеть его видеть?! Истерически рассмеявшись, я подняла голову.
Около меня на корточках сидел Давид. Нет, это было последнее потрясение. Мои бедные нервы не выдержали. Минуту я тупо смотрела на Давида, а потом разрыдалась.
— Марина, ну что ты… — С большим опозданием он сообразил, что меня надо вытащить из этой полузасохшей лужи.
Я не сопротивлялась, но и не прилагала никаких усилий подняться, только рыдала, самозабвенно, в полный голос. Ни слова не говоря, он довел меня до замка и начал отпирать ворота.
Мне вдруг стало не до рыданий.
— Куда это мы идем?
— Куда идем? Домой.
Это, наверное, какие-то галлюцинации. От нервов. Я или не расслышала, или не поняла.
— Вот сейчас придем домой, ты умоешься, и поговорим спокойно, — продолжал он с интонациями детсадовского воспитателя.
Замок встретил запахом затхлой сырости, заброшенного, нежилого помещения. Мы вошли в темный холл, половину которого занимала лестница.
— Нам сюда. — Давид ловко довел меня в темноте до ванной. — Умойся, приведи себя в порядок. — Он деликатно собрался выйти, но я опустилась на край ванны и опять начала рыдать.
— Марина, ну пожалуйста, прошу тебя! Ты испугалась? Я не подумал об этом…
Он снял с меня испачканный палантин, осторожно обнял, прижал к себе, но я была не в силах остановиться — слезы текли по его свитеру. Я ощущала запах намокшей шерсти и еще какие-то давно знакомые, родные запахи, и мне и вправду казалось, что после долгих бессмысленных скитаний я наконец вернулась домой. Подавив всхлип, я сказала об этом Давиду.
— Все правильно. Ты действительно пришла к себе домой.
— Ничего не понимаю…
— Марина… Я не хотел бы говорить в такой обстановке. Умойся, пойдем ужинать — поговорим.
Он вышел из ванной, а я принялась разглядывать себя в зеркале. Такой он меня еще не видел! Да и сама я, пожалуй, тоже. Мешанина из туши, теней и румян разлита по лицу грязными потоками. Я беспомощно огляделась по сторонам: ни крема, ни пенки…
Придется оттирать лицо водой и руками… Грязь постепенно смылась, зато на месте бурых разводов появились красные пятна. Глаза тоже красные, как у кролика, нос распух…
К счастью, Давид ждал меня в полутемном каминном зале. Верхний свет в нем вообще не был предусмотрен — только неяркие настенные светильники да пламя камина. Из мебели — массивный обеденный стол и стулья с высокими спинками.
Когда я вошла, Давид поднялся и отодвинул мой стул.
— Садись, будем ужинать. Попробуй мясо. Сам готовил.
— Ты умеешь готовить?
— Попробуй и реши.
Я неожиданно ощутила зверский голод. Даже не обедала сегодня — только кофе с Аллой попили. И как день ясно, что мясо очень вкусное!
— Да, ты умеешь готовить! А почему ты всегда это скрывал?
— Ты же не спрашивала…
Господи, ну о чем мы говорим! Разве такой должна быть наша встреча?! Хотя… я никак не представляла ее себе. В лучшем случае, я думала, что после смерти встретятся наши души…
— Давид! — Я задыхалась от невыносимости чувства. — Я прошу тебя: объясни!
— В понедельник я купил этот дом.
— Ты?
— Да, я.
— А зачем?
— Ну, мне уже пора иметь свой дом…
— Но почему ты купил дом именно здесь? — спросила я и мысленно добавила: а не в Стокгольме.
— Потому что ты здесь работаешь. Ходить на работу пешком — большое удобство.
— Но… как ты узнал, что я здесь работаю?
— Это было несложно. У нас ведь масса общих знакомых: Денис, Вятская, Давликанов. Наконец, я видел тебя в новостях первого сентября.
Я опять ощутила подступающие к горлу рыдания. Но это уже перебор — не поговорим нормально!
— Знаешь, — начала я, справившись с собой, — этот дом был моим талисманом. Когда я только приехала сюда, пошла посмотреть, что за место, и сразу его приметила. И потом всегда приходила сюда, я чуть ли не разговаривала с ним, как с живым… — Слезы предательски потекли по щекам при воспоминании об этих одиноких прогулках. — Давид! Почему ты так долго не появлялся?! Я измучилась! Я чуть с ума не сошла…
— Но я не хотел больше выглядеть… как в ту жуткую Рождественскую ночь! Я должен был предложить тебе все сразу: руку, сердце, дом. Для этого требовалось время…
— Ты… ездил в Стокгольм разводиться?
— Да. Кстати, оказалась довольно сложная процедура. Несколько месяцев заняла.
— А твой клан… спокойно перенес ваш развод? Он усмехнулся:
— Спокойно.
…Потом мама Давида, Нина Иосифовна, рассказала мне историю его развода с Евой.
В Стокгольм он прилетел на второй день Рождества. Обычно в его отсутствие Ева жила за городом у родителей, но ради мужа переселялась в дом свекрови. На этот раз она не приехала. Объяснила просто: готовлюсь к экзаменам.
«Поезжай к ней, сынок, — сказала мать. — Она еще молодая, не понимает… А может быть, правда, занята очень…» — Знаете, Мариночка, — Нина Иосифовна отвлеклась от главного сюжета и впала в лирику, — как мне было жалко его! Один, скитается по свету. И ведь все при нем! А жену нормальную найти не может. Я так переживала. И почему-то всегда чувствовала: ничего у них с этой Евой не выйдет.
