предупреждала о дожде. Хью сжал пальцы в кулак, накрыл правой рукой. Сильно потёр фалангу мизинца. Наверное, именно так подкрадывается возраст. Завтра тридцать шесть. Уже не «немного за тридцать», а «что-то около сорока». Что он имеет к этому возрасту? Ладно, имеет, может быть, и достаточно по меркам достижений. Однако… однако…
Скрипка за спиной взяла пронзительную ноту и замолчала. Гитара Боба вслед за ней сделала пару финальных закругляющих аккордов и пальцы музыканта сорвались со струн. Зал заполнился аплодисментами. Хью оторвал взгляд от мокрого пейзажа, снова развернулся к людям. Веселым, радостным, довольным. Кое-где пьяным. «Страдивариус» давно облюбовали «Чёрную кошку», публика уже была прикормлена их выступлениями, многие шли сюда специально за ними. Вот в общем-то одно из достижений, приобретенных к тридцати шести. Полный бар народа. Бар Хью.
И неважно, что в других сферах жизни как-то пусто.
Или же это всё предосенняя депрессия и скоро пройдёт.
– Ну что, ребята? – гитара-Боб сложил руки на инструменте, подпёр подбородок кулаком. – Сыграть что-нибудь еще, или кто-то другой хочет выступить?
– Жги! – вырвался из толпы низкий вопль.
Кристиан, который в это время наматывал на кулак порвавшиеся на смычке струны, звучно хохотнул и рванул их на себя.
– Ну ла-адно, – протянул Боб.
Хью закатил глаза, привалился бедром к стойке и скрестил руки на груди. Можно подумать, и Крис, и Боб ожидали какого-то другого ответа. Их редко кто-то выгонял. Новички стеснялись выталкивать со сцены уже прижившихся музыкантов. Хотя, если бы они спросили разрешения у самого Хью, он дал бы дорогу юным (и не очень) дарованиям. Среди таких часто скрываются будущие профи.
Крис откашлялся, выбросил в лежащий на полу футляр оторванные струны и пристроил скрипку на плечо. Боб обхватил гриф, приготовился играть. Парни переглянулись, подали друг другу какой-то знак. И по бару тонкой ниточкой поплыл меланхоличный скрипичный запил… Губы Хью изломились в ухмылке. Прямо в такт настроению. Они как знали, что выбирать.
Над дверью тихо всколыхнулась «музыка ветров» и тут же утонула в музыке. Но Хью услышал. Это уже профессиональное. Он нехотя отвернулся от плачущей в руках профессионала скрипки и взглянул в сторону выхода. Это тоже уже профессиональное, однако не всегда рефлекс срабатывает, кое-что еще ускользает от внимания. Например, недавно прямо у него под носом у посетительницы украли кошелек.
Но в этот раз можно было и не поворачиваться…
Из лёгких Хью вырвался стон сожаления.
Только не это…
Оставляя грязные следы на полу, на ходу обтирая ладонью мокрую лысину, к стойке приближался мужчина. Его обычно закрученные усы уныло повисли, а козлиная бородка склеилась в единую тростинку. Полосатая рубашка промокла, облепила тощее, не знающее о гантелях, тельце; джинсы приклеились к бёдрам и паху, вообще ничего не скрывая. Бедняга.
Хью на секунду прикрыл глаза и коротко вздохнул.
Помнится, ему было запрещено появляться в «Чёрной кошке».
Походкой пингвина Томми пробрался к бару, с ходу навалился на деревянную поверхность. Верхний свет забавно блеснул в лысине.
– Ты получил моё сообщение?
Фальцет иглами впился в уши. Вот так сразу. Без «привет» и «прости, что нарушил запрет». Хью последний раз посмотрел на унылые усы и отвернулся к сцене.
– Что с твоей памятью, Томас? Совсем всё плохо?
Боковое зрение уловило, как тот отлетел от стойки на фут.
– О чём ты? – Том всунул руку в карман джинсов, вытянул мобильник и тут же зарылся в него вместе с носом. – Ты ответил, а я пропустил?
– Нет, я не ответил, – Хью вяло повёл плечом. – А еще я запретил тебе приближаться к этому месту.
Томми вскинул голову. Мобильник прилетел на стойку. Слишком безжалостно. Он, очевидно еще не знает, что такое полностью восстанавливать информацию из убитого гаджета.
– Я не думал, что ты серьезно, – Том встал на подножку и взгромоздился на стул.
– Зря, – Хью повернул голову, бросил взгляд посетителю за спину. – За это я могу выдать тебе швабру и ведро.
Не выгонять же под дождь наверняка замёрзшего смешного человека. Хотя в отместку за всё содеянное это было бы правильно. Томас развернулся вполоборота, проследил за взглядом Хью. Странно нахмурился. Будто понятия не имеет, какой полтергейст принёс в бар грязь на подошвах. Снова сел ровно и выгнул брови.
– Да ладно тебе! – фальцет удивленно взметнулся вверх. – Уборщица вымоет, – Том снова сел ровно, с любопытством посмотрел на Хью. – У тебя же есть уборщица?
– Нет.
Сюрприз.
– Чёрт… – выражение усатого лица сделалось виноватым. – Тогда прости. Хочешь, я вернусь и вытру ноги?
Идиот.
– Уже вроде как поздно.
– Ну да…
Исчерпывающий ответ.
Порыв ветра ворвался в открытое окно. Несколько салфеток легко вылетели из держателя, расправились, разлетелись по столешнице белыми парусами. Томаса заметно передёрнуло. Он стрельнул взглядом в окно, но тут же по-женски обнял себя за плечи и потупился. Нет, всё-таки чувство вины у него осталось, хотя он и пытался это скрыть за повадками наглого пинчера. Хью размашисто шагнул к окну и закрыл створку. Пусть пинчер и наглый, но брать вину за его будущую простуду никому не хочется.
Сквозняк свистнул в последний раз, и створка прихлопнула его окончательно. Хорошего понемногу.
– Так ты подумал над моим предложением? – прозвучало за спиной.
Хью крутанулся на носках.
– Ты не делал мне предложений… Слава Богу.
– Я бы сделал, но ты не согласишься, – апатично отмахнулся Томми.
Всё-таки страх он потерял где-то по дороге сюда. Смыло дождём. Лицо Хью вытянулось, брови махнули на лоб.
– Да ты охренел.
– Молчу, – тот провёл по губам пальцами, будто застегнул на замок. – Давай хотя бы поработаем вместе еще разок. Есть классный вариант для съемки.
– Меня не интересуют твои варианты. Ты просил помочь один раз, и он прошёл. Всё.
Прошёл. Безвозвратно, и повторять не хотелось бы.
– Ты даже не дослушал, – скептически поморщился Томас. – Только представь: ты, мотоцикл, девушка, какой-нибудь пляж… Может, брайтонский? – тонкая ручка схватила мобильник со стройки и принялась шарить пальцами по экрану. – Ты бывал в Брайтоне? Не знаешь, как там? Я бывал в Корнуолле, там есть песчаные пляжи, но слишком далеко ехать…
О чёрт…
Хью подавился воздухом.
Такие совпадения бывают? Кажется, только-только перестаёшь думать о чём-то без перерыва, и тебе тут же тычут воспоминаниями в нос. Мол, ты недостаточно помучился, парень, давай еще! Томми смотрел прямо в экран и не видел, как брови Хью сдвинулись, а выражение лица помрачнело. Что он делает? Рассматривает фотографии Брайтона? Твою же мать… Хью закусил губу, широкими шагами подошёл к тому месту, где сидел гость, и всадил кулаки в деревянную поверхность.
– Томми, – собственный голос прозвучал чужим.
