Или младше?
— Нет, — хихикает он.
— Итак, когда у тебя день рождения? — это мой следующий вопрос.
— А что? Ты готовишь мне подарок?
— Может быть.
— Может быть? — его смех грохочет во мне.
— Я имею в виду, что ты заставляешь меня изрядно потрудиться, — возражаю я, но всё равно прижимаюсь к нему.
Когда его руки находят мою талию, он поднимает меня на стойку, как будто я ничего не вешу. Когда я сижу здесь, мы почти на уровне глаз.
— Ну? — я выгибаю бровь.
Всё, что он делает, это улыбается мне. Но затем его руки скользят вверх и вниз по моим обнаженным бедрам. Я наблюдаю, как он наблюдает за мной. В глубине души я задаюсь вопросом, сколько времени ему потребуется, чтобы заметить, что на мне нет нижнего белья. Он оставил себе единственную пару, которая у меня была. К счастью, его толстовка достаточно длинная, чтобы моя задница не замерзла на прохладной стойке.
— У меня впереди целый день, — заверяю я его, закрывая глаза и кладя голову ему на грудь.
Генри целует меня в висок и заключает в объятия, не переставая улыбаться. Я никогда не испытывала такого уровня счастья…никогда.
Никакого давления, никаких ожиданий. Мы можем просто…быть. За исключением того момента, когда он сказал —
Я останавливаю этот ход мыслей.
— В таком случае, я тебе ничего не скажу, — Генри хихикает, его руки крепко обнимают меня. — И это значит, что тебе придется остаться здесь навсегда.
То же самое чувство, что и раньше…Моё сердце поёт и замирает…Слова, которые он прошептал мне на ухо, эхом отдаются в моей голове. Это не то, на чём я хочу сосредотачиваться, потому что в последнее время это всё, о чем я хочу думать.
Я отстраняюсь от него, чтобы снова спрыгнуть со стойки.
— Уже поздно, — я заставляю себя улыбнуться. — Мне, наверное, пора идти.
— Ещё не так поздно, — он смотрит на время на микроволновке. Уже четверть второго. — Ладно, уже немного поздно, — исправляется он. — Если ты устала, можешь остаться здесь.
— Остаться на ночь?
— Нам следует сделать это привычкой, — он беззастенчиво ухмыляется.
Пока я натягиваю рукава его толстовки на свои руки, он выглядит так, словно хочет сказать что-то ещё.
— Знаешь, я тут подумал…
— Ты уверен, что это нормально?
Посмеиваясь, мы ждем, пока другой начнёт первым.
— Ты подумал… — подталкиваю я.
— Да, я подумал, что могу закончить показывать тебе дом. Если ты вернешься в отель, тебе всё равно придется вернуться через несколько часов, — его тон игривый. — В этом нет особого смысла ходить туда-сюда.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от улыбки.
— Итак…где я могу переночевать?
— Так получилось, что здесь только одна кровать.
— В этом огромном доме?
Он расплывается в широкой улыбке и пожимает плечами.
— Полагаю, тебе придется разделить постель со мной.
На его лице пляшет веселье. Я облизываю губы, не в силах удержаться от того, чтобы они не изогнулись в улыбке.
— Технически, здесь пять комнат, и, возможно, в каждой комнате есть своя кровать, — объясняет он, подходя ко мне.
— Угу.
— Плюс, в офисе есть диван, с которым мы уже очень хорошо знакомы.
Мои уши горят. Они краснеют сильнее, когда Генри прижимается своей обнаженной грудью к моей. Затем он обхватывает ладонями мои бедра, скользит руками вниз к моим бедрам и приподнимает меня.
— Не знаю, к чему я веду, — пожимает он плечами.
Когда я обнимаю его за широкие плечи, он расплывается в улыбке. Обычно мне приходится запрокидывать голову, чтобы заглянуть в эти красивые карие глаза, но не сейчас. Мы смотрим друг другу в глаза, и тогда я понимаю это. Это желание, эта потребность отражаются во мне.
Я немного отстраняюсь и опускаю руки ему на грудь. Мне нужно почувствовать ровное биение его сердца, чтобы напомнить себе, что он настоящий.
— Где ты будешь спать? — спрашиваю я вслух.
— Где будешь ты, — у него самая милая улыбка на лице. — Если тебя это устраивает.
Покалывающее тепло зарождается глубоко внутри меня, распространяясь по всему телу.
— Я определенно не против.
Как только мы убираемся на кухне, Генри берет меня за руку и ведет наверх, где мы готовимся ко сну. Он снимает спортивные штаны, и, хотя я колеблюсь, стягиваю толстовку через голову.
Несмотря на то, что немного холодно, голод в его глазах согревает меня. Оба совершенно обнаженные, мы встречаемся под одеялом.
— У тебя есть планы на завтра? — спрашивает он.
От его улыбки у меня в животе порхают бабочки.
— Есть, — шепчу я, скользнув в его ожидающие объятия.
Лицо Генри вытягивается.
— О, во сколько?
— Не уверена, — я подавляю зевок. — Кое-какой действительно милый парень покажет мне свой дом.
Генри выключает свет, затем обнимает меня за талию, притягивая ближе к своей груди. Я сильнее прижимаюсь к теплу его обнаженного тела.
Лежать с ним вот так невероятно интимно. Мы не испытываем приятной усталости после секса и не жаждем прикоснуться и доставить удовольствие друг другу прямо перед этим. Это другое. Мы доверяем друг другу, и чувствуем себя в безопасности. Мы так же близки, но это тихо, сладко и нежно.
Слезы щиплют мне глаза, когда Генри находит мою руку и переплетает свои пальцы с моими. Когда он кладет наши переплетенные руки на моё сердце, трепет в груди становится тихим и задумчивым.
Всего несколько мгновений назад всё было легко и игриво. Сейчас, находясь здесь, с ним, в его объятиях, я чувствую, что это так важно, как дышать. Тёплое, уютное чувство, для описания которого не существует слов, наполняет каждую частичку меня. Оно одновременно сильное и спокойное, обжигающее и в то же время успокаивающее.
Это очень похоже на покой, и дом, и…и любовь, шепчет тоненький голосок в глубине моего сознания.
Я отбрасываю эту глупую мысль прочь.
Я не ищу любви. Как и Генри, напоминаю я себе.
Мысль о том, что иногда человек находит именно то, что он не ищет, мелькает у меня в голове, но я отгоняю её.
— Спокойной ночи, — шепчет Генри в изгиб моей шеи, покрывая нежными поцелуями мое ухо.
— Ммм… Спокойной ночи.
ЛУНА
На секунду я забываю, где нахожусь. В комнате слишком светло, чтобы быть моим номером в отеле, и недостаточно темно, чтобы быть моей комнатой дома. Когда Генри что-то бормочет во сне, его теплая и тяжелая рука лежит у меня на животе, я улыбаюсь в подушку.
Я в его доме. В его постели. В его
