мне Мишка. Но оставаться в одном здании с Авериным после того, что сегодня утром произошло, я тоже не могу.
Эльвира молчит, сверля меня сканирующим взглядом.
— Я могу тебя отговорить? — наконец произносит.
Я только головой качаю. Нет такой силы, способной заставить меня передумать.
— Ладно, — вздыхает она, — Я свою подпись ставлю. Неси в кадры. И две недели отработки, да?
— Да, конечно. Спасибо, Эльвира Георгиевна, — я выхватываю листок, стоит ей только оставить свой росчерк, и несу его на третий этаж. В кадрах Анна Владимировна делает такие же круглые глаза, как за десять минут до этого Эльвира, и пытается выведать внятную причину. Её у меня нет. Вернее, есть, но я точно не могу ей поделиться. Анна смотрит на меня как на откровенную дуру. Оклад у меня более, чем приличный, и все знают, что меня часто отпускают с работы, чтобы я могла смотреть за братом. Плевать. Я лишь натянуто улыбаюсь в ответ на её распросы.
— Ладно, — Анна передергивает плечами, — Ещё Аверин должен подписать.
И протягивает листок обратно мне.
— Анна Владимировна, может вы сами? — я шарахаюсь от бумажки, как от прокажённого.
— Что сама? — удивленно вскидывает брови кадровичка.
— Ну у директора подпишете. Мне перевод надо срочно закончить. Эльвира Георгиевна ждёт.
Анна пару раз непонимающе хлопает глазами, смотря на меня сквозь линзы своих дизайнерских очков, а потом глубокомысленно тянет.
— Аааа, — и кладёт листок обратно себе на стол. В глазах мелькает задорный огонёк сплетницы. Я мысленно тяжко вздыхаю. Этого мне и не хватало для полного счастья.
— Только он и вызвать может, — вкрадчиво сообщает мне женщина, чуть не перегнувшись через весь стол.
— Спасибо, Анна Владимировна, что отнесёте, — игнорирую её последнее высказывание, будто его и вовсе не было, и пячусь к двери.
— Ну я пошла?
— Иди, Польская.
— До свидания.
— До свидания, — летит мне в спину.
Ну всё. Лишь бы Никита был настолько возмущен, что я его из квартиры сегодня выставила, что посчитает ниже своего достоинства пытаться меня удерживать. Я этого не вынесу. И лишь бы за эти две недели отработки нам кости с легкой подачи Анны Владимировны добела не перемыли.
Глава 56. Осознание
Я возвращаюсь на рабочее место и стараюсь переключиться на текущие дела. Благо, Эльвира прислала список из двадцати трёх пунктов того, что я должна завершить за эти две недели, и работы у меня стало непростительно много.
Вот только руки дрожат. И дыхание никак не желает приходить в норму. Вздрагиваю от каждого шороха, ожидая вызова к Никите. Я почти уверена, что стоит Аверину увидеть моё заявление, как он пожелает лично меня лицезреть, чтобы спросить "какого хрена". Перевожу взгляд на свои нервно подрагивающие пальцы, то и дело не попадающие по клавиатуре, и замираю. Чёёёрт, кольцо! Как я могла вообще про него забыть! Его же отдать надо. Оно наверно целое состояние стоит. И как только из коллег никто внимания не обратил. Быстро снимаю украшение и крепко зажимаю в руке.
Ну и как отдать?
Ну Аверин же вызовет, вот и вручу заодно. Положив колечко в карман джинс, снова устремляю невидящий взгляд на монитор. Украшение прожигает бедро, путает мысли.
Он ведь замуж меня звал…Уголки глаз предательски щиплет. Я зло смаргиваю только-только выступившую влагу. Я не жалею о своём решении, нет. Мне свои мечты, надежды жаль. Любовь свою такую непутёвую.
Время тянется бесконечно медленно. Я то и дело посматриваю на большие часы, висящие над выходом из кабинета, но стрелки просто отказываются двигаться. Сначала я со страхом вздрагивала каждый раз, когда открывалась дверь в наш отдел, или звонил телефон. Мне казалось, что вот именно сейчас это по мою душу. Но время шло, а Аверин так и не изъявлял желание меня увидеть. Потом я просто отупело пялилась в экран монитора, пытаясь сделать хоть что-то. Уровень адреналина в крови, держащийся неприлично высоко ещё с самой ссоры ранним утром, потихоньку спадал, и меня постепенно поглащала удушающая апатия. И полное осознание произошедшего.
Ведь больше ничего не будет. НИ-ЧЕ-ГО. Между нами всё кончено. Я сама полоснула ножом по связывающей нити. Я, которая ещё вчера поверить не могла в своё счастье, любуясь кольцом на пальце. Я, которая ещё этой ночью задыхалась от нежности и желания в постели с ним. Я?!!!
Да, Никита ужасно поступил, не поверил мне. Обидно до жути. И прощать не хочется. Да и как-то не бежит он пока просить это прощение. Да, всё это так. Но меня убивало другое. Что я САМА ставлю эту точку. САМА ухожу от него. Но я ведь не хочу…Не хочу!!! Я с ним быть хочу! Навсегда!
От этой мысли я вскакиваю посреди кабинета, не в силах усидеть на месте, и ловлю на себе удивленные взгляды своих коллег. Приходится рассеянно улыбнуться и пойти в туалет, так как просто снова сесть выглядело бы до ужаса глупо. Голову разрывает от теснящихся в ней мыслей и эмоций. Меня ведёт словно пьяную. Подхожу к умывальнику в туалете и ополаскиваю горящее лицо ледяной водой. Поднимаю тяжелый взгляд на своё отражение.
Я не могу. Не могу это сделать сама. Не могу расстаться с ним. Только не сейчас. Да, он меня обидел, но я готова простить. Что такое лелеемая гордость на фоне маячещего на другой чаше весов счастья быть вместе. Сколько я вообще готова ему простить? Я задаюсь этим вопросом и понимаю, что много. Очень много. Никите лучше бы никогда не знать, насколько меня пугает перспектива вновь потерять его. Я прощу. Я дам нам шанс. И буду давать снова и снова, пока сердце заходится в рваном сладком ритме, стоит только увидеть его. Никогда больше не буду говорить о расставании, если на самом деле не хочу расстаться. Никогда не буду собирать вещи, если не хочу съехать. Всё можно решить, если есть ради чего. В нашей вазе и так слишком много трещин, чтобы так небрежно обращаться с ней. Ник сказал, что теперь всегда будет мне верить. Вот и я поверю ему.
Я
